Сэнди Митчелл - Зов долга Страница 2

— Без совещания не обойдется, — произнесла Кастин, проходя вслед за проклинающими все и вся потными солдатами, волокущими рабочий стол полковника в кабинет, который она зарезервировала для себя; произошло это, как только мы получили в свое полное распоряжение это нагромождение ангаров на периферии посадочного поля космопорта.

Такое расположение гарнизона меня, с одной стороны, более чем устраивало — мне всегда приятно осознавать, что я нахожусь близко к путям отступления на случай, если дела обернутся плохо, а местность, заставленная готовыми выйти на орбиту шаттлами, расположенная на расстоянии, которое можно быстро преодолеть пешочком, — едва ли не наилучшее из возможных обстоятельств. Впрочем, с другой стороны, столь милое моему сердцу расположение означало, что полк, возможно, должен будет осуществить быстрое развертывание и с помощью десантного катера передислоцироваться в любую точку погорячее. Чтобы подобная вероятность осуществилась (если только моим зудящим ладоням можно доверять), не нужно много времени.

Еще одна группа солдат поспешно проследовала внутрь уютного кабинета Кастин и обратно, добавив в интерьер стульев, подходящих по стилю к рабочему столу, и мы все присели, по-прежнему глядя наружу, на основное помещение склада. Мне подумалось, что полковник поступила правильно, выбрав один из отдельных кабинетов, расположенных на галерее бельэтажа, прилепившегося к стене приблизительно на половине высоты склада, с наружной стеной из стекла, которая выходила прямо на большие ворота, ведущие к погрузочным платформам. Отсюда ее властному взгляду открывалось все происходящее как внутри, так и снаружи.

В данный момент ворота были распахнуты, позволяя непрерывному потоку носильщиков, курсирующих от грузовиков со снятыми бортами, поданных к погрузочным платформам, вливаться в помещение вместе с вихрем снежинок, влетавших снаружи — оттуда, где наши «Химеры» с рычанием пробивали себе путь по тонкой пленке подмерзшей снежной каши. По вальхалльским меркам было достаточно тепло, и большинство мужчин и женщин, попадавшихся мне на глаза, щеголяли в рубашках с длинными рукавами, у некоторых даже закатанными. Для меня же было довольно прохладно, так что моя комиссарская шинель, в которую я кутался, была как нельзя кстати. Внезапно морозный ветерок принес запах месячной давности носков, полежавших некоторое время в навозе, и в проеме двери появился мой помощник.

— Танны, сэр? — спросил он, выставляя поднос с напитком на недавно занявшую свое место столешницу цельного дерева, вокруг которой мы расположились.

— Спасибо, Юрген, — отозвался я, с благодарностью принимая благоуханную жидкость, и он обернулся, чтобы протянуть чайные чашки Кастин и Броклау, которые почти рефлекторно задержали дыхание при его приближении.

Они пригубили напиток раздумчиво, так что и мне пришлось сдержать побуждение проглотить содержимое своей чашки в один присест, — и все же я ощущал, как тепло постепенно расплывается по моему телу с каждым глотком. Юрген снова наполнил мою чашку.

— На здоровье, комиссар. — Он протянул мне инфопланшет. — Доставили на ваше имя несколько минут назад.

Я принял его и бегло просмотрел, затем поднял взгляд на офицеров.

— Ну что же, — произнес я, стараясь подавить внезапную вспышку энтузиазма, возникшую от предвкушения представившейся вдруг возможности увильнуть на время куда-то, где хоть немножко теплее. — Полагаю, это возможность получить некоторые ответы.

— От кого? — спросила Кастин, не пытаясь скрыть удивление, — мы находились на поверхности этого грязного шарика всего лишь несколько часов, что вряд ли было достаточным, чтобы кто-либо на Периремунде заметил наше присутствие, не говоря уже о том, чтобы посылать нам сообщения.

— От местного арбитра,[5] — ответил я, подвинув к ней планшет, чтобы она тоже могла прочесть информацию. — Он желает обсудить, согласно каким протоколам будут распределяться наши полномочия при отправлении правосудия, на случай если вашим мальчикам и девочкам случится слишком бурно провести свободное от несения службы время.

Подобный запрос был обычен для тех случаев, когда тот или иной полк Гвардии останавливался на какой-нибудь планете. Делалось это для того, чтобы, случись солдатам устроить дебош (что они и проделывали всегда, без исключения, и без этого моя должность потеряла бы значительную часть своего смысла), все заинтересованные стороны знали бы, должно ли их передать местному судопроизводству, офицерам военной полиции либо напрямую Комиссариату.

