Кольца времени - Максим Владиславович Мочейко Страница 19

Врача или скорую помощь! Господи, чего я несу. Какая скорая в этом веке. Врача, найди врача!» Наконец он понял меня и тоже бросился бегом за помощью. Я вернулся к бездыханному телу и снова пытался сделать хоть что-ни будь для того, чтобы оживить ее. Оставалось только одно – ждать помощи. Сидя над телом и рыдая, я поклялся, что в ее честь воздвигну памятник и такой, что все цари мира позавидуют. Я не знал, куда себя деть. Я то и дело ходил по берегу взад вперед и подходил к дороге в надежде увидеть хоть какую-нибудь повозку или лошадь с всадником. Но ни через час, ни через два, я так никого и не дождался

Когда я вновь подошел к месту, где оставил свою любовь, я к своему ужасу увидел пустое место, даже примятой травы не было. Что это значит? Кто? Когда? Кто мог увезти Фросю? Ведь никого кроме меня на берегу не было, и мимо пройти тоже никто не мог, все вокруг открыто. Мне казалось, что я схожу с ума, такого не может быть? Душа рвалась и рыдала. К моим телесным ранам добавились и душевные.

«Господи, за что?! За что мне такое наказание?!» – взмолился я, простирая руки к равнодушной луне, которая как будто в насмешку озаряла ровную поверхность озера без единой морщинки на воде. Сколько я так просидел не знаю, кажется, даже уснул измученный, усталый и опустошенный.

Спас на крови

Очнулся я от звука работающего трактора. Когда я поднялся на ноги и посмотрел в сторону дороги, то увидел, что за дорогой трактор перепахивает поле. Но выглядел он как-то странно и в тоже время знакомо. Я, кажется, видел такой трактор в музее, но этот был совсем новенький и блестел на солнышке. Я совершенно перестал что-либо понимать в этом мире. Но клятва о памяти не давала мне покоя, и я решил достать приданое и на все деньги начать строить часовню в честь памяти своей любви. Но меня терзал вопрос, куда делось тело моей супруги и где оно или у кого можно узнать про него. Первое что пришло в голову, это вернуться в дом Фросиного отца. Может, кто спасся? Может, кто выжил?

Я увидел сорванные с петель ворота и заросшую кованую калитку, прошел на пепелище. Но все было странно заросшим. Пожар был вчера, а было, похоже, что прошел не один год. Я вошел в обугленные развалины и вновь разрыдался, вспомнив как здесь было уютно и хорошо, когда мы с Фросей ходили по дому и парку.

Барин, это вы?!» – неожиданно услышал голос дядьки Макара.

Я обернулся и застыл в растерянности, утирая слезы рукавом, пропитанным кровью и разорванным в схватках. Передо мной стоял старец со шрамом на лице, седой бородой и усталым видом.

–Боже мой, как вы постарели! – вырвалось у меня.

–Когда вы меня к себе с барыней пригласите?

–Она живая? Где? Веди меня к ней!

Я сделал шаг в его сторону, но он как-то странно попятился и, запнувшись, стал падать. Я метнулся к нему и, поймав его на лету, удержал. Он ойкнул и повис у меня на руках.

–Может, я уже умер?! – простонал он.

Я пощупал его лоб и возразил.

Но как такое может быть, вы с барыней умерли тридцать лет назад на берегу озера. Ты мне мерещишься, призрак?!»

После таких слов у меня подкосились ноги, и я рухнул на землю. И вскрикнул, больно ударившись о каменную ступеньку локтем. Дядька Макар, вернее, дед Макар, присел на ступеньки, дрожащей рукой пощупал саблю. Потом мою ногу, коснулся раны, от чего я поморщился, потом – плечо, голову, волосы и пробормотал в полуобморочном состоянии: «Невероятно, этого не может быть! Святой!» – и лишился чувств.

«Черт! Я ничего не понимаю! Тридцать лет прошли за одну ночь. Не понимаю!»

Деда Макара я не стал теребить, уложив его на тачку, отвез на конюшню, в пристройке которой он когда-то жил, но там было запущеннее. Видимо, после пожара он перебрался в другой дом. Я не знал его нового адреса и поэтому уложил его на старый топчан. А сам устроился на скамейке напротив. Мне не спалось, и в голову лезли всякие странные мысли. Но с горем пополам я задремал, проснулся от истошного крика деда Макара. Он с ужасом смотрел на меня.

«Господи, да живой я, живой!» – не вытерпел я. Поднялся, подошел к нему, сел на топчан рядом с ним и расстегнул изодранный мундир. Взял его руку и приложил ладонь к своему сердцу: «Чувствуешь сердце?»

–Не может быть? Как это вообще возможно, мундир раны молодость, сабля именно таким я тебя видел в последние мгновения- пробормотал он.

–Все верно.

–Но как? – и он коснулся меня причинив дикую телесную боль.

–Я сам не знаю, как так получилось! Я только вчера рвал подонков Влада! Потерял любимую, и тут я узнаю, что вчерашний день был тридцать лет назад. Лучше проводи меня на нашу с Фросей могилку.

В тот же день дед Макар отвел меня в фамильный склеп, где все мы были похоронены. Это было тяжелым зрелищем среди надгробий я прочитал и свое имя. Я стоялвозле своей собственной могилы, в склепе,где были похоронены все ставшие мне дорогими людьми.

–Как хоронили?

–Барина и его жену опознали сразу, прислугу кое-как они сильно обгорели во время пожара. А вас и жену…. -и Дед Макар потупил взгляд

–В закрытых гробах, ваших тел так не нашли, все решили что вы утонули вместе. Потом приезжал пристав из самого главного городского управления жандармериивсе о вас расспрашивал, обещал к награде представить посмертно и уехал.

Я два раза терял сознание. Из раны на ноге время от времени сочилась кровь. В общем, довел он меня до своего нового дома и пригласил свою бабку меня лечить.

–Неделю мне даже подняться с кровати не давали, опасаясь за мое здоровье. Но что-то странное стало происходить в поселке. К деду Макару стали приходить люди и как бы случайно заглядывать в комнатку, где я находился. Когда я поправился, ко мне пришел священник. Что-то очень знакомое было в нем. Господи, это же тот самый батюшка, который нас венчал. Он сильно изменился, постарел. Он тоже, судя по растерянному выражению лица, меня узнал. И начал как бы издалека расспрашивать: «Кто я? Откуда?» И еще массу разных вопросов. Я,