Александр Машошин - Предвестники зари Страница 18

– Конечно! – сказал я. – Загоняла меня дорогая, слона бы съел.

– А слоны у нас не водятся!! – хором отозвались обе.

– Спелись, да? Такие, да? – насупился я. – Вот стану умным, изобрету звёздный транклюкатор и буду на каждой доске почёта висеть.

– Ага-ага, в фас и в профиль «Их разыскивает Империя», – прыснула Осока.

– Кстати, всё хочу уточнить, – с улыбкой произнесла Падме, – что такое транклюкатор?

– А я знаю? – развёл я руками. – Говорю же, его ещё изобрести надо.

Вечером второго дня прилетел Пятерня. Он проводил смену вахт охраны – теперь личного состава хватало, и, дабы солдат не терял форму и не разлагался морально, пограничников начали тасовать, переводя с охраны доков на сопровождение грузов и наоборот. Или просто из одной системы в другую. Узнав, куда мы собрались лететь, капитан от удивления выдал длинное витиеватое ругательство и лишь потом обрёл способность выражаться связно.

– Вы что, позабыли, как выглядит верная смерть?? – кипятился он, грозно хмуря густые брови и сверкая глазами. – Так я напомню. Она одевается в чёрное, носит красный световой меч и швыряется молниями!

– Мы прекрасно это помним, – невозмутимо ответила Осока. – Одну такую смерть я недавно зарубила, другую перетянула на свою сторону. Не с ней ли ты, помнится, брал притон наркоторговцев месяц назад? А если серьёзно, тот наш враг, что ходит в шлеме, сейчас во Внешнем Кольце, это проверено. Второй же на такую мелочь, как я, размениваться не привык. Он и не помнит, поди, как я выгляжу в Силе.

– Как хотите, а одних я вас не пущу, – отрезал Пятерня, для большей убедительности рубанув ладонью по воздуху. – Сам полечу и группу возьму. А потом можешь меня уволить, – добавил он, видя, что Рийо уже открыла рот.

– Хамите, парниша, – сказала та. – Я ещё спорить не начала, а ты уже на дыбы. Группу мы возьмём, если это не целый взвод, взвод нам селить негде. А будешь ещё на начальство голос повышать, оставлю без сладкого.

– Солдат сладкое не пьёт, только сухое, – расплылся в улыбке Пятерня. И через полчаса привёл на корабль четырёх бойцов. Двух панторанцев – Жеха и Арноиду, темноволосого уроженца Шарлиссии Эрижура и бреганца Кобея. Капрал Валлон Жех был нам прекрасно знаком по предыдущим путешествиям. Для пограничников освободили каюту-кладовую на нижней палубе, за медотсеком, восстановили в ней санузел и душ, осталось только откинуть койки в боковых стенах.

– Не смейте таскать барахло на центральную палубу! – ворчала Падме на механиков. – Я знаю, что это крайне необходимое барахло, в трюме за стенами есть ниши, там и складывайте.

– Ладно, ладно, – примирительно сказал Иан и, спустившись вниз, распорядился: – Отставить лифт. Это всё в трюм, за облицовку, где боезапас.

– Приказывали же в машинное? – удивился Арноида.

– Она не хочет.

– Кто «она»?

– Яхта.

Бойцы не выказали ни малейшего удивления. С Падме, кроме Жеха, никто из них раньше не общался, зато дройдов-«Стражниц» по главной базе знали прекрасно и привыкли, что те вполне разумны и могут иметь собственное мнение.

Пятерню разместили на центральной палубе вместе с Фарлоном Геко, а последнюю свободную каюту-кабинет оставили для специалиста по архивам: судя по сообщению Библиотекаря, это была дама, и устроить её следовало с максимально возможным комфортом.

Она появилась в ангаре заполночь на следующий день. С виду это была какая-то колдунья, зашедшая угостить яблочком пушкинскую Царевну или диснеевскую Белоснежку, что, впрочем, почти одно и то же. Фигуру её полностью скрывал длинный плащ с глубоким капюшоном, когда-то, видимо, чёрный, но затасканный до такой степени, что сейчас являлся, скорее, тёмно-серым в крапинку. Тут и там с него свисали нитки и мелкие клочки, по трезвом размышлении наводившие на мысль, что плащ, всё же, двойной, и внутренний его слой будет поцелее наружного. Встречать загадочную особу вышла одна Рийо.

– Добрый вечер, это Вы специалист по архивам? – обратилась она к незнакомке.

