Анатолий Минский - Шпага, честь и любовь Страница 18

Наверно, характерное свойство любой женщины — не брать обязательств и требовать всё на свете.

Одно обещание Иана всё же дала, просветить относительно заокеанской миссии. Когда они приземлились на жестко продуваемом перекрёстке дорог к северу от порта, Алекс не преминул об этом напомнить.

— Рассказывать долго, у нас будет достаточное время в море.

— Любую проблему запросто изложить в трёх словах, говаривал мой отец. А если она сложнее, то, быть может, за неё и не стоит браться.

— О, вы философ, синьор? Не подозревала.

Иана сдвинула с лица очки и плотную маску. Чёрные глаза обожгли иронией.

— Скоро появится Горан, синьорина. Поторопитесь.

— Хорошо. Вы знаете, что Икарийская империя и Ламбрийское королевство балансируют на грани войны и спешно вооружаются?

— Конечно! И радуюсь этому. Войны дают военным отличный шанс!

— Шанс сложить голову, — лёгкий налёт веселья покинул лицо Ианы. Брови нахмурились, чем она несказанно удивила молодого тея. Хладнокровно убивала ради защиты нанимательницы, почему ей претят смерти во имя защиты Родины?

Вдали показалась повозка, та самая, на которой арестанток везли из рыбачьего угла.

— С имперской стороны за скорейшее начало войны ратует известный вам герцог Мейкдон. Это ли не основание подозревать нечистоплотность?

— Возможно, — согласился Алекс. — Но недостаточно.

— Он придумал хитрый план: предложить ламбрийцам заговор. Как только они высадят десант и вступят в бой с нашей армией, войска герцога ударят с тыла, император будет убит, Икария превратится в протекторат Ламбрии, Мейкдон получит пост главы протектората с почти королевскими полномочиями.

— Измена! — глаза Алекса полыхнули яростью. — Нужно непременно сообщить императору.

— И это ещё не всё. Главный заговорщик рассчитывает предать и ламбрийцев, разбить их, сбросив десант в океан, а по заключении мира продиктовать выгодные Икарии условия.

Алекс просветлел.

— Отличная затея! Я готов даже воздержаться от дуэли с Байоном на время войны и простить Мейкдона за всё. Смерть ламбрийцам!

Иана покачала головой.

— Как же у вас просто. Если укладывается в определённые рамки — вы готовы шею сломать за чужое дело. Шаг в сторону — и с тем же энтузиазмом броситесь в противоположный лагерь.

— Не вижу иного пути, — Алекс гордо выпятил подбородок. — Я поддержу благородные начинания, согласующиеся с моим кодексом чести и с негодованием отвергну иные. Поэтому не могу избавиться от сомнения — стоит ли вообще кому-то из нас плыть за океан. Да будет война, и поле битвы рассудит.

— Не считая того, что Мейкдон так или иначе устранит императора, которому вы присягали при зачислении в легион.

— Дьявол… Вы ничего не путаете?

— Клянусь честью. Я видела оригинал переписки Мейкдона с маркизом… Фамилия пока названа не будет. Из текста письма очевидны и двойное предательство, и убийство императора в любом варианте. Конечно, его охраняют. Но герцог готов поднять мятеж и свергнуть нашего правителя, если тайные убийцы потерпят неудачу.

— Что же предстоит в Ламбрии?

— Убедить наиболее расчётливых пэров, что десант в преддверии измены Мейкдона обречён на неудачу. Дать верным императору людям время, чтобы обезопасить страну от вероломного синьора.

— Ториус говорил о каком-то письме. Или пакете.

— Увы. Там была переписка герцога. Пакет остался у мессира.

Алекс двинул головной платок на затылок, открыв ветру метку на лбу.

— Шанс убедить ламбрийцев без доказательств невелик. Быстрее попадём на виселицу или в тюрьму.

— Но ради благородного и правого дела?

— Конечно! Располагайте мной, синьорина.

К прибытию Горана они достигли согласия. Под опущенным верхом повозки сменили обувь и одежду, став похожими на супружескую пару из торгового сословия, причём Алекс не без содрогания одел ватный подбой. В грубом водонепроницаемом плаще, раздутом изнутри от подкладки, фигура утратила стройность. С первого взгляда никто не заподозрит в нём благородного тея, а шрамы на лице — обычное дело в неспокойное время. Иана, месяцами вживавшаяся в роль торговки рыбой, перенесла метаморфозу ещё легче. К слову, запах её душистого товара не выветрился до конца, несмотря на принятую в Нирайне ванну, впитавшись чуть ли ни до костей.

