Алексей Фомичев - Эталон зла Страница 19

Позади в толпе послышались крики. Люди все слышали и заранее оплакивали свою судьбу.

— Наверное, мы должны отвести всех к вам, да? Переводчик зашептал на ухо штурмбанфюреру, тот согласно закивал, опять что-то сказал.

— Кто должен проводить допрос?

— Э-эти… ваши… С города. Я толком не знаю.

— Они сейчас в Портягино? — по собственной инициативе задал вопрос переводчик. Акцента в его голосе стало заметно меньше.

— Д-да…

Гестаповцы смотрели на полицаев, на толпу и что-то обдумывали. Потом двое обошли толпу и встали позади полицаев. Те чувствовали себя все более неуютно.

Герман не спеша обошел стоявшего на дороге полицая (тот поспешно отступил в сторону) и встал напротив женщины, к которой жались трое маленьких детишек. Им было лет по пять-шесть. Одеты плохо, худые, глаза смотрят испуганно. Женщина прижимает детей к себе, взгляд затравленный. Ничего хорошего от немца не ждет.

Взгляд Германа скользнул по толпе и вдруг наткнулся на молодую девушку, одетую в старое, до предела заношенное платье и какой-то жакет. На голове платок, на ногах стоптанные ботинки непонятно какого фасона. Но даже в этом страшном наряде она выглядела переодетой королевой.

Синие глаза, яркие губы, мягкие черты лица. Платье уродует, но не в силах скрыть ладной фигуры.

Хмырь заметил оценивающий взгляд гестаповца, когда тот рассматривал ту красивую дивчину, и недовольно покривил губы. Если немец захочет, он увезет девчонку с собой. А ему ничего не достанется.

Такая перспектива ему не понравилась, и Сенька неожиданно для себя раскрыл рот:

— Господин штурмбанфюрер, вы разрешите вести людей дальше?

Немцы не спешили с ответом. Трое ходили вдоль толпы, с интересом разглядывая детей и стариков, а старший гестаповец с каким-то любопытством смотрел на самого Хмыря и на его подчиненных. Что он хотел увидеть?

— Господин штурмбанфюрер…

— Умолкни, урод! — вдруг раздалось за спиной.

Хмырь круто развернулся и с разинутым от удивления ртом взглянул на того высоченного немца. Это он заговорил на чистом русском языке.

— Н-не понял?..

— Чё ты не понял, лох? Сказал, захлопни пасть.

Пистолет-пулеметы, до этого висевшие на плечах двоих немцев, в мгновение ока оказались в руках. Еще один выставил вперед оружие странного вида. Хмырь такого никогда не видел и не мог опознать в нем штурмовую винтовку StG. Главный немец стоял, по-прежнему заложив руки за спину. МП висел на плече, но Сенька понимал: перехватить его для стрельбы — дело одного мгновения.

— Оружие на землю, — проговорил стоявший слева от полицаев гестаповец. И тоже на русском. — Живо.

— П-постойте… — заикаясь, проблеял Игнат Забитюк, подручный Хмыря. — В-вы не немцы?

Ближе к нему стоял широколицый немец с небольшим шрамом на подбородке (Витька получил его в одной из схваток). Немец шагнул ближе и неуловимо быстро пнул Игната в пах. Того скрючило. Немец добавил кулаком по шее и Игнат рухнул ему под ноги.

— Вы чё, мудаки, не поняли? Оружие на землю, руки вверх! Кто рыпается — нафаршируем свинцом! Ну?!

Полицаи медлили, не зная, что делать. Сопротивляться бесполезно. Им это только что показали. Но бросать оружие?..

Хмырь, услышав русскую речь, а главное, словечки из блатного жаргона, моментально сообразил, что перед ним не гестаповцы, а кто-то из своих. В смысле — из русских. Сенька слышал, что на фронте воевали зеки, кровью искупавшие вину перед законом. Может, эти из них?

В принципе, от этого не легче, но все равно иметь дело с красными уголовниками и блатными лучше, чем с гестапо.

— Чё за треп, братва? — спросил он, лихо сплевывая сквозь зубы и делая шаг вперед. — Не по закону расправу творите. Без толковища, без…

Договорить ему не дали. Старший «гестаповец» без размаха выбросил кулак, и Сенька рухнул на землю. Нокаут.

Когда Олег уложил главного полицая, Артем чуть повел стволом МП, скашивая сразу двух стоявших почти вплотную к нему полицаев. А потом снес и третьего, пытавшегося снять с плеча карабин.

Герман угомонил еще одного. Последнего убрал Витя. На глазах испуганной и удивленной толпы четверо немцев уложили всех полицаев, причем пятерых насмерть. На земле лежали Сенька и Игнат. Они слабо шевелились, издавая стоны и проклятия, и пробовали встать. Но выходило плохо.

