Андрей Емельянов - Черная Быль Страница 19

На меня глядел хорошо знакомый мне сталкер - Джотто, который должен был встретить нас на южном хуторе и довести до базы "ЧН". Увидев, что я, по-видимому, не представляю опасности, он отослал молодого бойца и закрыл за ним дверь. Я вновь повторил свой вопрос, но уже тише и повежливей:

- Где я?

Джотто с опаской посмотрел на меня, затем спросил:

- Ворон? Какого лешего? Ты же умер!

- Ну, живой, как видишь. Я отправил ложное сообщение с ПДА, чтобы запутаеть нае… нападавших. Кстати, где мой ПДА и мои вещи?

Джотто кивнул в угол, я повернул голову и увидел там три рюкзака, мой "Винторез", АК-103 Спирита и "MP-7" Циркуля. На каждом из рюкзаков лежали ПДА. Похоже, нас собирались уже похоронить, а снаряжение положить, по сталкерской традиции, под крестами…

- Ничего не трогали? - спросил я.

- Ничего, только ПДА сняли, чтоб не поломалось ничего. Эти ПДА, ты же знаешь, все китайские, малейшее давление, и уже ломаются.

- Мой не поломается, у меня лицензионный, - сказал я, спрыгнув с деревянного стола, на который меня положили, и подойдя к снаряжению. Вытащив карты из ПДА, я слил с них не разбираясь все данные на свой. Затем, отдав два дешевых Джотто, сказал:

- На, новичкам своим отдашь. Каким-нибудь везучим.

Затем я приступил к осмотру рюкзаков своих товарищей по отряду. Ничего полезного для себя я там не обнаружил, поэтому тоже отдал их Джотто. После чего собрал свое снаряжение, и вышел на улицу.

На улице было тепло и солнечно. Я огляделся и увидел бескрайние болота вокруг. Южный хутор ничем не отличался от других деревенек на Болотах, кроме, разве что, своего стратегического положения - кто владеет им, тот контролирует южный путь на Кордон. Вокруг, по радиоактивным топям, хутор не обойдешь, на такое решался только наемник Шрам, но тот вообще псих какой-то был… Он, говорят, Болота от ренегатов чуть ли не в одиночку зачистил. В любом случае, лезть в камыши равносильно самоубийству. Как говорили "ЧН-овцы", хочешь глупо умереть - не ползай по топям, а оденься лучше в костюм "Свободы" и зайди на огонек на базу "Долга".

Я посмотрел время на ПДА. 10.38. Оказывается, в отключке я провалялся не меньше четырех часов. Теряю форму. В свое время в Темной долине я валялся без сознания, контуженный выстрелом из РПГ Меченого, всего два с половиной часа… Отмахнувшись от тяжелых воспоминаний, я пошел по центральной дороге на запад, в направлении базы болотных. Я прошел мимо четырех домов и посмотрел направо. Посмотрев, тут же остановился. Один из домов был полуразрушен, однако одна кирпичная стена сохранилась - и кто-то уже давно, но уже после Второй Катастрофы, заштукатурил ее. Неизвестный штукатурщик старался положить штукатурку ровно, но немного не преуспел. Однако достаточно большая поверхность на стене была.

Это была знаменитая на всю Зону "стена общения". Каждый сталкер, проходивший через Южный хутор мог оставить на ней свой привет Зоне. Я остановился и стал читать. Я и сам когда-то что-то написал на стене, но это было так давно, что я уже и не помнил, что именно написал. Точно помню, начало этому писательству положил Шрам, который сначала перечертил верх стены шрамом из пулевых попаданий, а затем подписал черной краской: "Я Шрам, наемник. 11.09.11 г."

Ответ был таков: "Что ж ты стену колупаешь, Шрам? Не для твоего автомата старался. Пень-штукатурщик, 12.09.11 г." Рядом другая надпись: "Хочу колупать - колупаю, не твое это дело. Шрам. 13.09.11 г." Неизвестно, что бы ответил на это Пень, мой отряд как раз был в рейде в тот день, и Пня именно один из моих товарищей убил из "Абакана". После чего подошел к его телу, достал ПДА и сказал: "Этого сталкера звали Пень!".

