Демонолов - Марк Камилл Страница 19

– Ты, не из этих краев, как и мы. Должно быть спрашивал себя почему мы обосновались внутри леса. Живем здесь как отшельники и прочее, – он уставился на Люмена бледно-голубыми глазами.

Люмену казалось словно эти глаза принадлежат кому-то другому. Кому-то гораздо моложе и одновременно гораздо старше, чем этому старику-отшельнику, живущему в лесу.

– И ты прав, я на твоем месте задался точно такими же вопросами, – он перевел взгляд на сбившихся в кучу посреди выгона овец. Было еще слишком холодно и рано, что бы животные начали разбредаться, каждый по своим делам ища свежую и сладкую траву.

– Мне не интересно, – солгал Люмен. Дед явно пытался его на чем-то поймать. Проверить. Люмен чувствовал это. – Раз вы тут живете, значит вашей семье здесь хорошо. А нужно ли другое? – на миг он задумался о своей семье. Каково это? Но когда из глубин памяти стал подниматься образ светловолосой женщины эти мысли разбило звуком грома. И, треснув, перьями они осыпались на дно.

Стефан хмыкнул и погладил свою длинную бороду.

– И вправду, нужно ли что-то еще… – солнце незаметно выползло из-за крон и ударило первыми лучами начиная нагревать остывшую землю. Один из лучей попал в Люмена, и он раздраженно дернул щекой, накинув на себя капюшон.

Раны на его руках зажили в разы быстрее, чем раны на его лице. В свое отражение он больше не смотрел. Ему был противен этот человек. Человек решивший утолить свое горе реками крови невинных людей. Он и в правду заслуживает суда. Если его найдут охотники за головами. А они обязательно отправятся на его поиски, когда Филипп достигнет города и обо всем там расскажет. Его обязательно будет ждать петля.

Зофия каждый день делала для него мазь, которую демонолов наносил на искалеченную кожу. Казалось, изменений нет, но зуд и жар быстро прошел. Повязки он отказался накладывать, решив обойтись только мазью.

– Как здесь называют тебе подобных, Люмен. Проклятыми, так? – фермер осмотрел своего гостя с ног до головы.

Сбитые и давно изношенные высокие сапоги. Широкие коричневые штаны, требующие уже несколько латок. Длинный черный плащ, скрывающий тощего человека с белесой кожей. Которая готова вот-вот покрыться волдырями всего лишь от попадания пары солнечных лучей. Искусанное ранами ожогов лицо, скрытое в тени капюшона. И заливающиеся красным глаза, недавно смотрящие на Стефана синим.

В тени или ночью они ярко-синие, но стоит хоть крупице солнечных лучей попасть или отразиться в них, как они тут же окрашиваются в красный. Разбавляя, мешая и смазывая синий цвет зрачка. Фермеру показалось это забавным, и он с упоением сейчас наблюдал этот процесс.

– Проклятый, – медленно, точно приговор повторил Люмен.

– Слышал в Вершах такая же жила, – слова лезвием пронеслись через демонолова. – Люди, здесь суеверные по отношению к себе подобным. Но вот во всяких монстров и демонов верят уже с неохотой. Ну и понятно, их тут почти и не осталось. А те, кто живут, забиваются поглубже в леса, пещеры и свои темные норы. Что бы однажды дождавшись судного часа исчезнуть в небытии.

– Слышал, что рука проклятого помогает обрести богатство, – дед не унимался и словно провоцировал Люмена. – Нога, обещает здравие. Язык, признание и славу. Сердце, должно покорить любую даму, кому подмешают сделанный из него отвар. А голова, – Люмен дернулся и с размаха ударил старика. Занес руку и, не целясь, запустил кулак куда попало. Лишь бы этот проклятый идиот заткнулся.

Стефан легко поймал удар ладонью и остановил его, хмыкнув. Он встретился с ожившими глазами Люмена и закончил свою фразу:

– … помимо отличного трофея, обещает приоткрыть завесу в мир магии, доступный лишь избранным.

– Хватит! – демонолов выдернул кулак из мозолистой руки фермера и спросил: – Зачем? Зачем, ты мне все это рассказываешь? – злость медленно и верно стала накрывать Люмена, затуманивая его мысли. Тенью большой волны приближаться к его маленькому силуэту.

– Что бы вернуть тебя обратно. Слабак. Ты быстро сдался. Тебе сколько лет? Двадцать, двадцать пять? А выглядишь на тридцать или и того больше. Если продолжишь жить в таком болоте мыслей, то станешь как зомби – живым мертвецом. Отвратительные я тебе скажу твари, безмозглые и вечно голодные. Так что чем раньше ты выпустишь из своей души этот гной. Тем быстрее сможешь впустить новый воздух в свои запертые сожалением и горем легкие. Вдохни, – он размахнулся и ударил люмена ладонью по лицу.

Кожа загорелась, кажется пошла кровь с сорванных болячек. Но чернокнижник лишь скрипнул зубами и опустил взгляд. Старик был прав. Он действительно вскрыл его гнойник и выпустил заразу. Ему было больно. Но от части и стало легче. Где-то внутри что-то тяжело и не хотя забилось снова.

– А теперь, пошли. Мне нужна помощь с колодцем.

Стоящий посередине двора каменный колодец выделялся своим видом из всего окружающего, как выделялся бы дом городского купца в глухой деревне.

Кладка была широкая и ровная. Блоки обточены до идеала. Синие камни считались самыми крепкими в этих местах и стоили немалых фалианов. Сверху шла резная деревянная оградка, над которой возвышалась П-образная конструкция с ведром. С каждой стороны торчала голова похожая на петушиную, но что-то в ней было не так. Глаза были шире и имели вертикальные зрачки. Гребень был широкий и раздвоенный, а язык, вываливавшийся из открытого клюва, делился на две ядовитые части.

Стефан подошел к колодцу и щелкнул задвижкой, спустив ее с держателя. Ручка зашумела, закрутилась, отпуская вниз ускользнувшее с глаз ведерко. Спустя пару секунд оно шумно шлепнулось о воду.

– Набери корыто, – он пододвинул здоровенную деревянную емкость и зашагал в сторону сарая. – Я сейчас вернусь.

Люмен уже на третьем разе почувствовал, на сколько он ослаб. Сражаться с бандитами, разбойниками и демонами это одно, а работать на ферме другое. Механические движения на время заставляли его забыть о старавшихся вернуться в его голову воспоминаниях. И он был этому рад. Работа руками всегда полезна.

Доставая очередное ведро и выливая холодную воду в корыто он размышлял о случившемся. Сейчас уже было не так больно. И Астрид уже казалась ему призраком, неким сном. Его мысли, его сознание старались превратить случившееся просто в событие, историю, которую со временем он забудет. Но Люмен этого не хотел. Он желал, чтобы этот день отпечатался в его памяти клеймом. Так будет правильнее.

Вместе со Стефаном они оттащили корыто в стойла и вылили в большую бочку. Откуда сразу побежали полоски воды по загонам, наполняя чащи животных, которые уже с утра ждали момента утолить жажду.

– А