Сергей Вольнов - Вечный поход Страница 2

Удар достиг цели. Противник повалился с распоротым животом, сжавшись и исторгнув глухой стон. Но его тут же утихомирил добивающий удар телохранителя, пригвоздивший поверженное тело к земле.

Обведя горящим взглядом юрту и не обнаружив других поводов для беспокойства, я жестом велел нукеру оставаться рядом с Великим, и выскочил наружу. Моя помощь приспела вовремя — сотник с трудом отбивался от ещё двух неизвестных воинов. За краткое время, проведённое мною в юрте, его успели ранить в левое бедро и правую руку; он, перехватив меч в левую, хромая, успевая ставить только блоки, отступал теперь назад, теснимый наседавшими врагами.

Подбодрив его криком, я ринулся к ним, заходя с тыла. Но этот маневр не возымел настоящего успеха. На этот раз нам довелось скрестить мечи с поистине незаурядными воинами, которые мгновенно перестроились, защищая спины друг друга. Казалось, судьбы собственных жизней их совершенно не волновали!

Они бросались на нас с такой решимостью и умением, что мы ничего не сумели с ними поделать, только сдерживали напор и отступали, пока подоспевшие гвардейцы охранной сотни не расстреляли их из луков. Но даже утыканный стрелами, один из них пытался ползти, переламывая собою древки, пока не затих на полудвижении.

Судорожно сжатая кисть так и не выпустила рукоятку меча…

Последующее я помнил плохо. Возможно, в пылу схватки не придал значения нескольким ударам, доставшимся мне. Один из них зацепил правую щеку и открыл дорогу крови — и она успела залить чуть ли не всю правую половину нагрудных доспехов. А может, причина была вовсе и не в ранениях. Так или иначе, дальнейшие события я помнил обрывочно…

Я видел перед собой немигающие кошачьи глаза Повелителя. Они пульсировали, пересыпая жёлтый песок в такт его словам, которые я уже — то ли не слышал, то ли не понимал. Ещё я видел, как он снял с себя золотой амулет и повесил мне на шею. Взяв бесценный подарок слабеющей рукой и поднеся к лицу, я разглядел сидящего сокола. Хищная птица держала в клюве пучок стрел. Мне показалось, что сокол шевельнул крыльями, взлетая, и что небо шевельнулось вместе с ним… И тогда я оттолкнулся от земли и тоже взлетел ввысь. Небо закружилось вокруг меня, завертелось, переворачиваясь. А сокол плыл рядом, выпуская из клюва по очереди стрелы, как из лука, и стрелы неслись вниз, поражая на земле невидимых врагов…

Потом я парил где-то в облачной дымке, рассматривая свой меч, который сжимал до боли левой рукой, потому что правой не было вовсе. Во всяком случае, я её не чувствовал… Я ухитрялся размахивать мечом, отбивая удары, что норовили меня поразить, и продолжал его рассматривать. В особенности знак на клинке, состоявший из шести попарно перекрещенных между собой чёрточек и седьмой вертикальной — «XXXI», — и навершие рукоятки, выполненное в виде круглой пластины, с которой на меня пристально смотрел широко открытый глаз…

Я медленно приходил в себя, заново узнавая полузабытый мир. Скользил ничего не понимающим взглядом по окружавшим меня предметам, вслушивался в ещё нераспознанные шумы, что врывались в меня извне. Я все ещё был не просто солдатом, а военачальником — обладателем высочайшего, на уровне генерала армии, воинского чина предводителя десятитысячной «тьмы», — и моя рука по-прежнему до судороги сжимала невидимый меч, а грудь сдавливали массивные доспехи…

И вдруг всё это неуловимо ушло из меня, истекло, растворилось в пробуждающемся потоке сознания. Лишь напоследок резко заныла рана на правой щеке, да что-то большое, тёплое и лёгкое шевельнулось внутри… Может, это вернулась в меня душа, блуждавшая неведомо где. Впрыгнула обратно, как невидимая и невесомая кошка, гулявшая сама по себе всю ночь. Она шевельнулась, словно устраиваясь поудобнее, и принялась гладить неощутимыми касаниями тело, которое не успело отвыкнуть от неё. К счастью, НЕ.

Может быть, так и ведут себя души по ночам?

Может быть.