— Ой, господи! — запричитала седовласая старушка в цветном зипуне, одетом несмотря на теплую погоду поверх кофты. — Сыночки… Вы кто?

— Молчать! — рявкнул Артем. — Рот не разевать! Стоять тихо. Кто пискнет — пожалеет!

Нет, он их не стращал. Не собирался убивать или наносить какой-либо вред. Просто пацанам сейчас нужна была тишина и полное невмешательство толпы. Без паники и радости из-за нежданного избавления.

— Сейчас вы разойдетесь по домам. Молча. И быстро. А потом соберете вещи и уйдете отсюда, — продолжал объяснять Артем.

— Куда?

— Куда хотите. Вам не простят убийства полицаев. Ясно?

Толпа молчала.

— Ясно или нет? — рявкнул Олег.

— Ясно, ясно! — заголосила толпа.

— Понимаем.

— Сейчас соберемся…

— Все! Разошлись!

Жители бросились по домам, спеша забрать самое ценное и уйти. В том, что их не оставят в покое, никто не сомневался.

— Постой… — Герман положил руку на плечо девушке, на которую засмотрелся.

Та остановилась, испуганно глядя на огромного гестаповца снизу вверх. Сейчас, вблизи он не выглядел таким уж и страшным, но все равно ей было не по себе.

— Как тебя зовут?

— Нина.

— Нина. — Герман расплылся в улыбке. — Красивое имя. Скажи, красавица, ты местная?

— Да, — робко кивнула Нина.

— Отлично. Может быть, знаешь, есть ли дорога в лес. Такая, чтобы могла пройти машина.

Герман указал на БТР.

— Дорога есть. Надо доехать до Липатовки, до развилки и свернуть в лес. Дорога сначала идет плохая, но метров через пятьдесят будет шире. Ваша машина пройдет.

— Молодец, — улыбнулся ей Герман. — Это важно.

— А… — набралась храбрости Нина. — А вы не немцы?

— Мы? — Герман глянул на себя, похлопал по груди. — Мы самые настоящие, всамделишные фрицы. Прямо из Берлина.

Девушка вдруг улыбнулась и опустила глаза. Всамделишные немцы больше ее не пугали. Совсем.

Пока Герман развлекался разговором с девчонкой, парни быстро перетаскали оружие полицаев в БТР, туда же забросили, предварительно связав, Хмыря и Игната. Артем успел выяснить у одноногого деда дорогу в лес. Теперь пора было сматываться. В любой момент сюда могли нагрянуть как полицаи, так и немцы. Устраивать бой в деревне в явно невыгодных условиях в планы братвы не входило…

— Гера, по коням! — крикнул Олег уже из БТР. — Время.

— Ну, пока! — вздохнул Герман, глядя в блестевшие глаза Нины. — Будь здорова, красавица. И не попадай к… нашим коллегам из гестапо.

— Да…

Герман еще секунду смотрел на нее, потом вдруг шагнул вперед, притянул за плечи и впился губами в ее губы. Девчонка ахнула, зажмурила глаза, но из объятий не вырывалась. Когда Герман ее отпустил, она судорожно вздохнула и отступила назад. Лицо постепенно становилось красным. В глазах, против ожидания, не было и намека на злость.

— Прощай! — Герман махнул рукой и побежал к машине.

Девчонка еще минуту стояла на дороге, глядя, как бронетранспортер исчезает за домами, оставляя за собой облако пыли.

— Ну, ты артист, Гера, — насмешливо протянул Олег. — И здесь сумел девчонку закадрить! Разглядел под тряпками!

— Хороша девка, — мечтательно вздохнул Герман. — Тряпье скинуть, отмыть и приодеть — королева красоты!

Артем колдовал над картой, прикидывая расстановку сил в районе и отмечая силы немцев. Делал он это по старой спецназовской привычке, на тот случай, если в лесу они не найдут дорогу обратно. Тогда знание обстановки будет весьма кстати.

На миг оторвав голову от карты, глянул на Германа и сказал:

— Гера, сколько ей лет?

— Да не больше семнадцати. Свеженькая еще, молодая. Зуб даю — целка.

— А теперь, — прервал его излияния Артем, — прибавь к семнадцати шестьдесят один.

— Это ты к чему? Ну, семьдесят восемь.

— Так вот, — на губах Артема заиграла улыбка, — когда вернемся, загляни в эту деревню. Встретишь свою любовь. Может, и узнаешь в семидесятивосьмилетней старухе.

Олег и Виктор прыснули, глядя на растерянное лицо Германа. Тот набычился, меряя Артема свирепым взглядом, потом плюнул (прямо на лежащего под ногами Хмыря) и хмыкнул:

— Я говорил — геронтофилией не страдаю. Так что бабусю оставим в покое. Зубоскалы! Давайте лучше думать, что делать.

Ответил Олег:

— А делать одно — держать курс в лес. Поищем место, где нас перекинуло.