Михаил Белозеров - Дорога мертвецов Страница 18

У дежурного Чепухалина от страха едва не отнялись ноги. Потом ударная волна сбила его на пол. Он ползком добрался до спецсвязи и, заикаясь, доложил:

– Товарищ генерал!!! Товарищ генерал!!! В четвертом секторе зафиксирована активность! Ебическая сила!

– Переведи на меня, сынок!

– Перевел…

– Вижу… ага… вижу… м-да… счастье твое, что опоздал ты всего на тридцать секунд. Все проспали. Даже америкосы. Одни сомалийцы отличились.

– Спасибо, товарищ генерал… – едва выдавил из себя Чепухалин.

– Благодари не меня, а министра обороны. Он сам на Охте рыбалит. Придется докладывать главнокомандующему, а до него, сам понимаешь, просто так не дозвонишься. Если будут дознаваться, почему нас опередили негры, не обессудь. Один я на Колыму не поеду.

Дежурный Чепухалин покрылся холодным потом. Полный перец! – сообразил он. Так высоко Чепухалин еще не залетал и так низко еще не падал. Но в любом случае карьере конец, подумал он, выбираясь из бункера. В лучшем случае сошлют на какие-нибудь острова типа Шпицбергена или отправят экспертом в третьи страны за лихорадкой. Где там новые Зоны появились? Кажись, вчера одна возникла в Папуа Новая Гвинея.

В городке выли сирены. Солдаты, как ошпаренные, носились по плацу. Была объявлена двухчасовая готовность. Уже во всю крутились ручки наводки, уже локаторы насквозь прощупывали Зону. Уже десятки и сотни БЛА кружило над ней. Но все это не имело к Чепухалину никакого отношения.

Три взыскания за три месяца! Остальные Егор Чепухалин уже не считал и не помнил – слишком много их было. Пьянки, разврат, неуставные отношения с подчиненными. Даже сам себя он считал неудачником. В тридцать семь лет все давно носят как минимум майорские погоны. Он же все еще начищает свои четыре капитанские звездочки. Жена его бросила еще когда он был старшим лейтенантом. Раскусила его полную профнепригодность к семейной жизни. Поняла, что если все неудачи сыплются на одного человека – это патология, начиная с фамилии. Забрала Танюху и уехала. Ведомственную квартиру у него тут же отобрали. Теперь Чепухалин делил комнату с прапорщиком Кабаковым, который служил завскладом РАВ и с утра по неделям, не просыхая, пил, как сапожник.

Когда Чепухалин вошел, Кабаков спал поперек комнаты мертвецким сном. На полу вперемешку валялись водочные и пивные бутылки. В былые времена Чепухалин с удовольствием напился бы с Кабаковым и пристроился рядом, но теперь ему было не до этого.

Стиснув зубыё Чепухалин перешагнул через тело и полез под подушку. Там у него хранился вороненый 'ТТ', который Чепухалин по случаю купил на рынке за сто рублей и пару гранат РГД-5. Но перед тем как застрелиться, Чепухалин решил уничтожить свой эпопейный роман 'Частная жизнь одной цивилизации'. Дело в том, что если не все, то половина бед происходили в жизни Чепухалина из-за его пристрастия к фантастике. Было у него такое хобби. Отдушина в жизни. Из-за чего он, собственно, и страдал: когда зачитывался Станиславом Лемом и Нилом Стивенсоном, опаздывал на службу; когда писал собственный роман, едва не запустил тактическую ракету. Разумеется, все это и многое другое легло в его личное дело и не способствовало карьере. Даже любимая жена Варенька не смогла отвадить его от увлечения. А она очень и очень старалась. Начинала скандалить с утра в воскресенье и заканчивала в пятницу вечером. В субботу у них был день перемирия, потому как они всей семьей шли в баню, а потом ложились в постель – в отношении секса Варенька была пунктуальна, как электросчетчик. Дудки. Чепухалин стоически переносил тяготы семейной жизни, но писать не бросил. Когда его перевели в МСКЗ, подальше от термоядерных ракет, он стал пописывать на службе, и за два года накропал серьезный роман, который не брало ни одно издательство. Он даже разрисовал роман в комиксах. Теперь этот роман предстояло уничтожить. Чепухалин рвал и плакал. Рвал и плакал. Огромные мужские слезы падали на страницы рукописи и оставляли на нем влажные дорожки.

Все было кончено. Жизнь потеряла смысл. Кроме как служить отчизне, Чепухалин больше ничего не умел. Слишком поздно он родился: не было в его автобиографии ни Афганистана, ни Чечни. Негде было ему отличиться, в отличие от генерала Лаптева. Если выгонят из армии, думал он, то мне светит лишь жизнь бомжа. Легче застрелиться.

