Sunny Greenhill - Розвинд. Тьма Страница 18

Дойдя до своего бокса, Витти открыл навесной замок на откидной двери и прошмыгнул внутрь, после чего плотно её закрыл и включил две большие потолочные лампы, осветившие стоящие вдоль стен полки, шкафы, потёртый рабочий стол в центре и гобелен на противоположной стене, изображающий лежащего на поляне льва, будто бы охраняющего вмонтированный в стену несгораемый сейф, где хранилось самое ценное и то, что могло доставить Витти неприятности при его обнаружении.

Немного подумав, он стал ходить между шкафами и выкладывать одну за другой на стол различные вещи. Через полчаса, потирая подбородок, он уже разглядывал отобранные для налёта на квартиру Шенга инструменты. Перед ним лежали набор отмычек, маленький ломик, фонарь, карманный кистень, стетоскоп, небольшая «кошка» с привязанным к ней прочным капроновым тросом, сканер для стен, обнаруживающий неоднородности в структуре и металл (незаменимая вещь при поиске тайников), и считыватель кодов для взлома электронных замков.

Открыв сейф, он достал «глок» с привинченным к нему глушителем и наплечную кобуру, а также поддельное удостоверение муниципального инспектора по безопасности, с помощью которого уже не раз попадал в квартиры доверчивых граждан под предлогом утечки газа или угрозы отравления ртутью. С одной из полок он взял коричневую дорожную сумку с изображением восхода солнца и убрал всё со стола туда.

Пристегнув кобуру и спрятав в неё пистолет, Витти уверенно улыбнулся: теперь он готов к любым неожиданностям, которые могут встретиться ему сегодня. Выключив свет, он вышел, запер бокс и, оглядевшись по сторонам, двинулся в путь. Улица оставалась такой же пустынной. Когда он переходил дорогу, к одному из домов подъехал жёлтый обшарпанный «пикап», и вышедший из него латинос, в белой майке и парусиновых брюках, скрылся в погружённом в сумрак подъезде. Витти не проявил к этому никакого интереса: существующее в этом районе негласное правило не соваться в чужие дела полностью согласовывалось с его собственными убеждениями.

Пройдя мимо тёмного дома, в котором теплилось лишь несколько окон, он нырнул в малозаметный проулок, окунувшись в прогорклую тьму. Идя между стоящих в проходах мусорных контейнеров и перепрыгивая через грязные лужи, он не позволил себе достать заветный пакетик – в этот раз ему будет нужна светлая голова.

Квартира Шенга располагалась в хорошем районе с достаточным количеством полицейских, и Витти избрал незаметный вариант проникновения – чёрный ход или пожарную лестницу, чтобы избежать встречи с припозднившимся жильцом. У него, конечно, имеется липовая причина там находиться, но в любом случае засветиться рядом с целью, к тому же если та находится в списке текущих расследований, ему совсем не хотелось. Шанс, что кто-то запомнит совершенно обычного с виду незнакомца, а полиция зачем-то будет опрашивать жителей и он ненароком попадёт в список ошивающихся не там, где надо, «подозрительных личностей», был один к миллиону, но всё же отличен от нуля. Свои делишки Витти обтяпывал аккуратно и осторожно, потому-то ни разу и не попал в круг интересов стражей правопорядка, чем заслуженно гордился.

Свернув в очередной проход между домами, он вышел на грузовую площадку какого-то магазина, у пандуса которой весело проводила время, судя по количеству валяющихся рядом пустых бутылок, компания недорослей в спортивных костюмах. Витти относился к этим особям с презрительным равнодушием и потому, как обычно, хотел пройти мимо, но те уже выпили достаточно, чтобы набравшее силу чувство стаи заглушило природную трусоватость.

– Дядя, сигаретки не найдётся? – слегка заплетающимся языком изрёк лысый гомункул, в спортивной куртке «Найк» и с фальшивой золотой цепью с болтающейся на ней оторванной от чужой машины эмблемой.

Остальная кодла захохотала и сгрудилась вокруг забияки. «Погорячился Линней, определив всех людей оптом в хомо сапиенс, – подумал Витти. – Данный подвид тянет лишь на хомо – не способны даже выдумать предлог, чтобы ограбить прохожего. И откуда, святые макароны, я это взял?!»

– Курить вредно, особенно для назойливых хамоватых неврастеников! Можно и умереть, только никотин будет уже ни при чём! – ответил он и, достав из кобуры «глок», выстрелил в забранный в ржавую решётку тусклый ночной фонарь над пандусом.

Выстрел прозвучал как слабый хлопок, так что Витти не боялся привлечь нежелательное внимание, но он не учёл, что у глушителя есть и отрицательная сторона: хотя на головы хомо посыпалось стекло, их задыхающийся от паров алкоголя мозг не осознал угрозу.

