Александр Тестов - Сокрушая врагов Страница 19

Резко затормозив, они увидели в полусотне метров от себя с десяток воинов в лохматых одеждах. Меря метнули стрелы, но, кажется, мимо…

Хотя нет. Ирта ойкнула и, всплеснув руками, лицом зарылась в снег. Баар услышал легкий хруст ломающего древка стрелы под тяжестью упавшего тела. Он хотел было развернуться и кинуться назад к кустам, как еще одна стрела нашла свою цель. Юски заскрежетал зубами и согнулся. Стрела угодила ему в ногу. «Это конец», – молнией сверкнула мысль, и Баар застыл как вкопанный.

На удивление меря больше не стреляли, видимо удовлетворившись результатами первого залпа.

– Уходи, – махнул рукой Юски, пытаясь вытащить наконечник, – уходи…

Глава рода высвободил ноги из лыж и подошел к вепсу.

– Нет, Юски, я не уйду.

– Уходи… они убьют тебя.

– Нет, Юски, помирать будем вместе, – решительно произнес Баар.

Враги приближались медленно, не спеша, как будто были уверены, что добыча никуда не денется. Юски же так и не смог извлечь наконечник, он обломал древко стрелы и вытащил меч. Баар, подперев раненого товарища плечом, тоже обнажил оружие. Так они и стояли, плечом к плечу, поджидая врагов.

– Если узнают дома… – покачал головой Юски.

– Знаю, – не отрывая глаз от приближающихся меря, ответил глава рода.

Их плавно взяли в кольцо. Теперь, с близкого расстояния Баар смог получше разглядеть этих пресловутых меря. Почти все как один одеты в волчьи шкуры и мохнатые шапки. У самых «модных» головными уборами служат волчьи морды. Вооружены основательно: луки, щиты, короткие копья, массивные дубины и… Павла поразили их мечи, если это оружие вообще можно было назвать мечами. Нет, скорее это были огромные, слегка спрямленные серпы, вот только они были костяными. Впрочем, Баар разглядел и костяные наконечники их копий, которые были длиной в две ладони и имели зазубрины по обеим сторонам лезвия.

Один из воинов в клыкастой морде на голове вышел вперед и, потрясая копьем, что-то прорычал. Глава медвежьего рода из всего понял только одно слово – смерть! Но отвечать вепсы не стали.

– Сдавайтесь, или смерть! – более понятно сказал меря с явным акцентом.

– Ага, щас, – не выдержал Баар и покрепче сжал рукоять меча.

Воин перевел копье в боевое положение, его сородичи последовали его примеру. В следующую секунду несколько вражеских копий одновременно рванули вперед.

– Эх, – глубоко вдохнул Баар, – врагу не сдается наш гордый варяг!

Вепсы вскинули мечи, и два костяных наконечника не выдержали укусов каленого металла…

Глава десятая

Меря

Безумец ищет славы,

А я ее уж потерял…

Он понял, что жив, когда снег стал обильно падать на лицо. Павел разлепил глаза. Хмурое небо, плотно обложенное низкими тучами, низвергало на землю тонны кружащихся пушинок. Снег шел густо, устилая все вокруг. От резкого толчка спину прошила дикая боль. Юноша до скрежета сжал зубы, но не проронил ни звука. Повернув голову набок, Павел увидел сначала кусты, а потом и деревья. Они в лесу. Хруст снега под ногами, вокруг люди, их много. Они идут пешком, а он едет, вернее его везут или тащат. Его тело находилось практически горизонтально, и он спиной ощущал холод земли. Нет, все же, кажется, везут. Везут на волокушах. Да, под правым плечом жердь, и пахнет свежими еловыми ветками. Павел скинул руку вниз – так и есть, салазки-волокуши. Какие-то голоса… и ругань впереди идущих. Говорили на непонятном ему наречии. Глава медвежьего рода прислушался. Нет, некоторые слова очень похожи на вепсские…

– Куря, мохнатая жаба… чего плетешься… кхл-кхо-кху, бррр…

То ли сознание еще блуждало где-то, то ли мозг отказывался воспринимать действительность, но Павел не мог уловить слов. Только одна мысль, словно ворон, кружила рядом – плен, снова плен… Когда его захватили бродники Бокула Шибайло, чтоб ему пусто было, то все было предельно ясно и понятно – выкуп! А что этим, как их там… меря, что ли? Что им понадобилось от него? А не все ли равно… главное, где Юски, Куски и Пэлла? Что с ними? Ах да, бедные старики убиты, это он видел собственными глазами. Остается Юски, верный Юски, жив ли ты?

Он не в силах был пошевелиться. Все тело болело, а голова как будто была не своя.

Вскоре начало темнеть. Они двигались лесом. Волокуши часто подпрыгивали на неровностях, вызывая боль во всем теле. Наконец Павел потерял всякий интерес к происходившему. Мозг отключился…

Когда он вновь открыл глаза, было уже совсем темно. Хотя нет. Справа потрескивал костер, и языки пламени озаряли небольшую поляну. У огня, громко переговариваясь, копошились люди. Павел склонил голову и увидел своих похитителей – меря. Почти все сплошь в волчьих шкурах, немного смуглые, с едва раскосыми глазами.

