Павел Марушкин - Зимние убийцы Страница 18

Я брел по улице. Тучи сгустились, и небо над столицей казалось сделанным из серого войлока. Начинался очередной снегопад. Мои идеи иссякли: я не представлял, где ещё можно найти зацепку. Старого Шу мы поймали почти случайно: вытащив из воспоминаний Эрхенио их разговор. Если бы не эта маленькая деталь, маньяк до сих пор бродил бы по улицам, внушая ужас родственникам спящих. Хм… На месте нашей полиции я бы ввел ночное, а лучше – круглосуточное патрулирование вблизи гостиниц и ночлежек. Возможно, им удастся схватить злоумышленника. Но ведь остается великое множество мест, где фроги впадают в зимнюю спячку: собственные квартиры и съемные жилища, особняки богатеев… Часто в криобиоз ложатся целыми семьями, экономя на отоплении и пище, к дверям каждой квартиры не приставишь по констеблю. Амфитрита – большой город! Выходит, всё, что мне остаётся – так это ждать новых убийств в надежде, что преступник оставит какие-нибудь улики? Мрачноватая перспектива… А как бы я сам действовал на месте душегуба? Наверное, искал бы дома, где вечером не горит свет: большая вероятность, что тамошние обитатели в заморозке… Нет, стоп, это логика нормального. Я же имею дело с психом – чего стоит та ярость, с какой он обрушился на свои жертвы в общественных купальнях.

А ведь связь между Шу и этим, новым убийцей наверняка есть! Не зря же он нанес удар именно там! Конечно, почерк преступника другой, он тратит куда больше сил, орудуя ломом или кувалдой, у него нет такого удобного ледового бура… А что, если?

Я даже остановился. Надежда невелика, но шанс всё-таки имеется – особенно если учесть наглость убийцы. К тому же, если он и впрямь родственник старого маньяка, ему наверняка захочется иметь что-то на память о нём!

Едва ли не бегом я направился в сторону полицейского участка. Но путь мой лежал не туда, а на пару кварталов дальше, в бар «Беззаконие». Почему излюбленное место попоек наших доблестных правоохранителей называлось именно так, не имею понятия – должно быть, хозяин заведения обладал изрядным чувством юмора. Как бы там ни было, если вам надо было пообщаться с полицейскими в неформально обстановке, лучшего места не найти. Среди констеблей выражение «предаться беззаконию», то есть пойти напиться после тяжелого трудового дня, стало крылатой фразой.

До вечера было ещё далеко, но народу в баре хватало: и констеблей, сменившихся с дежурства, и просто случайных посетителей. Я протолкался к стойке, заказал себе пива (хотелось кофе, но у нас, частных детективов, есть правило: если собираешься говорить с кем-то на его языке, то и пить должен то же самое) и осмотрелся в поисках знакомых физиономий. Мне повезло: констебль Тритти, тот самый, что дежурил у ворот купален в достопамятный вечер, расслаблялся после смены в компании парочки коллег.

– Ба, кого я вижу! – поприветствовал он меня. – Как тебе всё это нравится, Эд?!

– Ты имеешь в виду новые убийства?

– А что же ещё, во имя князей преисподней?!

– Да, парни, вам, наверное, сейчас несладко – день и ночь в патрулях… – кинул я пробный шар.

– Не то слово! – охотно повелся он. – Весь отдел бросили на усиление, о выходных велели забыть, и так по всему городу, представляешь…

Дав им пару минут поплакаться о собственной тяжкой доле, я перешел к делу.

– Кстати, о маньяках и всяком таком… Тритти, скажи, а что обычно происходит с вещественными уликами, после того, как дело закрыто? Они же не могут храниться вечно?

Он почесал затылок.

– Ну, как… По-разному… Если у этих вещей имеются законные хозяева, возвращаем им, а по большей части – утилизируем… Как правило, они не представляют ценности: так, всякий хлам…

– А что насчет оружия?

– Да то же самое! – фыркнул приятель Тритти. – На всякий случай приводим в негодность и выкидываем! Пистолеты плющим кувалдой, мачете и ножи – ломаем… Так проще всего. В противном случае придется оформлять кучу бумаг…

– Да, писанины никто не любит… Но ведь бывает такое, что вещица чудо как хороша? – я заговорщицки подмигнул им. – Какой-нибудь старинный ножик, или классный ствол с гравировкой и перламутровой ручкой, или ещё что-нибудь в этом роде…

– Ну-у… – протянул Тритти. – Вообще-то, на списание любой мелочи из хранилища составляется акт, но если ты в хороших отношениях с тамошним дежурным офицером, то…

Полицейские обменялись понимающими улыбками.

– Понятно. – Я обвел их взглядом. – Держу пари, ребята, у каждого из вас есть какая-нибудь приятная мелочь, сувенирчик на память… А?

– Нет, лично я не увлекаюсь оружием, – поспешил вставить Тритти. – Да и вообще, не так уж часто попадается что-то стоящее. К тому же не забывай: в участке мы на виду и все всё знают друг про друга…

– В принципе, по-настоящему ценную штуковину можно втихую толкнуть антиквару или коллекционеру, – задумчиво сказал самый старый в этой компании полицейский. – А деньги поделить промеж собой… С другой стороны, за такое в легкую вылетишь со службы.

