Александр Маркьянов - У кладезя бездны. Часть 4 Страница 19

— Куда мы едем? — спросил я

— В аэропорт.

— Хорошо, тогда верните документы.

— Документы вам вернут в аэропорту.

Пятьдесят на пятьдесят. Либо верить, либо нет. Я поверил…

Мы и в самом деле прибыли в аэропорт — но остановились не перед зданием пассажирского терминала. Машины проехали дальше и подкатили к служебному выезду. Через этот выезд на поле попадали только машины аэропорта.

После коротких переговоров — машины проехали дальше, выехали на поле. Прожектора, освещающие поле — давали резкий перепад света и тьмы — тьмы такой, что и с пяти шагов не видно, что в ней.

Машины проехали мимо того, что было бизнес — терминалом. Я не знал этот аэропорт и понял про бизнес-терминал по небольшим реактивным и турбовинтовым самолетам, стоящим около небольшого, щегольски отделанного здания. Самолеты здесь имеют многие — просто в условиях гор автомобиль ничуть не безопаснее самолета, но самолет намного быстрее.

Мы проехали дальше. В самом конце летного поля — стоял какой-то большой самолет, я даже не сразу понял, что это за самолет. Только когда подъехали почти вплотную понял: Юнкерс, военная, четырехсотая модель. Недавно модернизированный военно-транспортный самолет, основной транспортный в германском Люфтваффе. Что он тут делал — непонятно, швейцарцы, насколько я помню, имели основным маленький, двухдвигательный Юнкерс, наследника знаменитого U52-3.

Самолет охраняли. И не сказать, что швейцарцы.

Из машины меня почти что вытолкнули. Швейцарцы больше не хотели иметь со мной никакого дела. Люди у самолета не встречали меня, они охраняли самолет и не более того.

— Что происходит? — спросил я у одного из военных полицейских, привезших меня сюда.

— Это ваш самолет, герр Бааде, самолет на котором вас доставят в Берлин. Ваш пакет с документами, прошу. Ауффидерзеен.

Военный полицейский поднял стекло — и машины кортежа тронулись, оставляя меня на летном поле один на один с моей новой «родиной»…

В самолете — меня наскоро обыскали, потом подтолкнули вперед. В головной части самолета было что-то вроде вставки… этот Юнкерс был переоборудован из чисто военного в самолет для перевозки высшего командного состава. Это делается путем помещения в фюзеляж специальной, размерами точно подходящей под фюзеляж вставки, в которой есть и шумоизолирующие материалы, и собственный источник электричества, и комфорт — не сравнить с гулким и тряским десантным самолетом. В этом варианте — вставка была не на весь фюзеляж, оставалось место для группы сопровождения или для пары машин.

После того, как за мной захлопнулся люк, рев моторов как отсекло, шумоизоляция была просто отличной. Несколько рабочих мест, за каждым из которых сидят и работают операторы. Судя по изображениям на экранах мониторов — у них прямая связь с базами данных, подключенных к спутнику.

Чуть дальше — было что-то вроде небольшого кабинета для совещаний, стол на шесть персон и одна во главе стола, отделенная от операторской прозрачной перегородкой. Решив, что если гора не идет к Магомету, то Магомет сам непременно должен отправиться к горе, я направился к сторону кабинета для совещаний, где на данный момент присутствовал только один человек.

Открыл дверь. Человек оторвался от документов, подняв на меня глаза. Около пятидесяти, среднего роста, худой, волосы пострижены короче, чем принято, лицо обветренное и с навсегда въевшимся в кожу африканским загаром. Дорогой костюм, висящий как на вешалке. Взгляд опасного фанатика или даже психопата.

— Присядьте, герр Бааде — сказал он, показывая на кресло — нам предстоит с вами долгий разговор.

— Кто вы такой? — спросил я

— Генерал-лейтенант сил полиции Рейха Манфред Ирлмайер. Начальник четвертого управления РСХА. Вопрос, кем на деле являетесь вы, куда более занимателен, не так ли, герр Бааде. До места назначения мы еще успеем его обсудить, полагаю. Сядьте!

Я понял, что я влип. Вот на сей раз — капитально влип. На всякого мудреца достаточно простоты…

Картинки из прошлого

Июль 2011 года

Аргентина, Санта-Круз

Ветер рвал полы длинного пастушьего плаща, подобно сбесившемуся зверю, стремясь сорвать его совсем и добраться до человеческого тела. Кавалерийским эскадроном — по небу неслись серо-черные кучевые облака, грозящие в любую минуту обрушить на землю артиллерийский удар снега с дождем. Сформировавшийся над Антарктидой облачный фронт, прорвал непрочную оборону более теплых воздушных масс — и теперь успешно шел в наступление, посылая в прорыв все новые и новые силы. Остановить их — было некому.

