Дмитрий Казаков - Перезагрузка Страница 18

В ход пошли все веревки из рюкзаков.

Андрей поставил ногу на песок, ощутил, как тот слегка промялся под подошвой, услышал легкое похрустывание. Сделал шаг, второй, но не успел порадоваться, как поехал в сторону и, не моргнув глазом, провалился по пупок.

Веревка, обвязанная вокруг пояса, натянулась и удержала, еще помешал рюкзак, а то бы мог уйти глубже.

– Держишься? – спросил за спиной Рашид. – Сейчас вытащим… Раз-два!

Дернули втроем, и Андрей вылетел из дыры точно пробка из бутылки, остался лежать, раскинув руки и ноги, как морская звезда на океанском пляже.

– Может, ползком? – предложил Илья. – Или обойдем?

– После первого тебе придется вытряхивать из одежды тонну песка, а второе – долго. – Рашид снял бейсболку, взлохматил волосы на макушке. – Смотрите, барханы местами темнее, а местами светлее, и провалился он как раз на светлом пятне… Попробуй встать, опираясь на темные.

Андрей присмотрелся – песок, на первый взгляд однородный, и впрямь имел разные оттенки. Так, если правую руку положить сюда, левую – туда, а колени оставить на месте, то… захрустело, промялось, но и только, и он обнаружил, что стоит, и не спешит вновь провалиться.

– Ну ты башка, кореш, – уважительно протянул Илья, на что Рашид только хмыкнул.

Дальше пошли осторожнее, глядя под ноги и слушая указания «колдуна». Маленькая «пустыня» осталась позади, и путешественники оказались на обычной лесной поляне.

Тут уже ничего не помешало свернуть в сторону автомагистрали.

Чтобы выйти к ней, пришлось обогнуть гряду «терриконов», чьи склоны были испещрены дырами, похожими на норы. Когда увидели широкую ленту асфальта, протянувшуюся с востока на запад, на душе у Андрея стало легче – ну теперь-то все пойдет как надо…

Как выяснилось примерно через километр, он рано обрадовался.

Путь им преградил ров, на дне которого из фиолетовой жижи торчали белые остроконечные камни.

– Попадалово, – прокомментировал ситуацию Илья. – Может, это, мост сделаем, как тогда, в Москве?

Деревья под рукой имелись – по обеим сторонам шоссе тянулась лесополоса, топоры и рабочие руки тоже никуда не пропали, так что идея выглядела здраво, и ее принялись воплощать в жизнь.

Свалили пару сосен нужной длины, очистили от веток и связали вместе, так что получился достаточно прочный и легкий переносной мостик. Притащив его ко рву, задрали вертикально и уронили на другую сторону, причем неудачно ставшего Андрея чуть не сбросило вниз.

– Уф, нет уж, – сказал он, отдышавшись. – Купаться там мне не хочется.

Ров перешли без проблем, но новый, ничуть не уже, встретился через пятьсот метров.

– Опять рубить? – Илья поглядел на намятые топором ладони. – Ну нах!

– Обойдем? – Лиза поглядела на Андрея вопросительно.

Она вроде бы уже не дулась на него, а на Рашида хоть и посматривала с прежней опаской, но не шарахалась – привыкла, что рядом постоянно находится «колдун», и перестала замечать и руки, и костяной щиток на лице.

– Обойдем, – сказал Андрей.

Слева ров уперся в «болото», так что свернули за правую обочину, на север. Миновали протянувшееся за лесополосой поле, и начался березняк, сначала обычный, а затем с вкраплением «секвой».

Одну, к счастью, заметили издалека, и после этого пошли медленнее.

– А как ты воспринимаешь эти деревья? – спросил Андрей, когда впереди показалась целая группа исполинских растений, чьи кроны покачивались чуть ли не в сотне метров от земли.

– Это не деревья, – ответил Рашид. – Я не знаю, что это…

Ров закончился, но лишь для того, чтобы уступить место зарослям черных кустов. Сквозь те продирались несколько часов, пока не вымотались, и остановились на обед. Передохнув, двинулись дальше, но ни через километр, ни через другой не смогли вернуться к автомагистрали.

Мешали то «терриконы», то участки «пустыни», широкие и сплошь светлые, грозящие провалом в любом месте, «джунгли» или «болота», иногда попадавшиеся вперемешку.

Путешественники все время петляли, шли то на север, то на юг, порой вообще топтались на месте, пытаясь отыскать дорогу. У Андрея создавалось ощущение, что они бредут по исполинскому лабиринту, стены которого сложены не из кирпичей или каменных блоков, а из деревьев, полос «болота» или «пустыни».

Тварей в этих местах не было, скорее всего потому, что и до катастрофы люди здесь не жили, а если и жили, то пятого мая дружно сгинули, и никто не превратился в чудовище.

