Владимир Корн - Отряд смертников Страница 18

– У меня жир барсучий есть, – признался Семен. – При обморожении – то, что нужно. Для себя берег, но раз такое дело…

– Себе лучше оставь, – буркнул Рустам. – На этого козла еще переводить.

– Ты чего это? – удивился Поликарпов. – Человеку плохо.

– Был бы он человеком, в Хмырях бы остался. – Джиоев говорил громко, нисколько не опасаясь, что спящий проснется и услышит. – По крайней мере, как мужчина смерть бы принял. Там же дети были, женщины. А этот… – Он ненадолго умолк, подбирая сравнение. Не найдя, зло сплюнул и продолжил: – Двадцать километров в одних носках драпал, лишь бы шкуру свою спасти. А теперь, если без рук останется, ему задницу всю жизнь кому-то придется подтирать. Да на таких козлов даже пули жалко! Жир ему еще!

Поликарпов, уже доставший из рюкзака баночку с жиром, засомневался, глядя то на него, то на спящего, то на Чужинова. В сущности, Джиоев прав. Но ведь жалко человека.

– Успокойся, Рустам. А ты, Семен, если собрался, делай.

– Глеб, вставай. – Рустам потряс Чужинова за плечо. – Помер наш страдалец, – сообщил он, едва тот открыл глаза. – Видимо, есть на свете справедливость. Говорил же, зря на него только жир переведем.

И действительно, человек, имени которого они толком и не узнали, был мертв. Пульс не прощупывался, но на всякий случай Глеб взял с подоконника невесть откуда взявшийся там осколок зеркала и поднес его к губам покойника. Если они ошиблись, зеркало обязательно затуманится. Но нет, стекло оставалось чистым.

– Да что там его щупать, ты на лицо его синюшное взгляни – явно сердце не выдержало. Ты ему еще искусственное дыхание попробуй сделать. – Джиоев оставался верен себе. – И не смотри на меня так: я ему точно не помогал откинуться. Как рассвело, так и увидел.

– И в голову не пришло.

Рустама Чужинов знал давно. Да, непримирим он к некоторым вещам, но чтобы вот так, пока все спят… Нет, кто угодно, только не он.

– Похоронить бы надо. – Услышав голоса, Поликарпов проснулся тоже. – Каким бы он ни был, а человек все же. Не в доме же его оставлять. А на снег бросить если, что от него останется?

– Времени греть землю, чтобы выкопать могилу, у нас нет, – не задумываясь, ответил Чужинов. – Ты прав: просто выкинуть, тоже не годится. Если он даже не совсем человек, но мы-то себя людьми считаем? Мешки под нарами видел, веревки тоже есть, обмотаем и к дереву подвесим. Придет весна, земля оттает, глядишь, и найдется какой-нибудь сердобольный, похоронит как положено. Делаем все быстро: придется крюк давать, так что путь раза в полтора увеличится. Да и от Хмырников до Комово, если случится вдруг, топать и топать.

И снова многочасовой бег, теперь уже по лесу в стороне от дороги. Наконец среди макушек деревьев показалась вершина очередного холма. Голая, как и утверждал Чужинов.

– Это она, твоя Лысая гора? – спросил Джиоев, грудью опираясь на воткнутые в снег лыжные палки.

– Она, Рустам, она, – утешил его Глеб. Видел он, что Рустаму все тяжелее даются такие большие пробежки, но причины пока не знал. – Не ошибешься: такая вершина по всей округе единственная.

– Хвала Всевышнему! – Джиоев провел ладонью по бороде, смахивая с нее образовавшуюся от дыхания изморозь. – Все когда-нибудь заканчивается: и хорошее, и плохое. Особенно хорошее, – философски изрек он.

Они поднялись на вершину, преодолев последние метры уже ползком: темные фигуры на снегу видны издалека. Чужинов надолго припал к биноклю, затем протянул его Рустаму: мол, взгляни. Семен пользовался монокуляром, но даже без оптики, с одного беглого взгляда было ясно: тот человек им не врал – Хмырники действительно подверглись нападению. Абсолютно безлюдные улицы, поселок показался бы полностью вымершим, если бы из труб некоторых домов не шел дым.

– В осаде сидят, – заключил Поликарпов. – Помощи ждут.

Были видны и взявшие в осаду людей твари.

– За пятьдесят уже насчитал, – сообщил Семен. – Глеб, вроде они далеко не все там зимние. Как так?

– Спроси что-нибудь полегче, Сема.

Он и сам прекрасно видел, что основная масса, если не все, – обычные твари, которым уже месяца два как положено спать, дожидаясь лета. Значит, кто-то их поднял и пригнал сюда, а теперь не давал уйти. Но кто именно? Кто-то задействовал устройство, а такие есть, импульс которого позволяет собрать множество тварей в одном месте? И еще: и внешний периметр, и ограждение, разделяющее на зоны внутреннее пространство, выглядят целыми, все ворота закрыты. Но ведь каким-то образом твари умудрились попасть внутрь? Ладно зимние, а остальные? Сплошные загадки. Глеб заиграл желваками.

– Чужак, наши действия? – Рустам как бы невзначай провел рукой по надетой поверх бушлата разгрузке, проверяя, все ли магазины на месте.

– А какими они могут быть? Втроем при всем желании мы им помочь не сможем. Пойдем в Комово. Если поторопимся, к вечеру там будем. Соберем народ и уже тогда вернемся. Выручать их нужно, – указал он подбородком на безлюдные Хмырники.

– Если в Комово все не так же обстоит, – пробормотал Семен.

«И такое вполне может быть», – подумал Чужинов.

И снова заскрипел под лыжами снег. Чтобы поберечь силы окончательно сдавшего Джиоева, лыжню по очереди пробивали Чужинов с Поликарповым. Но и без того Рустам устал, хотя старательно делал вид, что с ним все в порядке. Прошел час, другой, третий, и они вышли на берег реки, которую предстояло пересечь. Остановились на опушке леса. Рустам дышал тяжело. Чужинов искоса наблюдал, что это с ним. Он знал его отлично, и сам когда-то был свидетелем, как тот носится с тяжеленным рюкзаком по горам, как архар.

Противоположный берег реки был крут. Он вздымался ввысь и вниз, и вверх по течению, насколько хватало вооруженного биноклем взгляда. Посередине реки, на самом стрежне, виднелась незамерзшая полоска воды, от которой поднимался пар.

– Да уж, не очень удачное местечко, – заметил Семен.

– Дальше еще хуже будет, – утешил его Глеб. – Поля, и на них мы как на ладони. Но в обход далеко, времени много потеряем, в Комово до темноты не успеем.

– Полынью справа, слева будем обходить?

– Да без разницы, давай справа. Рустам, ты как? Отдышался?

– Потопали, Глеб, выдержу.

– Дистанция – пять метров, – скомандовал Чужинов. – Толпиться не следует, что-то мне лед доверия не внушает.

Они успели спуститься на лед, когда раздался тревожный вскрик Поликарпова: с высокого противоположного берега одна за другой показывались твари, чтобы в следующий миг скользнуть по откосу и броситься к ним. Но не напрямую, в обход. Числом около дюжины, где преобладали обычные, летние особи, но попадались и облудки. Сейчас их разделяла длинная узкая полынья.