Я стал читать дальше. "Это Стрелок!", "Твою мать, Стрелок, Ты что творишь-то?!", "Эй, вы, что за хрень вы тут на стене пишете??", "Мишка-Абразив был здесь!". На следующей строчке уже кривые буквы черной краской: "Санька Косой со своей командой резал здесь глотки "Чистым"!" Санька Косой был единственным грамотным командиром ренегатов, и его большой и очень дисциплинированной команды боялись в свое время даже на Кордоне, когда он захватил Южный хутор. Однако дальше, после нескольких малограмотных записей членов команды Косого, широко и размашисто было написано: "А Джотто резал глотки ВАМ!" "Чистое небо" теперь держит хутор!", "Ренегаты, прочь с Болот!"

На следующей строчке: "Опа, а тут и для меня нашлась бы работенка! Снайпер". "Долг - УГ! Отаге УГ! ТаБаК!" Я усмехнулся. Этих двоих я знал. "Понаписали-то! Черный". "А что тебе не нравится? Пророк". "Ничего мне не нравится! Я вообще к Доктору иду!" "Ну и иди," - пишет Пророк. Дальше я увидел свою запись: "Проходили мимо. Ворон и Малек." Я помрачнел. Мы написали это во время того рейда вместе с Мальком, будущим Седым. Это было за три дня до того, как на нас напал контролер. Вновь отмахнувшись от дурных мыслей, я перевел взгляд на самый низ стены. И замер. "А что будем делать, когда стена закончится? Серый", "Новую рядом поставим. Колотун", "Ухожу отсюда. Бешеный". Я остолбенел. Последняя запись мне не понравилась. Бешеный был как раз тем, кого я должен был найти. А он тут был, оказывается, совсем недавно, потому что краска еще не потускнела, еще не облезла от кислотных дождей и выбросов. Я обернулся, собираясь пойти к Джотто, и увидел его самого. Я не заметил даже, как он подошел. Он усмехнулся и спросил:

- Нашел знакомых?

Я подумал и ответил:

- Да вот, вспомнил кое-кого. На этой стене записана вся история Зоны, судьбы разных сталкеров, в свое время бывших здесь. Тут и Черный отметился, и я сам… Однако сейчас меня интересует только один сталкер.

- Кто же это? - спросил Джотто, подняв брови.

Я ничего не сказал, подошел к стене вплотную и молча показал на слово "Бешеный". После чего спросил:

- Знаком?

Джотто стушевался. Казалось, он не находил себе места от волнения. Он переводил взгляд то на меня, то на стену, и, наконец, выдавил:

- Да.

- И почему такое волнение? Он что-то натворил?

- Он… был здесь… с неделю назад. Действительно бешеный, псих полнейший. Настоящий параноик. Пойдем-ка, я тебе расскажу о нем подробно.

Мы пошли в тот же дом, в котором я проснулся. Выпустив всех, кто там находился, Джотто запер дверь и сел за столик у окна, предложив мне сесть напротив. Я сел. Тут Джотто меня удивил. Рядом с ним стоял маленький холодильник "Минск", который, как ни странно, работал. Заметив мой вопросительный взгляд, Джотто сказал:

- У нас небольшой генератор здесь, от него и электричество, - после чего вновь обернулся к холодильнику и достал оттуда что-то, закутанное в полиэтиленовый пакетик. Я подумал, что это колбаса, однако, когда он развернул пакет, я увидел что это сыр, заплетенный косичкой. Видимо, на моем лице было такое недоумение, что Джотто вновь заговорил. - Вроде бы, давно уже не маленький, а все люблю этот сыр. У нашей группировки большие связи за Периметром, вот нас и снабжают продуктами, не только оружием, - и снял со стены чистый нож и разделочную доску, отрезал три раза от сыра, затем положил его обратно в холодильник и закрыл его. Я взял одну щепотку, попробовать. Сыр оказался соленым, однако я не удивился, что Джотто он нравится - мне тоже понравился. Джотто, тем временем, продолжил:

