Андрей Круз - Я еду домой! Страница 18

— Думаю, что так. — кивнул я. — Разреши?

Я протянул руку к его винтовке, и он молча передал ее мне.

— Пойдем. — махнул я рукой и забежал за угол своего дома, где увидеть меня из окна адвокат Бирман точно не мог.

— Это зачем? — не понял моего маневра Том, забежавший следом.

— А вот зачем. — пробормотал я, и опустился на колено, целясь в приближающегося мертвеца.

До того осталось уже не больше пятидесяти метров, даже прицел не нужен был, чтобы разглядеть его хорошенько. А в прицел же я увидел его глаза. Они были странно живые и одновременно мертвые, совсем, совсем не человеческие. Мурашки пробежали у меня по спине, словно кто-то высыпал мне за шиворот целую коробку мелкой холодной дроби. Тьфу, гадость какая…

Мертвец при жизни был строительным рабочим, по крайне мере, на нем был сигнальный жилет, а на одной руке так и оставалась рабочая перчатка. Видимых повреждений я на нем так и не нашел. Укусили ли его, или что-то другое случилось — непонятно. Но то, что он был мертв, сомнений не было. Как это объяснить? Не знаю, по глазам. Такие глаза не могут быть у живого человека, даже психа, даже маньяка-детоубийцы. Это не человеческие глаза, мутные, покрытые какой-то пленкой бельма, продолжающие шевелиться на совершенно неподвижном лице с перекошенными чертами.

Приклад довольно неудобно упирался в плечевой щиток мотоциклетной куртки, но я все же приспособился. Средним пальцем сдвинул кнопочку предохранителя у скобы, затем мой большой палец нащупал курок, стоящий на полувзводе, оттянул его назад до боевого положения. Значит, есть патрон в патроннике. Перекрестье прицела четко разместилось на лбу остановившегося мертвяка — судя по всему, он потерял нас из виду, присевших за низким забором. Ну и славно…

Грохнул выстрел, винтовка совсем не сильно лягнулась в плечо — патрон револьверный, сорок четвертого калибра. Но мертвеца опрокинуло назад, словно его грузовик ударил, а из его головы выбило настоящий фонтан крови и мозгов — пуля-то мягкая и с выемкой. Вот так.

Дернув рычаг, я выбросил пустую гильзу, затем подобрал ее с травы, горячую и дымящуюся, подкидывая в ладони, размахнулся и забросил ее как можно дальше. Затем протянул винтовку Полу.

— Не видел, кто стрелял?

— Нет. — мотнул тот отрицательно головой. — Откуда-то с соседней улицы.

— Вот и все, пусть звонит куда угодно.

— Посмотрим? — спросил сосед.

Странно. Я только что убил человека, пусть уже и мертвого, но никаких эмоций по этому поводу не испытываю. Почему? Совсем чурбан бесчувственный, или так и надо? А как оно вблизи?

— Пойдем, глянем. — согласился я.

Мы вышли из-за угла моего дома и обнаружили адвоката Бирмана, стоящего на тротуаре и вертящего головой. Точно ведь, тварь такая, ищет, на кого нажаловаться. Но морда кислая, понимает, что раз не видел, как мы стреляли, то уже половина счастья в помойку ушло.

— Еще и его бы неплохо… — пробормотал Том.

— Это ты уже сам. — усмехнулся я. — Мне не положено, я иностранец, а отстрел адвокатов есть почетная обязанность гражданина.

— Неплохо бы. — повторил сосед. — Знаешь это анекдот, когда арабские террористы захватили самолет с американскими адвокатами?

— Нет, а что?

— Они пообещали отпускать их по одному в час, пока не выполнят их требования.

Я хихикнул из вежливости, потому что этот анекдот знал задолго до того, как приехал в Америку. Тем временем мы подошли к лежащему на асфальте телу, под головой которого расплылась небольшая бурая лужа. Совсем небольшая, только от вывалившихся из расколотого черепа мозгов, крови почти не было. Зато стала видна причина смерти — пулевое ранение, которое до того было скрыто сигнальным жилетом. Парню, с виду молодому, не старше двадцати пяти, выстрелили в сердце.

От тела уже ощутимо пованивало. Жара здесь все же, все мертвое гниет сразу. Кстати, это обнадеживает — ведь рано или поздно каждый из этих гобблеров разложится до "недееспособного состояния".

— Это что же получается? — спросил я вслух. — Что поднимается любой мертвый? Не только укушенный?

— Не знаю. — хмыкнул Том. — Но я поверил, по крайней мере, что это и вправду был мертвец.

— А до сих пор не верил? — удивился я.

Том обернулся ко мне, посмотрел в глаза и сказал:

— Я не видел Иисуса, призывающего их на Страшный суд, знаешь ли. Поэтому, по моему разумению, восставать они не были должны.

— А почему поверил? — полюбопытствовал я, продолжая рассматривать покойника.

— Потому что нет крови. — Том указал пальцем на пятно на асфальте возле головы. — Кровь течет у живых, потому что ее гонит сердце. А у мертвых она совсем не течет, нет давления.

Верно, так и есть. Я тоже это слышал.

— Что будет делать? — спросил я. — Так и оставим его здесь?

— Не знаю. — пожал плечами сосед. — Вообще-то трупы не положено трогать до приезда полиции, но раз ты говоришь, что она уже не ездит…

— То что?

— Надо бы его хотя бы сдвинуть в сторонку, пока на него не налетел кто-то на машине и не размазал по асфальту до самой Канал-стрит.

С этими словами, не обращая внимания на вонь и жужжащих мух, на удивление немногочисленных, кстати, он нагнулся, ухватил мертвеца за пояс брюк и несколькими сильными рывками оттащил его в сторону, к тротуару, бросив прямо перед чьей-то лужайкой.

— Надо бы его на газон к Бирману оттащить. — заявил я. — Пусть там воняет и напоминает ему о своих правах.

— Ты потащишь? — усмехнулся Том.

— Нет, пожалуй. — отрицательно покачал я головой и с трудом проглотил слюну — от вони к горлу подкатывала тошнота. — Не потащу, противно.

— Привыкай. — с каким-то скрытым намеком сказал Том.

— А ты где привыкнуть успел? — проявил я любопытство к его биографии.

— В "Дурной Земле". А ты говорил, что вроде бы служил в армии.

Верно, как-то обмолвился я о своих офицерских погонах, полученных после института.

— Техником в авиации я служил. К тому же в таких краях, что там проблема разложения мертвых тел стоять вообще не могла, скорее бы потребовалась их разморозка.

Хм… а ведь это тоже мысль… Люди на севере живут, не вопрос. Хоть в Мурманске, а хоть и на Шпицбергене. А вот мертвяки «живут»? Если они…

Преодолевая брезгливость, я нагнулся и прикоснулся тыльной стороной пальцев к нелепо вывернутой шее мертвеца. Бр-р-р, холодный! Холодный как жаба, как и подобает быть мертвому. Застрелил я его минуту назад, остыть бы он еще никак не успел.

— Ты что? — не понял моего маневра Том.

— Холодный. — оповестил его я о своем открытии, выпрямляясь и инстинктивно вытирая руку о штаны.