Роман Злотников - Время твари. Том 1 Страница 18

Северянин воодушевился. Он говорил, уже не обращая внимания, слушает его принцесса или нет.

— Топор у нас, в Королевстве Ледяных Островов, называют несущий смерть. Когда воин вооружается боевым топором, это значит: он не намерен брать пленных. Он идет убивать безо всякой пощады. Он намерен уничтожить врагов или умереть. Знаете, ваше высочество, после удара мечом можно выжить. Я помню случаи, когда воины, копьем насквозь пронзенные, через несколько месяцев уже снова брали в руки оружие, но любая рана, нанесенная боевым топором, — смертельна.

— Ваш рассказ, сэр Оттар, мне аппетита не прибавляет, — заметила Лития, но северянина было уже не остановить.

— Простите, ваше высочество, — с готовностью извинился он. — Так ведь я дело говорю! Боевой топор — оружие искушенных воинов. Тут все решается за один-два удара. Не то, что у вас, — по полдня друг вокруг друга с мечами пляшут. Верно ударишь — враг мертвым падает. А чуть ошибешься, считай, труп. Он же тяжелый, топор-то! Пока того… равновесие вернешь, тебя десять раз зарубят.

— Я и представить не могла, — улыбнулась снова принцесса, — что путешествие в сопровождении двух рыцарей Братства Порога окажется таким познавательным.

— Я, между прочим, в воинском мастерстве не хуже брата Кая осведомлен, — похвалился Оттар, опять не заметивший сарказма. — На чем я, бишь, остановился? Ага… Это вот топор лесоруба… был. А ежели я сейчас рукоять заменю, так он вполне за секиру сойдет. Секира у нас — король среди топоров. Есть еще ручной, так он с короткой рукоятью и сам легкий, его на ременной петле носят, к руке подвесив. Он хоть и называется боевым, но… это оружие крестьян: одинаково хорош, чтобы и дров нарубить, и семью защитить, если враг вдруг нападет. Такие топоры в Утурку крестьяне постоянно с собой носят, как вот у вас — ножи. Еще «бородатый» топор есть — у него лезвие снизу оттянуто, прямо как борода. «Бородатый» в морских сражениях просто незаменим! Этой бородкой при абордаже борт вражеской шнеки цепляют, в воду врага скидывают. Зацепишь за доспех, дерг на себя… вражина — плюх и пошел бульки пускать. В доспехах-то не всякий выплывет, особенно если сверху кто-нибудь веслом по маковке саданет. Вот, ваше величество… А уж топор, который мы секирой зовем!.. Это совсем другая песня. Он тяжелый, им двумя руками рубят. И затачивать его надо правильно. Уметь надо! Вот, поглядите, ваше высочество!

Оттар одной рукой легко поднял отвоеванный в доме деревенского старосты топор и покрутил им перед лицом принцессы.

— Видали, ваше высочество? — осведомился он. — Как заточено лезвие-то?

— Наверное, дурно заточено? — предположила Лития.

— Да вообще никак! — возбужденно помотал головой северянин. — Дрова колоть — вот для чего он сгодится. Его еще заточить правильно надо! Но не остро, как меч или кинжал. Тот дурак… простите, ваше высочество, кто так точит топоры? Ежели лезвие остро по всей длине, так топор может в теле врага застрять. Будешь корячиться вынимать, а тебя сзади по черепушке — бац! — Эта ситуация почему-то показалась северянину крайне комичной, и он хохотнул, хлопнув себя по коленке. — Надобно вот как точить — чтоб лезвие клином шло, вот эдак! — Оттар, приставив два пальца друг к другу, изобразил острый угол. — Тогда топор при ударе не впивается в плоть, а разваливает ее. Конечно, чтобы такой топор вогнать глубоко, надобна большая сила, но зато лезвие нипочем не застрянет. Некоторые, вместо того чтобы клином оттачивать, на железо шипы ставят, которые, значит, должны помешать лезвию глубоко вонзиться, но это… — Оттар пренебрежительно цыкнул, — которые мало соображают, так делают. Что за удар-то будет? Царапина! Правильно наточить — вот как надобно-то! И тогда — шарах! — рука прочь отлетела! Шарах — нога вскачь пошла отдельно от тулова! Шарах — и черепушка дзинькнула на две половинки, а из нее мозги фонтаном!.. Вот как надобно-то! — отдуваясь, договорил, наконец, северянин.

Лития положила отломленный от лепешки кусочек на лопух.

— Чего ж это вы не кушаете, ваше высочество? — забеспокоился Оттар. — Покушайте, а то ведь сейчас в путь отправляемся, и до самого полудня не удастся перекусить…

— Как раз до полудня впечатление от вашего, сэр Оттар, увлекательного рассказа во мне и ослабнет, — сказала принцесса.

— Интересно, правда? — осклабился северянин.

— Чрезвычайно.

