Михаил Белозеров - Золотой шар Страница 19

— Тихо… Тихо… — предупредил дух. — Не пыжься!

— Р-р-р… — зарычал Егор Чепухалин, чувствуя, что потихоньку звереет. — Ебическая сила!!!

Должно быть, так себя ощущал Геракл, совершая тринадцатый подвиг по женской части.

По воинской части моментально пронеслась весть — капитан Чепухалин сошел с ума. Во-первых, он подал рапорт на увольнение из рядов СА, а во-вторых, подрался с дежурным по части после того, как помочился на крыльцо штаба.

— Если он решил косить, — изрек генерал Лаптев, когда ему доложили о случившемся, — то глубоко заблуждается. У нас и после худших выходок никого не выгоняли. Приказываю посадить его на гауптвахту дней этак на двадцать, нет, на тридцать, и пива не давать!

Генерал Лаптев со дня на день ждал приказа из МО о присвоении ему очередного звания и перевода в столицу, поэтому ЧП ему были не нужны.

— Есть! — козырнул дежурный, держась за распухший нос, и вместе с нарядом из пяти человек побежал ловить буйного капитана.

Дежурный сильно сомневался в успехе своего мероприятия. Он уже один раз ощутил на себе силу кулаков Чепухалина. А сила эта была немереной.

Капитан Чепухалин по-прежнему стоял на крыльце, но теперь он был еще и в дымину пьян. Его покачивало, как тростник в бурную ночь. Увидев наряд, он произнес:

— А, явились, гады! — и бросил в них пустую бутылку из-под водки. — Пидары вареные, идите сюда, идите!

И первым ударом выломал столб, поддерживающий козырек над штабом, вторым — разметал по плацу наряд, а по ходу дела опрокинул командирский «уазик», оказавшийся у него на пути. После этого он прошелся по казарме, и все, кто там были, покинули ее спешно через окна или двери.

В дело вступил сам генерал Лаптев. Он сел на БТР-90 и, крича в «матюкальник»: «Сдавайся, Чепухалин!», принялся гоняться за ним по военному городку. Генерал Лаптев страшно спешил, потому что до пуска ракет оставалось меньше часа. Наконец Чепухалина все же загнали на хозблок, а точнее, в новую столовую, и генерал Лаптев разрешил применить огнестрельное оружие, потому что капитан Чепухалин не сдавался, а очень метко кидался из окон всем, что ему попадало под руки, и помощники Лаптева уже все были в синяках. Самому Лаптеву пришлось прикрыть левый глаз черной повязкой, под которой расплывался отвратительный фиолетовый синяк, полученный от точно и сильно брошенной картошины.

Калите повезло. Вход в город со стороны автовокзала никто не охранял. Но все равно он предпринял меры предосторожности, и на разведку ушел весь световой день. Конечно же, вначале они воспользовались «планшетником» и обшарили окрестности, но действовали наверняка. Калита больше никого не хотел терять. Без Куоркиса с его опытом и силой боеспособность группы уменьшилась на треть.

Впрочем, даже если кто-то их и заметил, то предпочел убраться восвояси. Умный сталкер — живой сталкер.

Обычный сталкер трусоват и предусмотрителен. Экономит на оружии и обмундировании. Довольствуется краюхой хлеба и глотком воды из фляги. Больше всего Калита боялся столкнуться с недавними сослуживцами. Они были безжалостны, как все государевы люди, и могли убить, образно говоря, за никчемную «пустышку», потому как по закону все, что находилось в Зоне, принадлежало государству. А лицензии для частных лиц на добычу хабара выдавались за очень и очень большие деньги, и лицензии у Калиты, естественно, не было.

Видать, Семен Тимофеевич не соврал, думал Калита. Он понимал, что зря его обидел, что из-за этого погиб Куоркис. Но, как бывалый военный, отгонял от себя эти мысли, потому что знал: на любой войне все предусмотреть невозможно, что есть сотни случайностей, которые ты себе даже вообразить не можешь.

К вечеру они сидели в девятиэтажке, на самом верху, и отдыхали. Ели стандартный армейский паек. Огонь Калита разводить запретил, так же как и вести разговоры о хабаре — кто, когда и что притащил и кто как продал. Считалось, что упоминания в Зоне о хабаре — дурной вкус, который может иметь дурные последствия. Опытные хакеры даже думать об этом не смели, боясь накликать беду.

Когда совсем стемнело, он сказал:

— Схожу-ка я по одному делу…

— Ты куда, командир? — приподнялся с матраса Венгловский.

После случая с Куоркисом он не то чтобы не доверял Калите, но стал нервным и осторожным, как зверь в чужом логове. Умирать ему не хотелось.

— Спокойно, мужики, без фанатизма. Пойдем со мной, Юра, — предложил Калита. — Здесь недалеко отшельник один живет.

— Живет ли? — переспросил Чачич, намекая на то, что на ночь глядя ходить никуда не стоит.

— Да живет, живет, — ответил Калита. — Я же рассказывал…

— Вот утром и сходил бы, — проворчал Дубасов, тем самым давая понять, что против ночной прогулки командира.