– Да, госпожа Генеральный Директор Чучи, добрый вечер, – голос из тени капюшона был мелодичен и молод, совсем не по-колдуньиному. Женщина поднялась по пандусу, и только тогда, когда оказалась на площадке перед турболифтом, откинула капюшон. Она была твилекой, кожа её имела фиолетовый оттенок, не столь редкий, как красный, но тоже очень эффектный. Голову и лекки женщины покрывали геометрически правильные светлые полоски, не натуральные, конечно. У твилеков естественные узоры на лекках встречаются, но не очень часто, поэтому многие рилотские девушки по достижении пятнадцати лет наносят себе всевозможные перманентные рисунки. А глаза у твилеки, кстати, были такого же серо-голубого оттенка, как и у Осоки. На поясе незнакомки висела отнюдь не нейронная плеть, это сомнению не подлежало, слишком уж необычный дизайн имела рукоять. Увидев мою подругу, твилека заулыбалась:

– Здравствуй, Осока Тано! Джин-Ло обещал мне сюрприз, но чтобы такой…

– Привет, – сказала Осока. – Ты была на две ступени старше, в восьмидесятом выпустилась, историк, точно? Вы с Оли Метеор всё время в Библиотеке пропадали. Вот имя твоё не могу вспомнить.

– Рач’иситра. Можно просто Рати.

Осока представила Рати остальных. Падме при этом добавила в своё изображение побольше прозрачности и немного помех, чтобы не вызвать ненужных расспросов. Рати, как историк, безусловно, знала, кем была при жизни Падме Наберри Амидала, и разглядывала голограмму с нескрываемым интересом.

– Вещей у тебя, конечно, нет, – задала риторический вопрос Осока.

– Вот, сумка, и всё.

– В таком случае, занимай каюту, и немедленно стартуем.

Система Корусанта встретила нас космическим движением такой интенсивности, что невольно вспомнилось то самое русское слово из шести букв, которым Рийо когда-то охарактеризовала переезд со старой базы на новую. Если быть цензурным, вокруг столичной планеты царил слегка контролируемый хаос. Хорошо, что сами законы гиперпространственной физики не позволяли двум кораблям выйти на досвет в одной точке. Чем больше масса, тем дальше разводит объекты космос. Рядом с нами, например, оказалась угловатая транспортная баржа, украшенная эмблемами в виде белого круга с изображением зелёного листа и водяной капли. Расстояние до неё было вполне безопасным, около полукилометра. С баржи нас, естественно, видеть не могли, маскировочная система была включена в момент выхода.

– Да это водовозка с Кармелы! – воскликнул Иан.

– Может быть, за ней и пойдём? – предложила Рати. – Транспорты с этой водой садятся прямо на планету, причём, в атриум рядом с Сенатским сектором.

– Долго, – покачала головой Осока. – Тут есть кое-что поинтереснее. Лайнер, видишь? Водовозка будет идти сутки, а пассажирским рейсам прямой коридор.

– Я к его расписанию и прилаживалась, – проворчала Падме по-русски. – Если бы не оптронная дура на станции Паквалис, успели бы в самый раз. Просила её, как человека…

– Забывая, что она всего лишь программа, – заметил я.

– Ничего, после фразы, что пора менять устаревшего кибердиспетчера, нам сразу нашлось стартовое окно.

– Ох, два сапога пара, – тихонько вздохнула Рийо, имея в виду Осокину манеру вести переговоры, которую всё чаще стала брать на вооружение Падме.

– Один известный авторитет говорил, что с помощью доброго слова и револьвера можно добиться гораздо большего, чем только одним добрым словом,3 – сказал я.

Лайнер «Запряжённый гандарк», с виду похожий на гигантский мастерок каменщика с аккуратной горкой цемента на лопатке, и в самом деле, шёл напрямик к шестой планете системы. Тяговооружённость у него оказалась довольно высокой, и нам, чтобы удержаться на хвосте, потребовалась мощность главной двигательной группы. Впрочем, ни ионный след «лишнего» корабля, ни даже апертуру выхода из гиперпространства в здешней мешанине трасс и орбит не смог бы выделить никто. Интерференция, знаете ли. В итоге «Запряжённый гандарк» привёл нас к одному из колоссальных орбитальных терминалов, по сравнению с которым панторанская «Румелия» казалась бы спичкой на фоне целого коробка.

– Садиться он не будет? – спросил я.

– Нет, – отозвалась Падме, – у него здесь не конечная точка маршрута. Сейчас высадит пассажиров с Кореллии, посадит новых и пойдёт по Перлемианскому пути дальше.

– Значит, наши дороги расходятся, – заключил я, разворачивая корабль в позицию для торможения.

– Не газуй, – сказала Осока. – Спуститься нам нужно вот над тем пятном, это Заводской район. А Сенатский сектор рядом.

– Странное соседство, правительственная резиденция рядом с чадящей промзоной, – удивился я, наблюдая за показаниями датчика относительной скорости.