— А со мной вот никогда такого не бывало, — признался Оттар, — какие бы увлекательные беседы за трапезой ни велись, я куска мимо рта не пронесу. Кушайте, ваше высочество. Жратва добротная. Не зря эти пустоголовые защищали ее, как… сундук с золотом. Мне, между прочим, за этого поросенка ухватом по горбу досталось.

— Что? — неожиданно удивилась принцесса. — Как это — ухватом?

— Ну как… обыкновенно. Хрясь — и все.

— Постойте, сэр Оттар! — Лития даже отодвинулась от снеди. — Вы что же… Вы хотите сказать, что мои подданные отказались дать мне, их принцессе, еды добровольно?

Оттар озадаченно подергал себя за жидкую бороденку.

— Так ведь… это… — произнес он. — Я ж не говорил, что это для вас, ваше высочество. Буду я еще объясняться с чернью да разрешения у них испрашивать! Просто взял, что нужно было, и ушел.

— Но ведь получается, что вы… ограбили честных людей!

Северянин почесал в затылке. Подобного поворота он явно не ожидал.

— Не, — сказал он. — Не ограбил. Кто грабит — те разбойники. А я разве разбойник? Да и… ваше высочество, ежели б я и сказал, рази ж они мне поверили? Даже ежели бы я, ваше высочество, и с вами был… Вот ежели бы мы подъехали со свитой в полсотни рыцарей, да с дудками, тогда — да. Тогда б эти… грязнорылые повыскакивали, нюхалками в землю потыкались. Только и тогда б они что повкуснее под лавки заныкали, а нам бы всякое дерьмо совали: глядите, добрые господа, как бедно живем и что с нас взять!.. Еще и нудели бы, выклянчивая золотые монеты за кусок плесневелого хлеба! Мол, с них, с сиятельных пуз, не убудет!..

Северный рыцарь перевел дух — хотел было презрительно сплюнуть, но вовремя удержался.

— Сэр Оттар! — прерывающимся голосом начала Лития. — То, что вы говорите, это… ужасно! Не менее ужасно, чем то, что вы сделали — ограбили честных тружеников! Оскорбляя моих подданных, вы и мне наносите оскорбление!

— Спаси меня боги от такого! — искренне произнес Оттар. — Вы, ваше высочество, просто, окромя дворцовой, никакой другой жизни и не видели…

— И сэр Кай, — словно не слыша северянина, говорила принцесса, — он позволил вам сделать это?!.. Добрая Нэла, как это отвратительно!

— Я вижу, вы еще не успели позавтракать, ваше высочество, — раздался позади принцессы голос болотника. — Мне очень жаль, но пришло время сниматься с места. Время не ждет.

— Сэр Кай! — вздрогнув, обернулась Лития.

Болотный рыцарь поклонился, приложив руку к груди:

— Ваше высочество…

— Сэр Кай, — поднявшись на ноги, обвиняющим тоном заговорила принцесса. — Мне известно о произошедшем вчера в деревне!

— Да, ваше высочество, я слышал часть разговора, — кивнул болотник.

— Сэр Оттар ограбил крестьянский дом! Будто… будто грабитель!

— Каждый человек обязан идти по пути Долга, — сказал на это болотный рыцарь, — его жизнь бессмысленна, если это не так. Долг подданных вашего высочества — служить вашему высочеству. И вы должны быть благодарны брату Оттару за то, что он помог крестьянам исполнить свой долг.

— Во! — обрадовался поддержке северянин. — И я то же самое говорю!

Он, прищурившись, внимательно глянул на болотника.

— Чего-то ты хреновато… прошу простить, ваше высочество, неважно выглядишь, брат Кай, — проговорил Оттар, засовывая за пояс нож. — Говорил я тебе, ночью нужно спать, а не с побрякушками возиться.

Принцесса присмотрелась к болотнику и увидела, что северянин прав. Серая тень лежала на лице юноши, и глаза его поблескивали влажной тревогой.

Оттар поднялся и прикинул в руках обструганную палку.

— Неплохо, — оценил он собственную работу. — Пока ты, брат Кай, оседлаешь коней, я успею сменить рукояти. А там уж пустяки останутся — в седле доделаю за пару часов…

К полудню на горизонте показались темные приземистые силуэты домов, прижавшихся друг к другу, словно семейство грибов. Примерно через час уже можно было разобрать, что поселение окружено невысоким частоколом и что оно достаточно велико, чтобы называться городом. А еще через час путники, трусившие на черных конях по пыльной дороге, нагнали пару нищих. Одноногий калека в фантастически грязных отрепьях, опираясь на кривой костыль, вел под руку долговязого малого, ступавшего с неестественной осторожностью слепого. Опрятностью и изящным покроем одеяние слепца тоже не блистало.

— Эй, убогие! — проорал Оттар, оторвавшись от своих спутников, чтобы поравняться с нищими. — Что это за город там, впереди?