Сергей Мусаниф - Война неудачников Страница 19

А у нас нет даже возможности связаться с Азимом и выяснить, как обстоят дела.

Несмотря на все это, я оставался спокоен. Худшее, что могло произойти на данный момент, уже произошло, рвать на себе волосы поздно, больно и бессмысленно. Остается или смириться с последствиями, или попытаться что-то предпринять…

– Как думаешь, глайдер вернется сегодня вечером?

– Думаю, да, – сказал Холден. – С армейской точки зрения он не представляет никакой ценности, и атмосферные полеты будут разрешены до последнего. По крайней мере до тех пор, пока битва за Веннту не переместится в атмосферу. А что, ты решил прокатиться в город и напоследок осмотреть достопримечательности?

– На глайдере должен стоять аварийный передатчик, при помощи которого можно связаться с «Ястребом».

– Наверняка, – кивнул Холден. – Но это канал связи, который мы сможем использовать только один раз, потому что потом нас к глайдеру на пушечный выстрел не подпустят. Это в том случае, если мы сможем избежать ареста. Ты готов рискнуть ради того, чтобы отдать Азиму приказ валить отсюда и провести остаток жизни в тюрьме?

Я задумался.

Наверное, это было бы правильно. Мы с Азимом плечом к плечу прошли через многие неприятности, он несколько раз спасал мне жизнь, и я чувствовал, что изрядно ему задолжал.

Без приказа капитана, без моего приказа, он не уйдет. То есть это я так думаю, что он не уйдет. А на самом деле, может, он уже и ушел. Как бы я сам поступил на его месте?

А черт его знает.

– Утром глайдер улетает в город, днем его здесь нет, так что если пытаться что-то сделать, то только ночью, – продолжал Холден. – Вырубить сигнализацию, вызвать «Ястреб», передать послание… это минуты три. Другой вопрос, что делать потом? Факт передачи послания не утаить, охрана явится за нами очень быстро, может быть, даже вместе с полицией. Надо сразу решить, будем ли мы отстреливаться до последнего патрона или до тех пор, пока они не вызовут армию, или мирно сдадимся в руки правосудия.

– Пока ты был в прошлом, ты явно посмотрел слишком много вестернов.

– Ты уверен, что заложил достаточно динамита, Буч?[5]

– Кстати, об этом, – сказал я. – Не о динамите, но о прочности транспортного средства. Как полагаешь, может оно вылететь в открытый космос?

– Мощности двигателя скорее всего хватит, – сказал Холден. – Это конверсионная армейская модель, запас прочности там должен быть неплохой. Корпус герметизирован – это плюс, компенсаторов гравитации нет – это минус, и очень большой, системы рециркуляции кислорода нет… Полагаю, в космос оно вылететь может, но непонятно зачем и крайне ненадолго.

– Надолго и не надо.

– Есть и менее напряженные способы расстаться с этим миром, – сказал Холден. – Возьми импульсник и стрельни себе в лоб.

– Я не сторонник теории легких путей.

– Я уже заметил, – сказал Холден. – Ты понимаешь, сколько «если» и «но» в этом твоем как бы плане?

– Да.

– Хорошо.

Квест с элементами стратегии, значит.

Что ж, сейчас у меня есть прекрасная возможность сыграть в классический экшен с элементами авиасимулятора и лотереи. Голый адреналин и ставка на удачу.

Шансы пройти миссию крайне невелики. Если бы речь шла об игре с работающим автосохранением и бесконечным числом попыток, я бы попробовал, не тратя времени на сомнения. В реальной жизни, где попытка всего одна, фактор случайности непредсказуем, а ставкой будет не только моя жизнь, но и жизни других людей, которых я уговорю рискнуть… Настолько ли я сумасшедший, чтобы даже думать об этом?

– Ты хороший пилот? – поинтересовался Холден.

– Средний, – признался я.

– Я тоже средний, – сообщил он. – А для того, что ты задумал, нужен очень хороший пилот.

– У нас есть очень хороший пилот.

– Точно. Проблема только в том, что этого очень хорошего пилота две недели назад вытащили из холодильника.

– Никто не спросит у нее сертификата.

– Мы не знаем, насколько она восстановилась. Она ходить-то самостоятельно начала неделю назад, что говорить об управлении кораблем?

– Можно спросить у нее. – Я посмотрел на часы.

До нашей ежедневной совместной прогулки по парковой зоне осталось чуть больше сорока минут.

– И ты считаешь, что она может объективно оценить свое собственное физическое состояние и определить, вернулись ли к ней летные навыки?

