Пять лет спустя. Часть 2 - Сергей Александрович Богдашов Страница 19

— А как же закон о дорогах? — тут же возразил строитель, — Запрещено их перекрывать. За это штрафы положены.

— Закон я знаю, и штрафов в тысячу рублей в год не боюсь, — вздохнул я, объясняя очевидное, — Но глядя на карту, хочу сказать, что мы не очень-то что и нарушаем. Вот же, есть у боярина Смородникова дорога, — в очередной раз ткнул я пальцем в весьма извилистую линию, проходившую среди кочек, что, по мнению топографов должно было обозначать болота, — Да, тут чуть длинней путь выходит, но что поделать, если у нас в планах был ремонт и расширение полос на наших магистралях. А потом — это всё ещё наши дороги, а он пусть по своим ездит. Через болота.

Знал бы я, кто из топографов эту тропку на карте прорисовал, не поленился бы, и отправил ему бутылку коньяка в презент. Теперь устанет боярин по судам бегать. Ничего кроме штрафа не выбьет.

В юридическом плане я чист. Боярин Смородников пусть хоть на крик изойдёт, но не сможет обвинить меня в полной блокаде его родовых и отсуженных земель. Вот она — дорога. А то, что она не в асфальте или хотя бы в гравии, как те княжеские дороги, которыми он решил завладеть, так кто ему не велел свои земли так же обустраивать?

Ах, болота. На них ничего не построишь. Ну, так докажи это суду.

Годы уйдут и хренова тонна денег на всякие строительные экспертизы, требуемые в качестве доказательств. И на каждую из них у моих юристов найдутся возражения.

Короче — судебная перспектива у боярина — так себе. Денег будет отнимать вдосталь, и затянется она не на года, а на десятилетия.

Если по каждому случаю он начнёт разбираться, где я его обижу в самое ближайшее время, то боярину всей его оставшейся жизни не хватит, чтобы хоть какую-то прибыль из своей замутки получить. Но скорее всего, я успею его гораздо раньше разорить судебными издержками.

Суд в России — он всегда дорог и вовсе не для бедных.

Не стоит быть пророком, но если у меня переговоры с боярином не пойдут, то он получит лишь пустые корпуса от ДОКа, и то в аварийном состоянии. Всё оборудование и рабочих я вывезу.

Но вот мучает меня один практический вопрос — это нахалёнок, это я про боярина, неужели не знал, против кого залупается?

Вот, если честно, то я только одну кандидатуру знаю, кто бы желал и мог его поддержать. И эта старая сука уже не раз мне проигрывала, затевая интриги против меня, которые я каждый раз выворачивал себе на пользу.

Доказать я пока ничего не могу. Верю в предчувствие. И в скорый разговор с боярином Смордниковым. Если он не полный дурак, то очень скоро сообразит, что ему реально ничего не перепало и не светит.

Больше того. Его земли так и остались в его владении, но нынче они станут, как острова. Заживут своей автономной жизнью. Все иные связи с миром от него ни сегодня, так завтра обрежут. А пока, пусть наслаждается своей бессмысленной победой в суде.

Нет, я не то, чтобы против справедливости, но здесь откровенный расчёт и подлость присутствуют. Насчёт княгини Юсуповой я уже ни в чём не обольщаюсь, не первый раз называя её циничной старой сукой, впрочем, при всём том, уважая её, как серьёзного и упорного противника.

Ну, а как иначе? Проблем за последние годы эта старуха доставила мне больше, чем кто-либо другой. И признаться — мне это изрядно надоело.

Саму Юсупову, при живой матушке Императора, которая у неё в лучших подругах, укусить сложно, даже мне.

Фактически — она из разряда тех неприкасаемых, которые, по умолчанию, есть в любом государстве. Все про них знают, но на любые их шалости закрывают глаза, словно они невидимы.

Но если хорошенько подумать, то к её сынку Феликсу отношение уже совсем другое. И он — слабое место княгини. А уж слабостей за самим княжонком — воз и маленькая тележка.

По сути — он первый мажор столицы, со всеми её прихотями, модой и грехами.

И по вопросу грехов он тоже старается держать пальму первенства.

Я не верю слухам. Предпочитаю их проверять, благо, возможности у меня для этого есть.

Разговоры о том, что Феликс — гей, ходили давно. А теперь у меня на руках имеются фотографии, позволяющие уверенно утверждать, что Юсупов — конченный педераст.

Завтра они, эти фото, станут достоянием сразу нескольких центральных газет. Причём на конвертах будет указано, что фотографии отправлены не конкретно кому-то одному, а сразу нескольким издательствам. Иначе у газетчиков пропадёт стимул борьбы за сенсацию. А так, я почти уверен, что кто-то из редакторов наберётся смелости, и компромат выстрелит.

Дальше церковь и светские правила вступят в игру. Ибо наступит огласка, что в таких случаях не очень-то принято. И от такой плюхи по её репутации княгиня Юсупова не скоро опомнится. А матушке Императора предстоит услышать от своего сына много интересного. А почему бы нет, если она была инициатором и руководительницей всех моментов предстоящего брака Феликса Юсупова со Светлейшей княжной Ириной Александровной Рюминой.

Вот ведь, неудачка. Выдать замуж племянницу Императора за гея. Гнев Императора будет нешуточный.

Похоже, я научился у своих учителей одним выстрелом попадать сразу в двух зайцев. Ну, или в зайчих, в моём случае.

Думаете, газеты не осмелятся опубликовать такой компромат? У меня тоже были сомнения. Оттого паре газет были предложены деньги. Не сказать, чтобы много, но они согласились.

Надеюсь, мне всё удалось провернуть так, что непосредственно на меня никто бесспорно не укажет. Понятно, что очень многие догадаются, откуда ветер дует. Но между догадками и фактами существует пропасть, величиной с реку Волгу, в самом широком месте её течения.

Зато обеих старушек я надолго, если не навсегда, из числа влиятельных участниц внутриполитических государственных интриг напрочь выбил.

Может, получилось жёстко и не совсем красиво, но кому надо, тот поймёт — не стоит распускать руки на моё. Для меня это та красная линия, за которой изрядно спадают все нормы и правила. А потом — надо же мне как-то поддерживать репутацию Главного Пугала Империи…

Вот и посмотрю, насколько эффективным окажется удар сбоку по центрам принятия решений. Нет, ну не боярина же Смородникова мне идти убивать… Его-то за шо…

Так-то, для меня подобные наезды — чистая мелочь. Да, люди всегда будут завидовать выскочке, имея в виду моё быстрое