На все эти вопросы, вероятно, было столько же различных ответов, сколько комиссаров на планете, но что касается меня, я всегда просил, чтобы все солдаты, попадавшие в неприятности, были переданы непосредственно на мое попечение, и изменять спустя много лет привычке, приобретенной еще в самом начале моей карьеры с 12-й полевой артиллерией, не видел никакого резона. Начать уже с того, что у солдат она порождала иллюзию попечения об их благе, у них складывалось мнение, что я сделаю все возможное, чтобы у любого из них было все хорошо, насколько это возможно. Таковое мнение в целом благотворно влияло на боевой дух, и к тому же все эти хлопоты давали мне хороший повод регулярно выезжать из расположения полка, чтобы поискать и для себя более приятные способы провести время. В тех же случаях, когда мне было недосуг либо я был самым честным образом слишком занят, я всегда мог положиться на Юргена в том, что он выполнит за меня всю бумажную работу.

Я пожал плечами:

— Полагаю, было бы возможно просто связаться с ним отсюда, но…

— Вы раздумываете о том, чтобы явиться лично? — спросила Кастин.

Я кивнул:

— Уверен, что он оценит подобную обходительность, а ведь произвести хорошее впечатление никогда не повредит.

Не говоря уже о том, что столица планеты располагалась на добрых пару тысяч метров ниже нас и потому в ней было, черт побери, несколько теплее, чем на Хоарфелле, где мы в данный момент пытались расквартироваться.

Броклау поглядел с беспокойством.

— По крайней мере, сначала отдохните хоть немного, — посоветовал он. — Вы на ногах с тех пор, как мы вышли на орбиту.

— Не долее, чем все остальные, — ответил я, напуская на себя такой вид, будто с трудом сдерживаю зевоту.

По правде говоря, я вовсе не был настолько усталым, потому как сумел урвать немного сна во время спуска на шаттле, что не только меня освежило, но и в качестве дополнительной награды позволило не быть свидетелем неизбежного характерного для Юргена смущения перед атмосферными перелетами. Я никогда не видел, чтобы его по-настоящему тошнило, потому как подобное было ниже того достоинства, которое, как он наивно полагал, даровала ему высокая должность личного помощника комиссара, но его волнение перед тем, что это может произойти, соединенное с чисто физическим дискомфортом, заставляло его потеть, подобно орку, что, в свою очередь, позволяло обычному букету его запахов расцветать до поистине ошеломительной силы.

Я снова пожал плечами:

— К тому же это слишком хорошая возможность, чтобы ее упускать. Если кто-то и может нам сказать по всей правде, что здесь происходит, то это местный арбитр.

— Верно подмечено, — согласилась Кастин. — Конечно же, если вы сами чувствуете себя готовым к подобному визиту. — Она строго взглянула в мою сторону. — Все, что вы сможете у него вызнать, окажется гораздо более надежным, чем та лапша, которую мы получаем по обычным каналам.

— Именно это я и хотел сказать, — отозвался я. — А чем больше мы знаем о том, с чем предстоит столкнуться здесь, тем лучше сумеем с этим справиться.

Конечно же, рассматривая эти надежды с перспективы прошедшего времени, я должен признать, что они оказались пустыми, но на тот момент у меня не было ни малейшего представления о том, насколько мало кто-либо осознавал истинное положение дел на Периремунде. Кроме горстки людей, которые, наоборот, знали слишком много, чтобы спать спокойно.

Примечание редактора

Хотя Каин и высказывается достаточно ясно о необычных топографических чертах Периремунды, делает он это лишь в той мере, которая ему кажется необходимой. Его отношение к подобным аспектам повествования вынуждает меня прервать его собственное изложение следующим отрывком, который, как я надеюсь, сделает многие из последующих событий более понятными.

Из произведения Жервала Секара «Скучные люди в интересных местах: путевые заметки скитальца», 145.М39:

Как и у многих миров, обладающих необычными чертами, ранняя история Периремунды скрыта пеленой домыслов и легенд. Достоверно известно, что впервые открыта она была в середине М24 исследователем Ацером Альбой лишь затем, чтобы быть наглухо забытой до самой его безвременной кончины, наступившей, вероятно, в момент защиты чести какой-нибудь куртизанки и пресечения притязаний на ее внимание. Планета была наконец колонизирована в ранние годы двадцать седьмого тысячелетия, вслед за обнаружением записок Альбы, что было сделано магосом Провокари, неустанным искателем неведомого, чьи неортодоксальные взгляды частенько навлекали на него насмешки со стороны коллег.