Вячеслав Шалыгин - Провокатор Страница 19

Итак, возвращаясь к затронутой выше теме, что все–таки нужно современному человеку для счастья? Жить и любить? Да, но это в глобальном масштабе. А если чуть конкретнее?

Пожалуйста. Три «К». Компьютер, кресло и кофе. Три «W». Расшифровывать нет смысла. И три «С». Спиртное, сладкое, секс. Причем последние три буквы желательны, но не обязательны. У кого есть свои варианты, предлагайте, но вряд ли они существенно расширят список.

В бункере «Глубинный–2» было полно компьютеров, кресел и море кофе. Запредельно быстрый Интернет и относительно безопасный выход в информационное пространство чужаков тоже имелись. А вот со всем остальным предлагалось обломиться. Даже тем энтузиастам, которые задерживались на работе сверхурочно и, пусть отказываясь от секса, теоретически сохраняли полное право промочить горло и компенсировать потерянный ужин, допустим, шоколадкой.

Грин отхлебнул кофе и скривился. Сахар закончился две чашки назад.

Разве это правильно, так обламывать энтузиастов? Где индивидуальный подход к ценным работникам, где поощрение творческой инициативы и высокой производительности труда? Где все это?

Филипп, как бы в ответ на свои мысли, заглянул под стол, под кресло, даже приподнял салфетку на столе и пожал плечами. Нет этого нигде!

А все почему? Да потому, что энтузиастов в бункере мало, а производительность их труда и без поощрений запредельна. Так что хочешь работать сверхурочно – работай и не ной. А хочешь отдыхать со спиртным, сладким и прочими составляющими счастья – отдыхай, но дома.

Филипп отодвинул чашку, устало потер глаза и потянулся. Хотелось есть и спать, но больше всего хотелось увидеть Вику. Сегодня свидание у них не намечалось, Вике нужно было решить массу бытовых и служебных вопросов, но в глубине души Грин надеялся, что они все же увидятся. Что Вика постарается быстренько разобраться с делами и вернется домой, а не заночует в казарме. Надеялся он ровно до восьми вечера. До того момента, когда понял, что и сам сегодня заночует на рабочем месте, а не в теплой постели.

Затребованные генералом Алексеевым железные доказательства отыскиваться никак не желали, но Грина это не огорчало. Зато ему удалось существенно пополнить список косвенных улик, которые обнаруживались буквально на каждом шагу. Сможет ли количество компенсировать качество, должно было показать утро, а пока… Филиппу доставались три «Р». Работать, работать, работать. Без нытья и оглядки на поздний час.

Грин зевнул и все–таки покосился на часы. Полночь. Половина суток пролетела, как одна минута. Не привыкать, конечно…

С мысли сбил незначительный на первый взгляд инцидент. Погасла настольная лампа. Грин постучал пальцем по разболтанному выключателю, но лампа не отреагировала. А еще стало как–то слишком тихо. Фил поднял взгляд к потолку. Так и есть, за компанию с лампой сдох кондиционер. Даже индикатор не светился. До Грина, наконец, дошло, что дело не в приборах, а в сети. В подтверждение догадки под столом пронзительно запищал источник бесперебойного питания.

Сомнений не осталось, в бункере вырубился свет. Компьютер мог работать на аккумуляторе несколько часов, да и все прочие важные приборы были хорошо защищены от подобных проблем, но Грина озадачил сам факт прекращения электроснабжения важного стратегического объекта. Когда такое было? На памяти Филиппа – никогда.

«Переключись на систему видеонаблюдения, – вдруг зазвучал в голове голос извне, – увеличь окно камеры номер один, в холле над постом охраны».

– И снова здравствуйте, – пробормотал Грин, поступая так, как советует голос. – Что за ерунда? Охрана где?

«Рифму сам подберешь? Включи третью камеру, у внешней отсечки».

Грин увеличил новое окно. Кадр был пугающим. По ту сторону бронированной двери двое типов в черных комбинезонах и таких же шапочках–масках колдовали над электронным замком. Еще трое стояли в сторонке с оружием наизготовку.

Сначала Грин испугался, что бункер засвечен и в него проникли серпиенсы, но секундой позже он отбросил версию в связи с явной несостоятельностью. Неизвестные были, как на подбор, лосями, вроде генерала Алексеева, то есть габаритами вполне могли сойти за чужаков, но экипировка и оружие у них в руках были явно человеческими. Серпиенсы до такого не опустятся.

Да и не стали бы возиться змеевики с замком. Жахнули бы из своего оружия – и весь разговор. Отсечка мигом превратилась бы в пыль или в стекловидную массу, сквозь которую любой серпиенс проходил, как сквозь банный пар.

Фил проверил другие камеры и вернулся к картинке с третьей. В бункере, судя по изображениям системы, находились только шесть человек. Пятеро неизвестных и сам Грин.

