Михаил Ланцов - Смерть Британии! «Царь нам дал приказ» Страница 19

– Нейтон, – удивленно повел бровью Арчибальд Примроуз, – что случилось? Почему вы врываетесь в мой кабинет?

– Сэр, у нас срочная шифровка из Берлина, у людей сэра Генри все получилось. Они смогли заполучить документы из НИИ медицины.

– Прекрасно! – довольно потер руки Примроуз. – Все прошло по программе?

– Нет, сэр. Охрана оказалась неожиданно сильной, но сэр Генри смог захватить какие-то бумаги.

– Какие-то бумаги? – разочарованно переспросил хозяин Foreign office. – Сэр Генри оказался не так хорош, нежели про него рассказывали.

– Сэр, там был серьезный бой. Сам сэр Генри ранен. Из его группы выжило только три человека, а сводный отряд боевиков так и вообще лег полностью. Причем не в ходе ликвидации его после проведения операции, а во время боя в НИИ и последующих стычках с полицией при отходе.

– Хорошо, Нейтон, оставьте шифровку на столе, я прочитаю ее позже. Хотя до приезда сэра Генри говорить об успешности операции преждевременно.

Три дня спустя командир диверсионной группы, невзирая на ранение, лично докладывал руководству результаты операции.

– Они использовали пулеметы, сэр. За первые десять минут боя мы потеряли в перестрелке из-за этих адских машин половину отряда. Уж больно неожиданно они ударили.

– Почему же ваши люди так глупо подставились?

– Ни одного их моих людей, – сказал сэр Генри, акцентируя на слове «моих», – там не было в момент открытия огня. А почему эти русские свиньи учудили, мне не ведомо.

– Но эти русские свиньи прикрывали ваш отход до последнего, – улыбнулся Арчибальд Примроуз.

– И что с того? – кривил в презрении губы Генри Беримор.

– Вы их настолько не любите?

– Ненавижу! Всей душой! Они сгубили трех моих братьев и отца в шестьдесят седьмом году.

– Так они участвовали в том неудачном походе?

– Да! Они пошли в поход во славу Ее Императорского Величества. А теперь его стало не принято лишний раз упоминать… А ведь они как настоящие англичане сражались за интересы нашей родины там, в этой варварской стране до конца. И погибли. Погибли! Теперь же они бандиты и преступники… Я все понимаю, и сохранить лицо Империи намного важнее чувств нескольких ее подданных, но… вы даже не представляете, как я их всех ненавижу! Была бы моя воля – ни одного в живых не оставил бы.

– У вас еще появятся не единожды возможности верой и правдой послужить короне. И скажу вам по секрету о том, что недалеко то время, когда ваши близкие, сложившие свои головы во славу Великой Британии, снова станут ее героями. Это я вам обещаю.

– Спасибо, сэр, – Генри Беримор смотрел на своего начальника влажными от волнения глазами. – Спасибо, что даете мне надежду.

– Это не единственный дар, что вы и ваши люди получите за выполнение задания. Особенно учитывая обстоятельства. Во‑первых, вы назначаетесь руководителем специального отдела при Foreign office, который будет заниматься разнообразными силовыми операциями в интересах нашей родины. С соответствующим окладом и положением в обществе, разумеется. Во‑вторых, вы лично будете награждены крестом Виктории из рук Ее Императорского Величества.…

Документы, полученные благодаря столь сложной операции, были пущены в разработку специалистами, занимающимися изучением новых фармацевтических решений. Как понимает уважаемый читатель – в подброшенных англичанам утках оказалась не только одна ложь, но и правда, но они были смешаны в такой пропорции, что уводили исследователей с верных путей, тем самым откровенно вредя развитию английской медицины. Это особенно ощутимо сказалось в том ключе, что никаких серьезных научно-исследовательских центров у них не имелось, а потому проработку документации поручили ведущим лабораториям, заменив их реально полезную работу изучением и экспериментальной проверкой изощренно полученной ереси.

Глава 16

Так полюбившийся Александру за последние годы пенсильванский камин трещал весело горящими поленьями и давал не только тепло, но и приглушенный, мягкий свет, позволяющий расслабиться и подремать.

Сон Его Императорского Величества последние годы стал плохим из-за постоянной, просто хронической усталости, а потому вот такая дрема возле камина была спасением, превратившимся фактически в ритуал. Поэтому домашние старались не беспокоить Сашу во время этой релаксации, ибо других возможностей отдохнуть он частенько не мог найти по несколько дней кряду.

