Владимир Михайлов - Королевы Маргины Страница 18

«Нахал, нахал».

– Наши с вами дела закончились вчера вечером, – ответила она, заложив руки за спину – чтобы он не подумал, что она сейчас же схватит его приношение.

– Напротив, Зора, вчера они только начались.

– Боюсь, вы меня с кем-то спутали. А вчерашний вечер – с позавчерашним или еще каким-то. Я вас не приглашала и, откровенно говоря, не собиралась делать это хоть когда-либо.

– А я в этом и не сомневался. И потому пришел, как видите, сам. Зора, у меня действительно серьезное дело. Вернее, так: деловое предложение. Я вам его изложу. Если оно вам не подойдет – я уйду и тогда уже действительно больше никогда не появлюсь. Я вам все объясню не более чем за десять минут. Выслушайте – иначе вас очень долго будет терзать любопытство – станете гадать, от чего же вы отказались. Это будет неприятное и назойливое ощущение. Согласны?

Зора поймала себя на том, что с этими его словами согласна: да, любопытство – чувство очень сильное. Ну, в конце концов, выслушать – не значит согласиться. Тем более если спешить не надо…

– Вы действительно договорились с Пинтом? Ну, с нашим управляющим?

Нагор бегло глянул на часы:

– Сейчас вы в этом убедитесь.

Она не успела подумать – каким же образом, как заиграл коммик. Зора схватила трубку. Звонил Пинт. Чудеса. Никогда он не утруждал себя звонками своим сотрудницам.

– Зора? Пинт. Сегодня можешь не появляться. Твой день откуплен. Хочу предупредить: человек этот весьма серьезный, однако… ну, ты сама – взрослая девочка. Желаю удачи. Пункт.

Этим «пункт» он всегда заканчивал любые разговоры.

– Все в порядке? – спросил Нагор, с губ которого все не сходила улыбка.

Она вздохнула.

– Входите. Садитесь. Мне нужно переодеться.

– Я не спешу. Свой день я тоже выкупил.

Она молча повернулась, ушла в спальню. Постояла перед гардеробом: сначала решила было надеть обычное, повседневное служебное: строгий костюм с прямой юбкой миди, кремовая блузка со стоечкой, ни намека на декольте (хотя в этом смысле стесняться ей было нечего), тонкая цепочка, туфли на среднем каблуке. Раз уж деловой разговор, то… но в последнее мгновение передумала, сама не понимая – почему. Конечно, о вечернем, в каком он видел ее накануне, и речи быть не могло. Но поскольку она дома… Зора перебрала несколько платьев, остановилась на том, какое, как говорили изредка навещавшие ее коллеги, очень шло ей: светло-серое с серебром, в талию, с достаточно глубоким, но не нескромным вырезом: что имеем – скрывать не станем, не то он вообразит, что я его боюсь! И – каблук на десять сантиметров. Смотри, роняй слюни! Но если у тебя это на уме – не надейся.

Когда она, приведя себя в порядок, вышла из ванной, Нагор успел уже разобраться с пакетом – выгрузил его содержимое на стол. Увидев ее, замер на миг, покачал головой, словно глазам не веря, но слов восхищения не последовало. Да она и не ждала их, конечно.

– Зора, будьте любезны – тарелки, приборы, бокалы. Я не рискнул хозяйничать в ваше отсутствие.

Она лишь кивнула. Хотя так и подмывало улыбнуться: очень уж хорошо гость изобразил охватившую его робость; а может быть, и в самом деле опасался какой-нибудь выходки с ее стороны? Может быть, все его нахальство – не органичное, а всего лишь напускное? Во всяком случае, любопытный тип. Нет, «тип» – это уж слишком. Любопытный персонаж, скажем так. Но, в конце концов, чего же ему нужно? Откуда такой внезапный интерес к ней? Вчера ничего подобного она не ощущала, а ведь она всегда прекрасно чувствовала отношение к ней со стороны любого другого человека. Она села напротив. Слегка подняла брови:

– Итак, я готова вас выслушать.

– Не стану ходить вокруг да около. Я давно знаю Пинта, вашего менеджера. Полагаюсь на его опыт, знание и понимание людей. Я просил его рекомендовать мне женщину – такую, какая мне нужна. Сочетающую нужную профессию с… с человеческим обликом, скажем там. Он посоветовал обратить внимание на вас. Я это сделал и пришел к выводу, что вы меня вполне устроите. Вчера вечером я в этом убедился. Не стану рассказывать вам о ваших достоинствах: вы их знаете лучше меня. Серьезных недостатков я пока не обнаружил – а, следовательно, их нет. Мелкими обладает любой из нас, но с ними следует мириться. Поэтому – предлагаю вам работу. Скажу сразу: оплачивается она на порядок выше, чем вы зарабатываете сейчас. Она легче, чем нынешнее ваше дело. Вот контракт на один год. – Он извлек из внутреннего кармана несколько сложенных листков, развернул, положил перед нею. – Тут все сказано. Прочтите внимательно и подпишите. Если с чем-то не согласны – скажите, обсудим и найдем компромисс.