Лейтенант Королевского Морского флота Эдвард Кейн, вышел из старой, потрепанной Тойоты, злобно посмотрел на клубящиеся на горизонте облака — эти были иссиня черные и обещали снежные заряды с градом.

Твою мать… Ожидая информатора, он так замерз, что готов был убить, чтобы хоть немного согреться…

Поправив лыжную шапочку — она была из настоящей шерсти австралийских мериносов и полностью закрывала лицо, лейтенант сверлился с компасом, сел в свою машину, развернулся на сто восемьдесят и погнал обратно на юг. Его люди — были там.

Через пятнадцать минут гонки по вымершей под ударами стужи степи — впереди моргнул фонарь. Лейтенант моментально остановился, вышел из машины, подняв руки. Он знал, что если этого не сделать — пулеметный расчет прошьет машину сотней пуль и не посмотрит, что машина знакомая. Он сам так их учил. Не верь никому. Не доверяй ничему…

Держа руки так, чтобы их можно было видеть — лейтенант вышел из машины. Бросил взгляд вправо… черт, в Аргентине был правый руль, и он все еще до конца к этому не привык. Его глаза наткнулись на что-то вроде торчащего хлястика. Дернуть за него посильнее — и прямо в руки тебе с потолка упадет заряженная винтовка L119A1[17].

С промерзшей земли — поднялся человек, держа наготове винтовку с подствольным гранатометом. Капрал Дэвид Гастингс — тот же самый, грязно-белый костюм, похожий на костюм Гилли, только соответствующего цвета, лыжная шапочка, настороженные глаза. Второй номер их снайперской пары. Лейтенант знал, что суб-лейтенант Алистер Монро находится где-то здесь, в степи, все видит и может мгновенно вмешаться. И черт его побери, если он видит, где тот находится…

— Все в порядке, капрал? — настороженно спросил лейтенант

— Да, сэр — ответил Гастингс.

— Забирайся в машину. Выступаем…

Капрал сноровисто подобрал тонкий, с теплоизолирующей металлизированной пленкой внутри коврик, забросил его в кузов, сноровисто забрался в машину сам. Он несколько часов лежал в продуваемой антарктическим ветром степи без движения и, несмотря на свое арктическое обмундирование и фляжку с коньяком ужасно замерз. Лейтенант слышал стук, какой издавали зубы капрала об горлышко фляги…

— Не нажирайся — предупредил лейтенант — выступаем сегодня ночью…

— Господи, сэр… кажется, моя задница хрустит от намерзшего льда…

— Где Ал?

— Правее пятьсот, сэр.

Лейтенант погнал машину в указанном направлении. Снайпер встал почти что из-под колес, держа кабину на прицеле своей L115A3, лучшей в мире снайперской винтовки для сверхдальней стрельбы. Именно из такой винтовки — был установлен держащийся до сих пор рекорд дальности попадания в боевых условиях…

— Ал, давай запрыгивай — высунувшись из машины, прокричал Гастингс, и его слова — унес свирепеющий с каждой минутой ветер.

Первым делом — замерзший снайпер разместил в машине свою винтовку, продемонстрировав верное отношение к инструменту своего смертельного мастерства. Затем, почти что на уголке сидения разместился сам. Этот патруль из двух человек — должен был прикрыть командира группы после того, как он встретится с информатором. Слежка здесь, в простуженных аргентинских пампасах сводилась к довольно примитивным методам, и двое, стрелок и снайпер — должны были неминуемо встретить машину слежения, если ее пропустит командир. И встретить, как следует.

Снег уже не таял. Температура держалась в районе минус пяти — шести по Цельсию, но при этом чудовищный ветер делал ее эквивалентом пятнадцати градусов ниже нуля. Ночь обещала быть еще холоднее…

Британцы разместились в сторонке от пастушьего дома в двух норах, которые они выкопали в земле, чтобы не привлекать внимание палатками. Дом был запасным вариантом — в него они намеревались переместиться, когда будет совсем холодно, и сейчас — они ожидали командира, чтобы принять решение…

Операция, исполнить завершающую стадию которой выпало восьми морякам Специальной Лодочной Секции из базы в Пуле, графство Дорсет называлась «Охота на бизонов», и это название было призвано запутать возможного вольного или невольного информатора, случайно услышавшего название операции. Охота на бизонов — скорее такое название подходило для операции в САСШ, отношения с которой все ухудшались и ухудшались. На самом деле — кто-то остроумный просто сравнил аргентинскую пампу с американскими прериями, а американских бизонов, популяция которых все же удалось частично восстановить — с аргентинским скотом, пасущимся в этой самой пампе. Аргентина, кстати, занимает первое место в мире по потреблению мяса, и точно так же, как истинно британским блюдом можно назвать пудинг, а истинно русским блины — точно так же, в Аргентине национальным блюдом была добрая, хорошо прожаренная отбивная.