Лысый начал вопить и ругаться, его дружки заметались и принялись что-то орать, а когда сориентировались в наступившем мраке, то прониклись неразумным желанием проучить осмелившегося им перечить нахала. Витти не хотелось стрелять в этих тупых ублюдков, но отнюдь не из жалости, просто, когда они побегут, рыдая, к мамочке и та отвезёт их в больницу, первый же врач обязательно сообщит в полицию о пулевых ранениях. Учитывая их состояние и царящую кругом темноту, они, конечно, не смогут его запомнить, да ещё и каждый будет описывать стрелка по-разному, но от пистолета всё равно придётся избавиться, а чистый ствол без номеров стоит недёшево. Так как проводить урок хороших манер за свой счёт он не собирался, то развернулся и побежал.

Витти старательно поддерживал хорошую форму и прекрасно ориентировался в лабиринте переулков, а «спортсмены», и так еле стоявшие на ногах, получили свои шмотки явно не от олимпийских спонсоров. Так что спустя несколько поворотов обречённая изначально погоня уже закончилась, причиной чему, видимо, послужил мусорный бак: Витти услышал только раздавшийся сзади грохот и звуки падения тел. Он продолжал бежать, пока за спиной не утихли визги и ругань.

Больше на его пути никаких проблем не возникло, и без пятнадцати два он уже стоял в переулке за домом номер пятнадцать по Блюроуз-стрит. Внимательно осмотревшись в поисках способов незаметного проникновения, он увидел дверь чёрного хода, запертую на простой врезной замок (такой он мог открыть хоть с завязанными глазами), и ведущую на самую крышу пожарную лестницу с поднятой выдвижной секцией, что не являлось проблемой, так как он предусмотрительно захватил со склада «кошку».

Немного подумав, Витти решил воспользоваться практически незапертой дверью, прикинув, что в столь позднее время шанс натолкнуться на бродящего по коридорам жильца намного меньше, чем попасться на глаза какому-то бедолаге, страдающему от бессонницы в одной из выходящих на пожарную лестницу комнат.

Приняв решение, он не стал медлить и, покопавшись в сумке, достал футляр с набором отмычек. Осмотрев замок, выбрал из футляра подходящие и аккуратно, по одному протолкнул удерживающие личинку штифты, после чего мягко провернул цилиндр; раздался негромкий щелчок, и дверь приоткрылась. Убрав футляр в сумку, он осторожно протиснулся в образовавшуюся щель, цепко окинув взглядом упирающийся в лифтовую площадку ярко освещённый коридор. Убедившись, что в холле никого нет, стараясь не шуметь, он проскользнул по лестнице на третий этаж, где находилась квартира Шенга.

Подъезд, как и полагается в хороших районах, выглядел ухоженным – ровно окрашенные в лимонный цвет стены с укреплённым на них дубовым поручнем; бетонные широкие ступени, покрытые мозаикой из гранитной крошки; литые чугунные светильники на потолке. Витти обратил внимание отнюдь не на гармоничность отделки; она просто говорила ему, что внизу точно сидит консьерж и жители такого дома обладают достаточным самоуважением, чтобы не побояться вызвать полицию, а значит, вариант с крушением стен здесь не пройдёт.

Как он и рассчитывал, по дороге ему никто не встретился. Аккуратно вскрыв замок, он вошёл в квартиру и бесшумно притворил за собой дверь.

Ожидания, что квартира будет вся уставлена китайскими божками, курильницами и застелена бамбуковыми циновками в стиле открывающего китайской ресторан китайца, не оправдались. Он попал в обычные, в современном стиле, с дорогими тиснёными виниловыми обоями на стенах, натяжным потолком и мебелью в стиле модерн, двухкомнатные апартаменты. В их оформлении преобладали сталь и белая кожа, из общего ансамбля выбивались только полки из полированного бука в коридоре.

В одной из комнат огромный плазменный телевизор висел на стене между двумя стойками матовой стали с дымчатыми стеклянными полками, на которых рядами стояли коробки с дисками; под ним примостилась аудиосистема; напротив располагался угловой диван из белой кожи, а перед ним – круглый столик-аквариум на витых чугунных ножках; в углах стояли высокие колонки из лакированного палисандра.

В другой комнате, очевидно спальне, у левой стены распласталась двуспальная кровать из обитого белой кожей ясеня, с прильнувшей к ней слева тумбочкой из карельской берёзы с хромированными стойками по бокам, удерживающими полку из белого мрамора; всю правую стену занимал белый двустворчатый шкаф-купе.