– Особенно сейчас! – подхватил его коллега. – А почему ты спрашиваешь, Эд?

– Возможно, хочу сделать кого-то из вас немножко богаче, – мефистофельски улыбнулся я.

– Нет, нет, нет! – замахал руками Тритти. – Даже слушать не хочу, что ты там собираешься сказать! Перестань, Эд! Не желаю потом отдуваться…

Я отметил, что его коллеги настроены не столь решительно. Это хорошо…

– От тебя не убудет, если просто выслушаешь, верно? К тому же, ты неверно меня понял. Я не собираюсь предлагать вам ничего незаконного. Ну, разве что немного нарушить некоторые ваши внутренние правила, да и то… Честно говоря, я бы обратился прямо к Элисенварги, но ваш шеф нынче не в духе и откажет просто из вредности – сами знаете, каков он!

Констебли тяжело вздохнули. Похоже, инспектор и впрямь их достал последнее время.

– И что тебе нужно? – спросил пожилой.

– Посох. Та самая вещица, что была у старого маньяка. Ценного там ничего нет, сами, наверное, видели:

железо и дерево… А вещица интересная. Жаль будет, если её покорежат.

– Бр-р! – Тритти передернул плечами. – Жуткая штука! Зачем она тебе? Ты хоть понимаешь, сколько на ней крови?

– Я же не собираюсь вешать его на стену… Так, хочу проверить одну догадку.

– Гм… Ну, это… Так договорись с инспектором… – предложил пожилой констебль.

– Если вы, ребята, не поможете, придется искать с ним общий язык. Ну, нет худа без добра – сэкономлю полсотни трито… – я допил пиво и решительно отставил кружку. – Пойду хлебну кофе. У меня без него голова не варит… Ладно, успешной службы!

Отойдя к стойке, я заказал свой любимый напиток и принялся вполглаза наблюдать за этой троицей. Парни проглотили наживку: склонившись над столиком, они принялись о чем-то яростно спорить вполголоса. Пятьдесят монет – деньги немалые: жалование у низших чинов скудное, так что соблазн и впрямь был велик. Меньше всего я рассчитывал на Тритти: он был изначально настроен против. Пожилой, скорее всего, будет осторожничать: как говорится, бывают смелые полицейские, бывают старые полицейские, но смелых старых полицейских не бывает… Значит, надежда на третьего. Я не знал, кто он такой, но это и неважно – лишь бы согласился.

Неспешно прикончив свой кофе, я направился в туалет. Расчет был верным: я как раз застегивал ширинку, когда третий полицейский (я про себя окрестил его Пройдоха) встал у соседнего писсуара.

– Полсотни трито, значит… – задумчиво пробурчал он.

– Точно. А если получу его сегодня, ещё двадцать пять монет сверху, – подсек я добычу.

– Эк тебе приспичило… Ладно, попробую помочь.

Об остальном мы договорились в два счета; после чего я покинул бар. Что ни говори, а коррумпированность порой – хорошая штука… Когда за всё платит кто-нибудь вроде Ло Эддоро, конечно.

Остаток дня я потратил, мотаясь по редакциям столичных газет. Мне нужен был Югбен Нехаба. Этот хромоногий фрог оказался столь же вездесущим, сколь и неуловимым: он успел отметиться по меньшей мере в трех изданиях, и каждый раз оказывалось, что он был здесь «буквально минут десять назад». Устав гоняться за гиперактивным репортеришкой, я устроил засаду в «Старой бочке». Стратегия оказалась правильной: не прошло и часа, как скособоченная фигура возникла в дверях, отряхиваясь от снега. Пришло время охмурять прессу; впрочем, зная характер Югбена, можно было с уверенностью сказать – он с радостью впишется в любую авантюру. Я поделился своим планом. Идея привела его в восторг.

– Князья преисподней, если получится – это будет настоящая бомба! – заявил он, с аппетитом уплетая очередное блюдо. – К слову сказать, ты мог и не выкупать этот посох-бур, достаточно статьи… Нельзя недооценивать силу прессы!

– Нет, всё должно быть по-настоящему, – возразил я. – Просто на всякий случай.

Как вы наверняка уже догадались, мой план был гениально прост. Получив в своё распоряжение посох маньяка, я давал в газете объявление – выставлял столь необычную вещь на продажу. Нехаба же разражался по этому поводу гневной статьёй: о спекуляциях на несчастье сограждан, бесчувственности и аморальности подобного шага – короче говоря, обеспечивал шумиху. Всё это делалось с единственной целью: привлечь внимание убийцы. Расчет был таков: ублюдку проще вломиться в мой дом и похитить предмет торгов, чем купить; тем более, цену я намеревался поднять до небес. Ну, а уж в моей квартире его будут поджидать мальчики Ло Эддоро. Примитивная ловушка, рассчитанная на дурака? Да, верно. Но ублюдки вроде моего фигуранта редко блистают интеллектом. Если посох старого Шу представляет для этого парня хоть какую-то ценность, он заявится ко мне без приглашения. Я сильно на это надеялся, поскольку других способов добраться до него покуда не видел…