Не боярское дело - 3. Пять лет спустя - Сергей Александрович Богдашов Страница 18

— Я могу тебе чем-то помочь?

— Конечно, можешь. Я там целые горы льда в рисовые чеки накидал. Надо будет выяснить ущерб и возместить его крестьянам. А я закажу пару вагонов риса. Думаю, этого хватит, чтобы на него цены в городе не выросли из-за сегодняшнего происшествия.

— Два вагона? — задумалась Ляо, — Это же очень много и дорого! Неужели гроза столько стоила?

Хм, похоже Ляо, когда скрывалась в деревне, вдосталь насмотрелась, как маньчжурских девочек покупали на ночь за небольшой мешок риса, оттого и стоимость ущерба она расценивает иначе, чем я. Я в рублях, а она в девочках.

— А, так ты про дирижабль ничего не знаешь? — посмотрел я на жену, отрицательно мотнувшую головой.

Время у меня было. Проговорили больше часа. Ляо на этот раз в тени моих остальных жён не пряталась и быстро освоившись, оказалась очень любопытной. Вопросы из неё так и сыпались. Моя вина. Никогда бы не подумал, что у неё их столько накопилось.

Заодно она расспросила и о наших небольших самолётиках. Вот тут-то меня и накрыло. Минуты на две я из разговора выпал.

BD-10.

Наша удачная неудача. Двухмоторный скоростной истребитель, который родился раньше своего времени.

Сделать-то мы их сделали, аж три штуки. И пилотов обучили. Но прогадали. Самолёт оказался невостребованным. Ему до сих пор не с кем воевать. Самый первый экземпляр, на котором выявляли недостатки, так и остался у Артемьева, а два последующих со скрипом купило Министерство Обороны, направив их в Крым.

Почему — со скрипом?

Так кто, кроме османов нам сейчас в небе может угрожать?

С востока я Империю прикрыл, с запада — Антон, после того, как стал кайзером. Один юг остался, а там пока авиацией и не пахнет. Так уж вышло, что истребитель прилично опередил своё время. Нет для него пока стоящих боевых задач.

Одна надежда на французов. Если они начнут у Артемьева самолёты покупать, то мы Германии ещё сколько-то истребителей продадим. Но это вряд ли. Больно уж неровно Император дышит по поводу Франции, после того, как они попытались отравить его Семью и поменять власть в России.

Уже пять лет прошло, но даже я не знаю, что по поводу того покушения князь Обдорин ещё накопал.

Герцога Анжуйского мы с Антоном грохнули, заодно и Германии подсобили с возвратом территорий. Там, кстати, до сих пор вялотекущая войнушка идёт. С Лотарингией вроде всё нормально, а вот с Померанией не очень. Стреляют.

Но об этом потом. Я же с женой разговариваю.

— М-м-м, Ляо, извини, отвлёкся, — покаялся я.

— Я понимаю. Меня Дарья не раз предупреждала, — сдала Дашку Ляо, сама того не подозревая.

Ну, есть у меня такое. Зависаю иногда, задумавшись. Вот только не думал, что жёны это между собой обсуждают и относятся с понимманием.

— Ты о чём-то спросила? — сориентировался я на её любопытную мордашку.

— Да, я спрашивала, отчего бы нам не заключить мирное соглашение с Китаем. Ты собираешь армию, а она дорого стоит. Маньчжурия могла бы и без неё обойтись, — на полном серьёзе выдала Ляо.

— Погоди минутку, я до кабинета схожу, а потом тебе отвечу, — посмотрел я в её наивные глаза.

— Хорошо, — изобразив из себя пай — девочку, замерла она за столом.

Мне потребовалось совсем немного времени, чтобы найти нужное. Альбомы фотографий и просто фотографии в конвертах. Про многие из них я узнал абсолютно случайно и собрал целое досье, которое можно использовать в качестве компромата и рычага воздействия, на случай личных переговоров с китайской Императрицей.

— Итак, давай про армию, а точнее, про ЧВК. Они, как бы, не совсем армия. Пока я их содержу за счёт трёх равных долей от поступлений с моих земель, а также, из Японии и из Маньчжурии. Обрати внимание, что твою государственную казну я не трогаю. С Маньчжурии оплата на наёмников идёт от золотых рудников, железной дороги и с металлургического комбината. Теперь вернёмся к Китаю. Может, ты и поверишь в мирное соглашение с ними, но я — нет.

— Почему?

— Потому что у тебя короткая память, но это лишь одна из причин, причём, далеко не самая главная. Если у нас не будет армии, которая будет крайне опасна для соседей, то мира мы с ними никогда не увидим.

— Объясни. Я не понимаю. И не люблю войну.

Я глубоко вдохнул, выдохнул и мысленно пообещал себе, что буду уделять больше внимания и времени для политинформации своих жён.

— Слабых никто не уважает. С ними можно делать всё, что в голову взбредёт. Напомнить тебе, что бы случилось, если бы ты попала на ночь к киданю, с его шаловливыми руками, после убийства которого тебе пришлось бежать, — посмотрел я на жену, но увидел лишь тень сомнения у неё на лице, — Зря ты думаешь, что дело у вас ограничилось бы одним — двумя пальчиками. В таких мелочах покойник ни разу не был замечен. И это ещё не самый плохой из ваших захватчиков, — кинул я веер фотографий, рассыпавшихся по всему столу, — Вот этот импотент лица детей любил фотографировать. Даже подставку специальную с ошейником придумал, чтобы их задранные вверх мордашки всегда в камеру смотрели. Нравились ему детские слёзы и их вытаращенные, от боли и отчаяния глаза, когда с ними очередной кобель начинал. Кстати, этого извращенца твои же подданные на кол потом посадили. Он у них три дня умирал. Вот тебе и волеизъявление народа. Хочешь такое же повторить?

Жёстко? Да. Но надо. Ляо — Императрица, и ей нельзя быть добренькой.

Кто сказал, что Императрицами могут быть милые и совестливые дамочки? Готовые уткнуться в платочек из-за слезоточивого рассказа, а то и вовсе упасть в глубокий обморок, при виде фотографий девочек, разинувших от боли рот в немом крике, когда их насилуют здоровенные собаки.

Нет такого, и никогда не будет, а если и будет, то недолго такой правитель проживёт.

У Императрицы должен быть стальной стержень внутри, иначе ей не удержать корону на голове. Власть — штука серьёзная. Кроме пряников и наград, по их слову и приказу ещё и казни происходят.

Конкретно в Маньчжурии принято головы отрубать, если кому