Олег Лукьянов - Хроники затерянной эры (трилогия) Страница 18

Уронив ракетомет на пол, я рефлекторно прикрыл глаза рукой, совсем забыв, что на мне шлем, и сполз по стене. Проклятая трансляция ослепила меня и вызвала нестерпимую головную боль, словно мне в уши вставили связку петард, которые выстреливали по одной, медленно раскалывая голову на кусочки.

Где-то в очаге этой боли пульсировал образ трех продвигавшихся по соседнему залу фигур. Я испугался, что эта картина запечатлелась во мне навечно — ведь это было последним, что я видел перед ослепительной вспышкой, — но затем меня осенило. Их было трое! Десантников было трое! А ведь должно быть четверо!

Страх подстегнул разум, заставил забыть о разрывающей череп боли и открыть глаза. Я с удивлением обнаружил, что вижу довольно неплохо и поле зрения, вопреки опасениям, не застилают никакие пятна, не считая, конечно, раздражающих диаграмм на периферии.

Подобрав с пола ракетомет, я стал озираться по сторонам и с изумлением обнаружил в стене над головой ряд крохотных отверстий… Кажется, кто-то стрелял в меня сквозь стену.

— Сейчас ты сдохнешь! — донеслось из соседнего зала. — Ты меня слышишь, «кролик»?!

Вместо ответа я сосредоточился на двух единственных диаграммах, назначение которых знал точно. Первая показывала время, и я содрогнулся, увидев, что с момента открытия шлюза и пуска ракеты прошло едва ли тридцать секунд, тогда как мне это время показалось часом. Вторая, представлявшая собой круг, нарезанный разноцветными дольками, показывала боезапас, оставшийся в ракетомете. И судя по тому как белая долька в этом круге истончилась настолько, что представляла собой тонкую линию, ракету типа «Томагавк» больше использовать не получится. Белый индикатор означал наличие в ракетомете вещества, служащего для изготовления взрывчатого материала, которым была начинена ракета… Так что выстрелить я бы не сумел, сколько бы ни жал на пусковую кнопку.

А вот ракет типа «Огненный град» я мог запустить с полсотни — Эльва говорила, что эти ракеты самые неприхотливые в плане строительного материала. Ну что же, проверим.

Я сосредоточился на красной «дольке», которая тут же распалась на составляющие, явив взору различные схемы, в том числе информацию о том, в какие типы ракет и в каком процентном соотношении входит конкретное соединение. Взглядом выбрал из списка самые маленькие ракеты — «Огненный град» — и с удовлетворением отметил, что красный треугольник перед глазами снова ожил, а в уголке у него замерцало схематичное изображение крохотной ракеты.

Ну что же, я готов продолжать.

— Эльва, где враг?

— Секунду, сэр… Цель защищена маскировочным полем, мне нужно еще немного времени, чтобы настроиться.

— Ну что молчишь, «кролик»? — донеслось из зала. — Сдох, что ли?

— Готово, капитан.

Одновременно с голосом Эльвы у меня перед глазами возникла красочная картинка, закрыв при этом половину обзора: десантник в белоснежном, с черными линиями, скафандре осторожно выглядывал сквозь треугольное отверстие в стене. Пытаясь сообразить, что это за отверстие и откуда оно взялось, я слегка растерялся, но, увидев валяющийся на полу рядом с ним треугольный кусок металла, понял, что «окно» было самодельным.

Еще одна странность была в том, что шлем этого десантника мало походил на «бегемотоподобные» шлемы трех уничтоженных врагов — он словно состоял из множества частей, плавно переходящих одна в другую, как ступени пирамиды. Вместо уже привычных визоров, десантник смотрел на мир через одну длинную красную полосу. На основании всего этого я решил, что передо мной командир.

Держа энл-фал на изготовку и прячась за стеной, он обшаривал взглядом разделяющий нас зал.

— «Кролик», ты меня слышишь? — вновь крикнул он.

— Слышу, слышу, — пробормотал я, отлично зная, что мои слова не транслируются за пределы скафандра.

А проклятый красный курсор все не мог захватить десантника. Треугольник будто наскакивал на невидимую преграду, окружавшую десантника надежным щитом. Только через минуту я понял, что виной этому вторая перегородка — вырезанное десантниками «окошко» было совсем крохотным для того, чтобы ракета смогла там сманеврировать. И теперь у меня оставался выбор — ударить прямо в стену у отверстия в надежде, что десантника зацепит осколками, либо взорвать ракету метрах в десяти за его спиной. Ракета сможет попасть в окно и даже чуток изменить направление, но полностью развернуться не успеет. Я не знал, почему — может, кончится топливо, может, технологии будущего не настолько совершенны, как я себе представлял, но, скорее всего, у меня просто «кривые» руки и я понятия не имею, как заставить ракету полететь в тот зал, описать широкий круг и попасть прямо в десантника.

Неожиданно картинка перед глазами изменилась. Вместо замершего у стены десантника Эльва теперь транслировала мне другого — он медленно поднимался с пола и подтягивал к себе громоздкую «пушку», провод от которой тянулся к ранцу, валявшемуся рядом с ним. На его шлеме горел сиреневым только один глаз — второй, видимо, был разбит… Я перевел взгляд на остальные тела — они были разорваны на куски, их опасаться не стоило.

Пока я раздумывал, в какую фигуру стрелять сначала, «недобиток» вскинул оружие на плечо и, не обращая внимания на то, что ранец с разорванными лямками повис на проводе у его ног, нажал на спуск. Дуло полыхнуло оранжевым и изрыгнуло лазерный луч, который, врезавшись в стену, пропал, но через секунду появился вновь.

Послышалось шипение. Оторвавшись от транслируемой картинки, я повернул голову и увидел, как металлическая стена плавится, словно под воздействием огромной температуры. Еще секунда — и я окажусь между двумя выходами…

Красный треугольник сам выбрал цель, а мне осталось лишь дернуть пальцем, лежавшем на пусковом механизме ракетомета. Из оружия залпом вырвались на волю шарики, в полете превратившиеся в крохотные ракеты.

Десантник с лазерным оружием успел уже прорезать треугольную дыру в стене и дернулся было к ней, но тут из раскрытого шлюза вылетели две крохотные ракетки. Угодив десантнику в ноги и живот, они аккуратно разрезали его на части — по крайней мере, крови и внутренностей я не увидел.

Красный треугольник метнулся в другой конец зала — там, поднявшись в полный рост, стрелял из энл-фала командир десантников. Я не успел среагировать — меня опрокинуло, пребольно обожгло плечо, показалось, что его насквозь пронзила раскаленная игла, но через мгновение последовал уже знакомый укол в шею, и боль чуть унялась.

Я даже не пытался понять, что же произошло — мои мысли целиком поглотила продолжающаяся трансляция из соседнего зала. Командир десантников, поливая стену из «автомата», бежал со скоростью, увидев которую, олимпийские спринтеры удавились бы из-за ощущения собственной ничтожности. Еще две секунды, и он ворвется в шлюз или прыгнет «в окно», а потом расстреляет меня в упор. Я мог бы нажать на гашетку, но интуиция вопила, что ракета его не догонит, он пробежит или кувыркнется, уйдя из зоны поражения, и вообще стрелять надо на опережение. Вот только каким макаром я это сделаю?