- Этот Бешеный, как увидел сыр, сразу напросился в этом доме поселиться, чтоб сыр можно было есть. Мы, вообще-то не пускаем сюда сталкеров-одиночек ночевать, для этого другой дом есть, однако для него я сделал исключение. Подумал, почему бы сталкеру не порадоваться частичке того мира? Вот и поселился он в комнате наверху. Показать потом?

Я кивнул и сделал знак продалжать. Джотто продолжил:

- Ну вот, значит, первые пару дней вел он себя спокойно, мы с ним тут чаи гоняли, болтали о жизни да о хабаре. А потом, значит, увидел он в окошко, как пришел к нам Тростник, бывший командир "Греха", знаешь такого? Вижу, знаешь. Спускается ко мне, глаза выпучил, весь дрожит, как будто знобит его, и шепотом таким, ужасным: "Там Тростник, Тростник, не пускай его, не говори, что я здесь, не говори!" И наверх бросился. Ну, думаю, с кем не бывает, Тростника впустил, поговорил с ним, ну и он осторожно так, не навязываясь, спрашивает, а не видал ли я такого-то сталкера - и про Бешеного мне подробно рассказал, и кто он такой, и как выглядит. Я думаю, ну, расскажу если, во-первых, предателем буду, крысой, а во-вторых, Тростник мне сам не понравился. Вроде как избитый весь, а чувствует себя нормально, бодро и резво, а глаза бегают, и на меня он не смотрел совсем, вечно куда угодно, но не в лицо мне. Подозрительный, короче. Ну и говорю ему, нет, таких не видел. Ну, он допытываться не стал, поднялся, поблагодарил за прием, попрощался и ушел.

- Куда ушел? - перебил я его, и Джотто ответил:

- На Кордон он ушел. А как ушел, Бешеный вылез. Не сдал, спрашивает, не сдал? Нет, говорю, не сдал. Он мне тогда чуть ли не на шею бросился. Спасибо, говорит, хабаром отплачу. Но не ушел, не. Вот только изменился совершенно. Чаи со мной гонять перестал, "косичку" жевать тоже. Целыми днями где-то пропадал вокруг хутора. Пугливый стал, до невозможности. Один парень его по плечу хлопнул, так он развернулся, и очередью его. Парень жив остался, а Бешеный извинялся потом, просил не убивать его (а тот парень с дружками отомстить хотел, ну и ко мне пошли, разбираться). Не убили его, но пришлось поговорить. Зато Бешеный совсем параноиком стал. Везде первым вызывался. Заметят группу бандюков - тут же Черный мочить их идет. Кабан где, или тварь болотная - Бешеный тут как тут, и возвращается вскоре, с кабаном за спиной. И всегда один. Захочет кто-нибудь ему помочь - Бешеный сразу настораживается, "Не подходи!" кричит, говорит, что один пойдет. Парни в конце концов его бояться стали. "Винторез" с разрывными это все же серьезно, под пулю никто лезть не хочет. Парню тому повезло просто, что Бешеный тогда автомат свой простыми патронами зарядил. Наконец, ровно неделю назад подходит он ко мне и говорит, мол, на хуторе ему нельзя больше, его боятся все, и скоро обозлятся и нападут на него. Я говорю, ладно, иди если хочешь, никто тебя не держит. А он такой: ты, Джотто, если кто придет, не говори никому, что я был здесь. Меня не существует, понял? Я говорю, понял. А уходя он нелогично поступил совершенно. Сам сказал не говорить, что был тут, и сам же сделал надпись на стене, да еще и подписался. Может, для наших, чтоб знали?.. - он пожал плечами. - Вот такая вот история. И почему это он тебя так интересует?