В эту ночь Императору снова не спалось. Он сидел в этом уютном кресле, которое напоминало чем-то реквизит из старого советского фильма «Приключения Шерлока Холмса и доктора Ватсона», и, всматриваясь в огонь, думал, пытаясь собрать общую мозаику разнообразных событий.

Прошло без малого семнадцать лет его правления. Колоссальный срок! Но много ли он сделал за это время? Сравнивая с отцом и дедом – безусловно. Можно сказать, что, кроме Петра Великого и Иосифа Виссарионовича, никто никогда больше для России не делал. Если же смотреть на совершенные дела через призму того, что хотелось, и сравнивать с тем, что получилось, то ему становилось тошно от обыкновенной обиды за банальное невезение.

А ведь так все замечательно начиналось! После разгрома турок и французов в кампаниях 1871–1872 годов и провозглашения создания Красной Армии вся Россия наполнилась мощной волной энтузиазма и вдохновения. Такого всеобщего подъема, по отзывам стариков, никто даже и не помнил. Но потом… Александр недовольно поморщился. Потом начались проблемы, возникающие буквально на пустом месте. Многовековой менталитет огромной страны за несколько лет не поменялся настолько, чтобы принять ту волну реорганизации и обновления, что государь пытался внедрить и реализовать. Отдельные яркие вспышки реформ заслонялись многочисленными тенями прошлого. Всколыхнувшаяся было Императором вековая трясина России-матушки медленно и верно гасила все волны, идущие из Кремля. Жить действительно по-новому удавалось немногим, все остальные старались вести дела по старинке.

Лишь Москва сильно выделялась на фоне остальной страны, спрятав своей бурной жизнью от Императора проблемы России, чем воспользовались чиновники на местах. Кроме нее более-менее нормально жили еще отдельные островки, созданные либо вокруг ключевых городов, либо вокруг стратегических предприятий и транспортных узлов. Ни репрессии, ни высокий оклад не могли преодолеть естественной склонности людей к обретению даже не личного блага, а возможности выделиться на общем фоне. А ведь это было только одной из бед.

В начале XXI века обыватели смеялись над глупостями стремлений разного служилого люда показать свою «самость». То сотрудники милиции надевали невероятных размеров фуражки, то какой-нибудь гражданский чиновник среднего полета отстраивал себе загородную резиденцию с туалетами из настоящего золота. Эта страсть не возникла как самостоятельная тенденция либерализации общества после реформ 1991–1993 годов. Нет. Реформы только усилили эту хроническую болезнь и подтолкнули морально нестойких, а зачастую и просто неумных людей к банальному стремлению выделиться по какому-либо внешнему признаку. Именно этот социальный вирус заставлял ходить молодых женщин в Нальчике в шубах во время жары. И он же гнал перебивающихся от зарплаты до зарплаты служащих и рабочих в банки, чтобы купить себе максимально дорогой автомобиль в кредит, а потом несколько лет жить чуть ли не впроголодь.

В Российской империи, оказавшейся вовлеченной в круговорот мощных реформенных преобразований, произошло нечто подобное. Не спасал ни кнут, ни пряник. Подданным, особливо отмеченным каким-то высоким чином, хотелось как-то обозначить это перед лицом остальных. Даже несмотря на то что в хорошие чины смогли пробраться многочисленные представители рабочих, крестьян и мещан. Скорее даже напротив – этот факт выступил катализатором всеобщего сумасшествия. Вчерашняя бедность легла на немалую власть и стала порождать ошибки как искренние, вызванные заблуждением, так и обыкновенное лоббирование за откаты и взятки (ведь на выделение своей «самости» нужны были деньги, и зачастую весьма приличные). Нечистых на руку государственных служащих, конечно, ловили, но это не отпугивало. Слишком уж сладкой казалась жизнь. Слишком доступными были огромные финансовые потоки, которые как ураган гуляли по стране, подпитывая грандиозные стройки и иные обширные преобразования. Да и всегда оставался шанс на то, что именно их вычислить не смогут. По крайней мере, каждый из них в это верил. Поэтому пусть и постепенно, но неуклонно количественное накопление ошибок и умышленного «вредительства» в реализации указов Императора стало переходить в качество. И уже в середине семидесятых появилась яркая тенденция – если где-то что-то могло плохо пройти, то это обязательно случалось. Что-то вроде черной полосы, которая посетила Русскую армию и Русский Императорский флот во время Русско-японской войны 1904–1905 годов[37]. Только в масштабах всей страны.