Как-то сразу на глаза попался высокий мужик с увесистой дубиной за поясом. Дубина была знатная – в массивный набалдашник были искусно вживлены огромные клыки не то волка, не то медведя… или просто заостренные кости, отсюда Павел не рассмотрел. Этот, с редкой козьей бородкой, ходил среди соплеменников вальяжно, покрикивая на них время от времени. Никто не смел перегораживать ему путь и, когда он проходил мимо, все старались уступить дорогу. На фоне всех остальных он выглядел настоящим детиной, под два метра ростом. И ручищи у него были под стать его оружию – ишь как он ими размахивает при ходьбе. Детина внезапно остановился и посмотрел на пленника. Павел мгновенно закрыл глаза: ну сплю я, сплю…

Однако меря насторожился и, заложив одну руку за пояс, стремительно двинулся к Павлу.

– Очухался? – вполне понятно спросил он.

Павел понял, что его трюк не удался, открыл глаза и ответил:

– Очухался! А тебе чего от меня надо? Ты кто вообще?

Незнакомец гоготнул во всю пасть и, скинув ноги пленника с волокуши, уселся рядом.

– Ты сам-то кто такой?

– Бепся, – ответил глава рода.

– То, что ты бепся – это я и без тебя вижу. Имя есть?

Вот тут детина хотел зацепить собеседника за живое – имя есть? Пытался намекнуть, что не слишком ли молод ты, парень, для имени, ведь настоящего мужского имени достоин только воин. Следовательно, имя надо было заслужить. А так мальчуганов и отроков звали просто – пойка. Но всех этих перипетий и аспектов Павел, увы, не знал, а может, и хорошо, что не знал, а то бы ответил чего-нибудь не так…

– Баар, – почти гордо произнес глава рода, – может, и у тебя имя есть?

Детина опять гоготнул, видимо дивясь смелости пленника.

– Тебе моего настоящего имени знать не надо, – ехидно улыбаясь, ответил он, – для тебя я буду – Мякки.

«Ага, прозвище», – догадался Павел.

– Как тут оказался ты и твои дружки?

– По грибы ходили.

Мякки снова оглушительно гоготнул, обнажив крепкие зубы.

– А не поздновато ли по грибы собрались?

Он вдруг стал серьезным, улыбка сошла с лица, и он, схватив пленника за грудки, повторил вопрос:

– Что вы тут делали?

– Гуляли.

– Что?

– Гуляли мы.

– Ты мне тут не дури! – прикрикнул меря. – Куда шли?

– Да чего ты пристал, – попытался вырваться Павел, да куда там…

– Куда шли?

– В Новгород!

– Зачем?

– В гости!

– К кому?

– К другу!

– Как звать?

– Кого?

– Друга! – Мякки встряхнул Павла так, что у того боль отозвалась в печенке.

– Вадим!

– Кто он?

– Вадим!

– Чем занимается? Купец?

– Воин!

– У кого?

– В дружине у князя!

– О-о-о! – воскликнул детина и отпустил пленника. – У князя, в дружине… врешь.

– Нет!

– Что – нет?

– Не вру! Он десятник!

– А ты, стало быть, его друг?

– Лучший друг! – с гордостью заявил Павел.

– О-о-о!

Меря встал и, обернувшись к своим, громко за-явил, Павел понял его слова, ну почти все:

– Эй, макиса! Он говорит, что новгородец у него друг, воин князя! Пога ему?

«Макиса? Макиса? – Павел пытался улавливать сходство наречий. – макиса, так-так, очень похоже на вепсское маа – земля, ага – земляки! А что же такое пога? Может погра – конец?! Или смерть?!»

Воины в волчих шкурах разом затараторили, да так быстро, что Павел практически ничего не понял, кроме…

– Нет! Оставить его! Немь, ерк, мянь!

Детина властным жестом прервал своих соплеменников.

– Хватит!

Он вновь повернулся к пленнику:

– Если твой язык не солгал – останешься жить! Ты хотел попасть в Новгород, ты туда попадешь! – И он опять оскалился в улыбке.

Воины, видать, расслышали слова своего предводителя и поддержали его дружным смехом. А Павлу от этой радости меря стало как-то не по себе.

Еще не погас костер, еще не все меря улеглись спать, когда из леса вышел еще один отряд воинов в волчьих шкурах. Лагерь вновь оживился. Воины приветствовали друг друга радостными воплями и дружескими похлопываниями по плечу.

Павел понимал не все из их речи, но то, что понимал, не очень-то вдохновляло. Ночной отряд меря привел около двух десятков пленников и их, ободранных и связанных по рукам и ногам, устроили на ночь подле главы медвежьего рода. Это были в основном крепкие мужчины и отроки. Почему здесь не было женщин, Павел догадывался. Он своими глазами видел, как меря ведут себя с попавшими к ним в руки девушками.