Перешли вброд речушку, наполнили водой фляги.

Наткнулись на вырубку, по краям которой на старых соснах висели пластиковые конусы, предназначенные для сбора смолы. Илья из любопытства схватился за один, а потом долго счищал липучую дрянь с пальцев и одежды, и ругался при этом, как пьяный сапожник.

Когда под ногами оказался старый, потрескавшийся асфальт, Андрей сначала сам себе не поверил.

– Дорога? – удивилась Лиза. – Наконец-то, а то я уже все ноги сбила.

– Может быть, нам повезет, и она доходит до самой трассы, – сказал Рашид с надеждой.

Придушить ее пришлось за ближайшим поворотом, когда стали видны огромные пятнистые грибы, выстроившиеся в шеренгу поперек дороги. При приближении путников они заволновались, закачались на толстых ножках, а на маслянистых шляпках запузырилась вонючая слизь.

– Придется тебе сбивать ноги дальше, – и Андрей с сочувствием посмотрел на Лизу.

Девушка печально вздохнула.

Ближе к вечеру начался дождь, несильный, но холодный. Дважды подряд путешественники забрели в тупики, образованные причудливо изогнувшимися языками «джунглей», и когда выбрались из второго, Соловьев решил, что на сегодня хватит.

– Встаем, – сказал он.

Вскоре наткнулись на речушку, что извиваясь, текла через лес, возможно, ту же самую, которую уже переходили сегодня. Палатку поставили на неудобной, кривой поляне, но всем было плевать – целый день ходьбы по буеракам утомил даже «колдуна».

– Давай, кореш, мы тебя связывать не будем, – предложил Илья после ужина, состоявшего только из консервов. – А то реально в лом возиться, узлы мотать и все такое.

– Смотрите, – Рашид пожал плечами. – Я не против.

– Тебе еще сторожить сегодня, – напомнил Андрей бритоголовому, и тот недовольно скривился.

Завистливым взглядом проследил, как спутники залезают в палатку, а затем облегчил душу с помощью известных всякому русскому мужчине слов. Андрей, забравшись в спальный мешок, повернулся к Лизе, чтобы поговорить с ней, но разглядел, что девушка уже закрыла глаза, и решил, что не стоит.

Она наверняка устала больше всех.

Уснул быстро, но, как показалось, буквально через миг кто-то сильно дернул его за ногу.

– Шо такое? – пробормотал Андрей, поднимая голову.

– Эй, шеф, вылезай! – возбужденно прошептал Илья. – Тут это, дела…

– С Рашидом чего?

Неужели «колдун» все же не выдержал, его человеческая часть проиграла, и верх взяло то, что появилось в душе после катастрофы?

– Не, не то. Вылезай, глянешь.

Андрей расстегнул «молнию» и, подрагивая от холода, выбрался из палатки, под все так же моросивший дождь. Завертел головой, пытаясь понять, что встревожило Илью, и поначалу не заметил ничего опасного – Рашид валяется под деревом и сопит в две дырки, хотя неясно, в какие, монстров не видно…

– Вон туда зырь! – Илья ткнул в ту сторону, где тесной группой росли молодые сосенки.

Приглядевшись, Андрей различил неподвижную человеческую фигуру, которая почти сливалась с деревьями. И вздрогнул, поняв, что видел этого человека раньше – длинный балахон, борода чуть ли не до пояса, в руке посох, а на плече сидит огромная белая птица.

Такой старикан являлся, когда путешественники ночевали в одной из московских коммун, а если верить Лизе, то приходил к их стоянке в одну из первых ночей после выхода из Нижнего.

– Откуда взялся, я не усек, просто возник, на слова не реагирует, ничего не делает, а подойти я не смог, ну а пускать в ход автомат не стал, – возбужденно забормотал Илья. – Правильно сделал?

– Да, – сказал Андрей.

Перед ними наверняка не обычное человеческое существо, недаром чуткий «колдун» продолжал дрыхнуть, так что пули «калаша» могут тут и не помочь, а грохот выстрелов им ни к чему…

Кроме того, бородач наверняка не враждебен.

– Эй, вы кто? – позвал Андрей негромко. – Что вам нужно?

Фигура в балахоне задрожала, словно пыталась сдвинуться с места, но не могла. Сверкнули глаза завертевшей головой птицы, затряслась борода, но из открывшегося рта не вырвалось ни единого звука.

– Чего это он? – спросил Илья.

– Если бы я знал, – отозвался Андрей, делая шаг навстречу ночному визитеру. – Скажите что-нибудь. Или вы не можете говорить?

Что странно, с близкого расстояния старик был виден хуже, он начинал расплываться, превращаться в причудливое облачко ночного тумана, зацепившееся за сосновые ветки.

А пройдя где-то с метр, Андрей осознал, что не может идти дальше.