– В любом случае это не самая большая наша проблема.

– Согласен.

На планете объявлено военное положение, средства ПВО приведены в полную боевую готовность. Правда, они заточены на то, чтобы сбивать все, что пытается проникнуть в атмосферу, а не то, что пытается ее покинуть. Это дает нам шанс, пусть и очень небольшой.

Орбитальные средства обороны развернуты так, чтобы отражать внешнюю угрозу. Если на боевых станциях и есть оружие, нацеленное в сторону планеты, его не может быть слишком много. С другой стороны, глайдер – не истребитель «москитного флота», скорость и маневренность у него гораздо ниже.

В подобном противостоянии многое зависит от мастерства наводчика и искусства пилота. Ответ на задачу можно найти только экспериментальным путем, просчитать такое заранее невозможно.

– Координация, – сказал Холден. – Нам нужно очень точно синхронизировать действия, потому что каждая лишняя минута может огорчить нас летальными последствиями.

– И это не самая большая наша проблема.

– Наша самая большая проблема в том, что мы – чокнутые, если всерьез обсуждаем такие возможности. Все остальное второстепенно и решаемо.

– Глайдер использовался только для атмосферных полетов. У него нет стыковочного узла.

– Значит, нам понадобятся скафандры. – Холден включил терминал информационной Сети и вбил запрос в строку поиска. Мгновением позже на экран вывалилась схема глайдера, снабженная несколькими абзацами пояснений. – Боюсь тебя огорчить, но в стандартную комплектацию они не входят.

– Вот это и есть самая большая наша проблема, – сказал я.

– Должны быть легкие ремонтные костюмы, – сказал Холден. – В количестве четырех штук. Герметичные, но без подогрева. Запас кислорода около тридцати минут.

– Должно хватить.

– Самоубийство, – отрезал агент. – Очень затейливое самоубийство. Можем даже претендовать на премию Дарвина.

– Ее все еще вручают?

– Разве что неофициально.

Никакого профита.

Впрочем, премия Дарвина присуждается посмертно, а приз вручается родственникам лауреата. Тем самым родственникам, которых у меня нет.

Никто не сможет заработать на моей смерти. Разве что Асада ею порадовать…

На внутреннем распорядке клиники объявление военного положения никак не сказалось. Разве что лица у людей стали более серьезные, а охранники сменили профессиональную скуку на профессиональную озабоченность.

Кира уже ждала на парковой скамейке. На ней был больничный комбинезон, но выглядела она вполне здоровой: бледность первых дней отступила, на щеках начал появляться румянец, она уже могла подолгу гулять и заниматься в тренажерном зале. Для гражданского лица это был бы пик физической формы, но хватит ли этого на то, что я собираюсь ей предложить?

– Привет, Алекс!

– Привет.

– Мы попали, да?

– Да.

– Самое обидное, что нам не хватило всего пары дней.

– Так оно обычно и бывает, – согласился я. – Не хватает пары дней, пары часов, пары минут… Иногда не хватает всего пары секунд. В этом свойство времени – его всегда не хватает.

– Все настолько плохо, что ты решил найти утешение в философии?

– У меня уже есть печальный опыт, – поведал я. – Это не первая планета, которая была атакована, когда я находился на ее поверхности. И я должен сказать, что приятного в этом мало.

– А есть выбор?

– Чисто гипотетически.

– Расскажи мне об этой гипотезе.

Я рассказал.

– Это самый сумасшедший план, который мне только доводилось слышать, черт побери! – сказала Кира. – А я ведь служу в армии и слышала много сумасшедших планов. Но твой – это что-то… Мне он нравится, черт побери!

– Правда?

– Конечно. Я всегда мечтала сдохнуть за управляющими джойстиками истребителя, под огнем противника в какой-нибудь самоубийственной миссии, и своим планом ты предоставил мне отличный шанс.

– Вряд ли мы сможем добыть тебе именно истребитель.

– Это непринципиально.

Глава 9

Как советовал устами своего героя незабвенный Роберт Энсон Хайнлайн, если кто-то говорит, что задуманное вами предприятие невозможно, внимательно выслушайте все его аргументы и возражения, а потом молча сделайте.

Правда, для этого надо быть Лазарусом Лонгом, самым старым человеком галактики, человеком, который видел все и все испытал, человеком, для которого нет ничего неосуществимого. Легендой при жизни, жизнью при легенде.

Обычным людям сложнее.

И совершенно непонятно, как быть, если ты сам не веришь в осуществимость задуманного.