Бесконечно жалея себя, Егор Чепухалин подошел к зеркалу. Ему было интересно, как это пуля разносит череп. Вдребезги, естественно, подумал он и нажал на скобу. 'ТТ' сухо щелкнул. Чепухалин грязно выругался, показал зеркалу фигу и перезарядил пистолет, думая: 'Ах так! Ну я все равно!..' Второй щелчок его уже развеселил. Он дослал третий патрон и с холодной решимостью приложил ствол к виску, словно хотел кому-то что-то доказать. На заднем плане замаячила странная тень Кабакова с воздетыми под потолок руками, при этом глаза у него были закрыты, как у покойника.

Чепухалин невольно оглянулся. Это был Кабаков, но не тот Кабаков, которого знал Чепухалин, а совсем другой Кабаков. Он сделался огромным – голова и широченные плечи упирались в потолок, а ручища походили на грабарки. Настоящий Кабаков был маленьким, тщедушным, драчливым, с мордой цвета кирпича.

– Поднимите мне веки! – прогудел Кабаков, шаря вокруг себя руками-грабарками, как водолаз.

– Еще чего! Перебьешься! – сказал, невольно пятясь, Чепухалин, пытаясь сохранить душевное равновесие.

После того, как ты два раза пытался пустить себе пулю в лоб, это совсем несложно, понял он.

– Подними – не пожалеешь!

Чепухалин недоуменно почесал лоб стволом.

– А хрен тебе! – сказал он со зла. – Ебическая сила!

– Не гневи Бога! – предупредил Кабаков, шевеля длинными узловатыми пальцами.

– Ты что Вий?

– Похлеще!..

– А вот я тебя сейчас прищучу! – пообещал Чепухалин и наставил на Кабакова пистолет.

– Ха-ха-ха! – картонно рассмеялся Кабаков. – А если я его отберу?

– Попробуй! – смело возразил Чепухалин, чувствуя, что уперся спиной в зеркало.

– А чего здесь пробовать?! – удивился Кабаков и протянул грабарку, на пальцах которой выросли кровавые когти.

Чепухалин от отчаяния выстрелил, метя прямо в лицо этого видоизмененного Кабакова. Выстрел отбросил Кабакова к противоположной стене, но не убил, хотя во лбу Кабакова появилась круглая аккуратная дырка и капля крови изящно скатилась на подбородок.

– Ерунда, – четко выговаривая слово, сказал Кабаков, слизывая кровь длинным, как у гадюки языком, и выплюнул изо рта сплющенную пулю.

Она с громким стуком упала на пол и откатились куда-то в угол.

– Подними веки, – прогудел Кабаков. – Богом прошу!

– За…л, – согласился обескураженный Чепухалин. – Только ты на колени встать, а то я не дотянусь.

Кабаков послушно опустился на колени. Но даже на коленях он был на голову выше Чепухалина.

Чепухалин привстал на цыпочки и, косясь на руки-грабарки с кровавыми когтями, приподнял Кабакову веко на левом глазе.

– И второй, – попроси Кабаков. – А то я тебя плохо вижу. Вот ты какой?!

– Теперь я могу идти? – спросил Чепухалин, – у меня важное дело.

– Нет у тебя никаких дел. Все твои дела я решу за тебя.

– Ты что старик Хотаббыч?

– Круче! – сказал Кабаков. – Я из Дыры!

И тут наш Егор Чепухалин струсил. Нет, он не потерял лица, не запросил пощады, не заплакал. Он опешил. Всю жизнь он читал фантастику и фэнтези. В голове у него крутилось куча сюжетов с самыми фантастическими существами. Но когда во плоти перед ним явилось такое существо, он не поверил.

– Пи…шь! – твердо сказал Чепухалин, собираясь вывести поганца на чистую воду.

Он даже подумал: может быть, я уже застрелился? И это такой ад? Фигня какая-то!

– Ладно, – очень спокойно промолвил Кабаков. – Тогда закажи самое сокровенное желание. Хочешь, Вареньку вернуть?

– Нет, не надо! – испугался Чепухалин.

– Правильно, – согласился Кабаков. – Отныне женщин у тебя будет вагон и маленькая тележка. И заметь, одни писаные красавицы. Тебе какие нравятся?

– Мне все равно, лишь бы с мохнаткой.

– Правильно, – одобрил Кабаков. – Хочешь, издадим твою книжку?

– Я рукопись разорвал… – упавшим голосом признался Чепухалин.

– А это что?.. – Кабаков протянул ему свеженький экземпляр романа 'Частная жизнь одной цивилизации'.

– Не может быть! – выпалил Чепухалин, вцепившись в книгу.

Руки его дрожали. На обложке значилось: Березин. Не было только подходящего имени.

– Ты ведь хотел этот псевдоним?

– Да… – признался Чепухалин, все еще не веря в свое счастье.

Он раскрыл книгу. ЭКСМО выпустило ее тиражом двести тысяч экземпляров.

– А где мои бабки?! – возмутился Чепухалин. – Где бабло?! Где деньги?! Ебическая сила!

Он вспомнил, что у него в кармане вечная вселенская пустота. В этот момент телефон внутренней гарнизонной связи зазвонил, как междугородний. Все еще ни во что не веря, Чепухалин схватил трубку.