Жора Мамыра не высказал своего мнения, потому что был в карауле — сидел в угловой квартире с пулеметом ПКМ и держал под прицелом подходы к девятиэтажке. Да у Жоры Мамыры и не было такого статуса, как у Дубасова, не смел он еще перечить командиру.

Калита и Венгловский проскользнули через квартиру на восьмом этаже в соседний подъезд — единственный отход, который оставили себе, заминировав на всякий случай прилегающие квартиры, и очутились на улице. Жора, конечно, сразу их увидел. Его предупредил Чачич, к тому же он узнал обоих, потому что рассматривал двор в прибор ночного видения. Две фигуры — одна отливающая ярко-зеленым цветом, другая — почти черная, растворились в темноте.

Справа тянулся городской парк, который превратился со временем в чахлый лес. Здесь во множестве водились поющие улитки «кудзу», но сегодня они молчали.

Ученый не любил город. Он и в столице-то жил скромно, а здесь выбрал нору. Об этой норе не ведали даже самые пронырливые сталкеры. Даже, наверное, черный сталкер, думал Калита, пробираясь в Колодезный овраг. Сам Калита узнал об овраге при весьма странных обстоятельствах. Когда он уже начал выкарабкиваться из лучевой болезни, в палату вошел странный человек — пузатый, чернявый, с отрешенным взглядом карих глаз.

— Сашка?! Ген?! — безмерно удивился Калита и приподнялся на своем ложе, хотя был облеплен трубочками и проводами, как муха паутиной.

Они обнялись, и Ген, глядя на него своими безумными глазами, сказал ему на ухо:

— Я ее предвидел!

— Что? — спросил Калита.

В нем уже проснулась тяга к жизни, и он начал всем интересоваться.

— Дыру и ее воздействие на вас, то бишь на нас.

Калита схватил его за руку:

— Ты тоже попал под облучение? — и хотел задать сотню других вопросов, но Ген, хитро улыбнувшись, так же тихо сказал:

— Зайди ко мне через пару дней, — и дал адрес, конечно, не улицы и не дома, а третьего Колодезного оврага за городским парком.

Действительно, через три дня Калита поднялся и первым делом улизнул к другу. Они долго беседовали. Ген открыл ему глаза на суть Зоны, а потом они ходили в Дыру по тайному лазу.

Оказалось, что облучение Дыры спасло жизни всем тем, кто попал под него. Они стали суперлюдьми. Уже после ликвидации последствий катастрофы, когда наступило время для анализа, было замечено, что очень маленький процент чернобыльцев не восприимчив к радиации. А эффект облучения Дырой вообще превзошел все нормы физиологии человека. Из чернобыльцев, лежащих в левом крыле больницы, государство создало засекреченный отряд «Бета» военных сталкеров. Долгие годы «бетовцы» «таскали» хабар не только из Зон, находящихся на территории СССР, но из Зон на территориях других стран. После распада СССР «бетовцы» остались не у дел. Большая часть из них ушла в черный бизнес и, конечно, его не афишировала. Остальные разбрелись кто куда. Когда же государство спохватилось, восстановить службу «Бета» оказалось не с кем. Калита создал собственную команду, и они много чего интересного нашли в Зоне. А потом золотое время сталкеров закончилось — Зоны взяли под контроль, и бизнес пришлось срочно менять. Но и эту напасть они пережили. Теперь перед ними со всей очевидностью стояла новая задача — освоить Дыру.

Калита еще не знал, как конкретно это будет выглядеть. Может быть, он поставит свой КПП на входе в Дыру и будет брать мзду со всех желающих посетить это притягательное место. А может быть, стоило первыми проникнуть внутрь и набрать как можно больше хабара. Можно было поделить территорию Дыры. Но зачем делить, если никто не предъявлял на нее права. Поэтому Калита считал себя единственным полноправным хозяином Дыры. В крайнем случае у него был еще один выход — обратиться к бывшему руководству «Бета». Но это только на крайний случай, если их мероприятию будет грозить опасность.

Перед чертовым колесом его что-то насторожило. Мягко и почти беззвучно «оно» прошло огромной тенью, и звезды за ним искажались, как в увеличительном стекле. «Рок судьбы», вовремя сообразил Калита, и они замерли. Калита — за детской горкой, Венгловский — за поребриком, в кустах. При появлении такой бочки пользоваться связью, даже слабосильной, не рекомендовалось — можно было получить смертельный удар молнией. Но почему она летает? — удивился Калита. Обычно «рок судьбы» проявлял себя только днем. И как бы в подтверждении самых худших опасений, он услышал над собой, высоко в небе звук БЛА. Неспроста они их запускают, неспроста, подумал Калита и, пригнувшись, пересек некогда большую площадь. В этом был риск, лучше было бы двигаться за деревьями, но Калита чувствовал, что ночь сегодня будет спокойной и, главное, теплой — с юга наползали тучи. Венгловский, как тень, скользнул следом.