Может…

Сканируя участок открытой местности, я лежал в густых кустах под раскидистым деревом на краю лиственной рощи, в которой устраивался на ночлег, и сжимал ладонями округлые боковины универсального бинокля. Остаточные видения ночной схватки на мечах не шли из головы, стояли перед глазами. Они застили виды поля, которое мне вот-вот доведётся переходить… Усилием воли, предельно сконцентрировавшись на реальности, я отодвинул их подальше, из оперативной памяти в постоянную. Это оказалось нелегко, но я справился. Никакой, даже самый яркий и выпуклый, сон не может внести помехи в отработку следующего этапа моего маршру… СОН???

Нет.

Вряд ли это был сон.

Скорее, предутреннее вязкое марево на зыбком стыке сознания и подсознания, проступающее из небытия. Мною что-то двигало. Меня звали незримые сущности, окликали из тьмы. И я двигался. И я отзывался… Это было непривычное, непередаваемое состояние, в котором сконцентрировалось сразу ВСЁ. Это была моя жизнь, моё тело, мои рефлексы и чувства. Не было лишь удивления и страха. Я не испугался, когда меня окликнули, и с готовностью отозвался на призыв; и не испугался, когда моя жизнь повисла на волоске.

Вряд ли я спал.

Поэтому, когда меня окликнули, я нисколько не удивился.

Словно давным-давно ждал этого.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ

Исход Черной Тьмы

Чёрными бывают не только дыры, дела и души.

Звёзды тоже.

Как выяснилось.

Невероятно, но факт. Исторический.

Чёрные звёзды.

Блудные дети Вселенной.

Сбежавшие от законов, которыми природа определяет существование звёзд красных, белых, жёлтых, прочих.

Преступившие их и потому способные выстраивать траектории своего движения произвольно, в каком угодно направлении.

Ночами поднимая глаза к звёздному небу, мы даже не подозревали, насколько близоруки, пока…

Однажды они добрались к нам.

Их нельзя было увидеть. Их неотвратимое наступление невозможно было предугадать. Даже поверить в их реальность было практически невозможно…

Они сами заявили о своём присутствии.

Карта звёздного неба начала изменять свой рисунок неестественно быстро.

Прямо на наших глазах.

Правда, для осознания, что мы — всего лишь пылинки, налипшие на чью-то еду, понадобилось немало времени. Сменилось не одно поколение скоротечных НАС, прежде чем была получена точная информация о предпосылках и сделан правильный вывод. Ведь то, что для каждого из нас драгоценный срок жизни — для них всего лишь краткое мгновение.

Чёрные звёзды…

Не вспыхнувшие светила и не рождённые планеты. Существование за чертой Света и Тепла. Нечто, питающееся исключительно себе подобными, но — «законопослушными»… А может быть, Некто?

Чтобы восполнять затраченное и продолжать свой вольный полет, им необходимо поглощать энергию и материю.

То есть другие звёзды… Значит, и планеты.

Значит, и жизнь. Значит, и разум.

Значит, нас.

Походя этак. Ненароком, даже не замечая.

Что самое обидное…

Немногие посвященные, обладающие полной информацией о грозящей нам участи, растерялись.

И разделились.

Большинство смирились с неотвратимостью.

Но некоторые уверяли, что видят чёрное на чёрном. Они призвали к сопротивлению. Они загорелись желанием дать отпор вселенским кочующим каннибалам, пожирающим наше жизненное пространство.

Пока у нас остаётся время…

Как это сделать, не представлял никто, в том числе и те, кто узрел чёрное на чёрном. Но именно они не дали прочим посвященным окончательно смириться. И сторонники Отпора неустанно призывали не выжидать пассивно, пока захватчицы доберутся до нас. Спустя считанные поколения наконец сожмут границы непроглядного и разрушат наше мироздание до основания…

И призыв достиг цели. Прочие устрашились даже не конца света, а того, КЕМ будут нас считать наши потомки, которым доведётся встречать чёрный апокалипсис лицом к лицу.

И проросли семена, упавшие в почву совести, щедро подпитанные чувством стыда. Постепенно все посвященные в тайну научились испытывать странное чувство.

Страх Небес.

И даже обычные ночи стали чёрной бездной, крадущей смысл жизни, взамен изливая в души смертоносное ощущение бессмысленности всего сущего.

По себе знаю, как страшно в неё заглядывать.

Я тоже не хочу ожидать в бездействии, когда антисвет губительных чёрных лучей слижет с чёрной доски Вселенной белое имя нашей цивилизации.

Чёрные звёзды…