Филипп лихорадочно пошарил в столе, выудил из ящика пистолет, два запасных магазина и складной нож, рассовал все это добро по карманам, встал и… завис, не зная, что делать дальше. Из отсека, где трудился Грин, имелись два выхода: в главный коридор, где сейчас находились неизвестные, и в так называемую резервную штольню – длиннющий наклонный тоннель, который заканчивался на поверхности, километрах в двух от главной шахты, ведущей в бункер. Получалось, что смываться Грину следует через штольню, но вот беда – он не знал код от замка.

Грин оглянулся. Если забаррикадировать первую дверь, смываться, возможно, и не потребуется. Подтащить столы, шкаф, подпереть стульями…

«И скончаться от газа, пущенного через вентиляцию, – закончил мысль голос. – Не дури, Филипп, ищи код».

«Да почему ты решил, что они хотят меня убить? Может, это группа немедленного реагирования. Вырубился свет, сработала сигнализация, они и примчались».

«Через шесть секунд после того, как вырубился свет? А охрану они куда дели? Спать уложили? Ищи код. У тебя пять минут, не больше».

Грин и сам понимал, что его версия хромает. Люди в масках и с бесшумным оружием, которые шли явно по цели, прямиком к отсеку Грина, не тянули на бойцов ГНР при всем желании. А значит, голос извне, как всегда, был прав. Оставалось найти код. Вот только где? В компьютере? В секретной папке? Что–то не верится. В сейфе? Единственный сейф стоял в кабинете у шефа – в противоположном конце главного коридора.

Фил в легкой панике оглянулся на запасную дверь. Не на двери же этот код написан!

«Вот именно, – голос извне хмыкнул. – У тебя случайно нет ультрафиолетового фонарика?»

– Слишком просто, – вслух усомнился Грин. – Хотя…

Он снова открыл стол, пошарил в нем, затем вынул ящик целиком и вытряхнул его содержимое на пол. Получилась приличная гора всякого хлама, от конфетных оберток и сломанных сигарет до патронов и всевозможных электронных безделушек. В частности, до брелока в виде искомого синего фонарика.

Надпись на двери действительно имелась. Только это был не цифровой код, а грозное предупреждение. «Погулять здесь не выходят! Часовой наверху стреляет в обе стороны! О.».

– О! – Грин раздраженно фыркнул. – Дать бы тебе в дыню за такие шутки, О! Что мне теперь, застрелиться, пока черные не застрелили?!

«Ты не разоряйся, а думай, – посоветовал голос. – Букв на замке нет?»

«В том–то и дело, что цифры. – Филипп в который раз изучил замок. – Прошлый век. Никаких сканеров сетчатки или хотя бы отпечатков пальцев. Стальные кнопки и бронированная рамка. Может, из пистолета?»

«А может, все–таки мозгами воспользоваться? Что значит О?»

«Откуда я… – Грин оборвал себя на полуслове и замер. – Вот блин! Это же элементарно, как о–овсянка! Буквы «о», их порядковые номера!»

Он снова подсветил скрытую надпись и набрал на замке код: 2, 19, 27, 29, 47, 52, 54, 58. Замок не отреагировал.

«Слишком длинный, – подсказал голос. – Опусти десятки».

Грин набрал код заново: 2, 9, 7, 9, 7, 2, 4, 8. Красная подсветка кнопок замка сменилась на зеленую, и в глубине двери лязгнули ригели.

У Грина сразу же отлегло от сердца. Вот еще бы дверь за ним снова закрылась и, желательно, с новым кодом.

«Мечтать не вредно».

Филипп заглянул в штольню и поморщился. В тоннеле воняло плесенью и аммиаком. Возможно, погулять через этот тоннель никто не выходил, а вот помочиться сюда явно забредали. И не раз. Грин сделал пару медленных вдохов, вроде бы привык, и решительно двинулся вперед, освещая себе путь игрушечным фонариком.

Штольня, как и рассказывали старожилы бункера, была длинной, имела приличный наклон, градусов в двадцать, но это не сильно затрудняло движение. Мешало быстрому продвижению неимоверное количество барахла, сваленного вдоль стен и без того неширокого коридора. Чтобы оценить масштабы захламленности, не хватало света, но если полагаться на все прочие ощущения, тоннель был забит под завязку. Грин сделал едва ли три десятка шагов, а уже набил дюжину синяков, да не таких, какие оставались от страстных покусываний Вики, а настоящих. Если на колене, то уж во все колено, а на голени, так с мишень для пневматики. Что за цинковые ящики и металлические конструкции занимали всю импровизированную кладовку, Грин так и не понял, зато быстро сообразил, что нет худа без добра. Фортуна предлагала Грину сыграть в орлянку и поставила синяки против пули в спину. И Филипп ставку принял.