Документы на подложное имя с кратким описанием их обладателей и увесистый кошель с гулдами составили дорожное снаряжение. С походным баулом скромная супружеская чета Линдросов поднялась на борт «Ламбрийской звезды», получив крохотную каюту на двоих.

Алекс представил, как завидовал и ревновал бы Терон, узнав о таком размещении.

— Вы же благородный синьор и не воспользуетесь случаем? — предупредила спутника Иана.

Тей заверил в почтении и скромности, а сам невольно задался вопросом — как толковать её слова, буквально или наоборот? Женщины, если верить рассказам легионеров, когда говорят «нет», имеют в виду «да». Либо «да», но не сейчас. Скорее всего, ни один мужчина до конца не поймёт и не предскажет женские поступки, каким бы благородным происхождением не отличался и каких бы цветов плащ не носил.

Глава двенадцатая

Рыжий поклонник Ианы подвергался испытаниям в меньшей степени. В то время, когда «Ламбрийская звезда» углублялась в бурлящие океанские просторы, Терон покачивался на роскошном диване кареты, катящейся с западного побережья к Леонидии.

Формально он получил приказ охранять Еву Эрланд, пресекать поползновения к побегу и самоубийству. По сути — не допустить её захват гвардейцами герцога, оставшимися в живых и мечтающими заодно «случайно» прикончить виновников смерти их товарищей. А по содержанию схлопотал массу насмешек, что не трясётся в седле и не прикрывает конвой с воздуха, часами любуясь на женские прелести. К счастью, сеньоры чувствовали ту грань, за которую лучше не заходить, доводя пикировку до дуэли, к тому же тей Ториус категорически запретил ввязываться в поединки и прочие безрассудства до столичных стен. Там — хоть убейтесь. Завязывать же драку с отложенным продолжением никому не интересно.

Примирившись с несколько двусмысленным положением, Терон приобрёл по пути восьмиструнный музыкальный инструмент, напоминающий мандолу. Инстинктом опытного гитариста он разобрался в настройке, приспособился к непривычной форме резонатора, подобрал аккорды.

— Что предпочитаете, госпожа Ева? Героическое или романтическое?

— О любви, сеньор. Лучше — несчастной и неразделённой.

Дважды просить не пришлось. Старинные рыцарские баллады и современные романсы, повествующие о невзгодах любви, полились рекой.

Ламбрийка не уставала удивляться. Её сопровождающий вначале показался существом крайне поверхностным. Его распирали рассуждения о чести, занимали мечты о карьере, воодушевляла лишь романтика полёта, не понятная для дамы, не относящейся к тейской касте. События в недлинной жизни Терона свелись к двум категориям, отложившись как воспоминания о драках и попойках.

Музыка открыла неожиданную грань примитивной с виду натуры. Конечно, музыканту не нужно быть глубоко образованным, начитанным или хотя бы умным — достаточно иметь внутреннее чуткое восприятие и музыкальный слух, они подчас заменяют людям этой профессии иные таланты, так же как у собаки отличный нюх компенсирует не слишком острое зрение.

— Когда вы поёте, думаете об Иане, тей?

Терон, в момент вопроса перебиравший струны без слов, вздрогнул и прекратил игру.

— С чего вы взяли?

— Заметила, как вы смотрели на неё. Бедняжка почти смутилась.

Естественно, сейчас молодой человек смутился не меньше.

— Это так заметно?

— И абсолютно не предосудительно. Женщины могут возмущаться, что их бесцеремонно рассматривают, но мы негодуем стократ больше, если обделены вниманием вообще.

— Вам, госпожа, невнимание не грозит.

— Спасибо за комплимент, тей. Полагаю, девушка моего круга не вправе рассчитывать на вашу благосклонность — мы не умеем летать. Поэтому не нужно галантных слов, в которых могу заподозрить неискренность. Лучше сыграйте ещё.

И Терон снова ударил по струнам, тем самым справляя свою неопасную и необременительную службу.

На волоске судьба твоя,

Враги полны отваги,

Но, слава Богу, есть друзья,

Но, слава Богу, есть друзья,

И, слава Богу, у друзей есть шпаги.

— Вы сами написали эту песню? — изумилась Ева.

— Нет. Имя автора странное — Юр-ий Ря-шенцев. Необычное имя, не выговорить, будто из другого мира, — Терон погладил верхнюю деку, словно поблагодарив инструмент за чистый звук. — Но она совершенно про нас, про друзей, верность, честь. Поговаривают, песню занесло из далёкой страны, откуда прибыл когда-то сам Родрик, основатель нашего летучего племени.