В голове Зоры возникла некоторая сутолока: множество вопросов одновременно, и каждый стремился выскочить первым. Потребовалось не менее двух минут, чтобы навести в них порядок. За это время она успела прочитать написанное.

– Здесь сказано, что я должна буду жить в вашем доме. Надо думать, вы не женаты: люди семейные обычно не нуждаются в наемной женщине. Но здесь ничего не сказано о том, должна ли я буду делить с вами и постель.

– Вы внимательно прочли? Там перечислены ваши обязанности.

– Этой обязанности я не нашла.

– Вас это огорчило?

– Будь там такой пункт – вы оказались бы уже на лестнице. Но ведь и между строк всегда можно найти что-то.

– Вы нашли?

– Нет. Но, может быть, вы просто хитрее меня?

– Я ничуть не хитрю с вами, Зора. Мне нужна именно женщина. Не наложница. Не любовница. Женщина при деловом человеке.

Что такое «женщина при деловом человеке», Зора знала еще по колледжу. Как бы личная секретарша высшего ранга – такого, какой позволяет сопровождать его не только на деловые переговоры, но и, как говорится, в свете – куда берут с собою жен, если они есть, а если нет, становится нужным кто-то, кто будет и оберегать холостяка-хозяина от агрессии неустроенных дам, и кроме того по-женски влиять на нужных людей, коммерсантов, политиков, тем самым помогая в делах. Не выходя за рамки принятой морали, конечно. Женщина должна обладать шармом, а также умом, характером, проницательностью, умением распознавать людей – и при этом крайне желательно было казаться глуповатой, чтобы не вызывать к себе настороженного отношения. Зора с сестрой недаром окончили, даже с отличием, Марианский колледж, где юным девицам объясняли, как следует жить, чтобы устроиться в мире с максимальным комфортом (подобно тому, как смогла некогда тихоня Мария, ухитрившаяся соблазнить самого Господа – так острили преподаватели-мужчины, когда не слышало начальство), и видела, что все требования, что контракт предъявлял ей, были ей вполне по силам, а платить действительно обещали кучу денег. Единственное, во что ей не верилось, – это в то, что наниматель действительно не станет залезать ей под юбку. Куда же он денется! Если он, конечно, нормален – но похоже, что с этим у него все было в порядке, глаза выдавали его. Однако вряд ли этого стоило пугаться заранее. Если ему так уж захочется – тогда и придет время разговаривать об условиях ее покорности. А силы она не боялась: способам защиты в колледже тоже обучали не в последнюю очередь, да и потом, в школе психооператоров, тоже.

– Здесь только один экземпляр? – спросила она, все прочие вопросы решив не задавать.

– Вот второй. Вы решили?

Вместо ответа она подписала оба экземпляра.

– Когда начинать?

– Сейчас. Я помогу вам собрать вещи.

– Сидите. Я привыкла справляться сама.

– Будь по-вашему. Справляйтесь сами.

7

Неро, морг Департамента покоя, ночь с 13 на 14 меркурия

Людям – и даже не одним только специалистам – давно известно, что отсутствие внешних признаков жизни у существа вовсе еще не означает присутствия факта смерти; мало того – нет точного и всеми признанного определения печального события и момента его наступления. Поэтому, во избежание ошибок, какими история медицины весьма богата, с некоторых пор сперва на Теллусе и Армаге, а затем, постепенно, и в других обитаемых мирах – следовательно, и на Неро – принято было не спешить с захоронением тела. Даже в холодильник оно попадало не сразу, но лишь после того, как можно было с уверенностью констатировать наличие необратимых изменений. Так что в описываемое время каждый морг – и Службы покоя в том числе – кроме традиционного холодильника оборудовался еще и помещением, которое на профессиональном жаргоне носило разные наименования: одни называли его «чистилищем», другие – «предсмертником». И по этой причине тело Лена Казуса во время собеседования Смирса с подозреваемой находилось в камере предварительной выдержки (это – официальное название), а вовсе не на льду, и предстояло ему там пробыть еще не менее двух суток. Хотя это и не всем нравилось; похоже, кому-то не терпелось поскорее предать тело, как и полагается, огню, чтобы затем урну с прахом водворить туда, где уже находилось немало таких же, напоминавших о безвременно ушедших работниках Системы. Но служители морга были людьми весьма консервативными и очень уравновешенными, напугать их, как и вообще людей, близко соприкасающихся со смертью, было нелегко, правила они знали назубок и достаточно скрупулезно их выполняли – и потому Лен Казус до сих пор находился в предбаннике, где было достаточно тепло, и лежал он не в мешке, а на подстилке, хотя и тонкой, и накрыт был пусть и с головой, но всего лишь простынкой, которую в любой миг можно было без труда отдернуть или вовсе снять и в очередной раз внимательно обследовать предполагаемого покойника.