Андрей Буторин - Север Страница 2

    Выехав на большую поляну, Нанас решил остановиться и перевести дух. Да и оленям пора было дать отдохнуть. Он отбросил хорей в снег, и хорошо выученные олени послушно остановились. Нанас встал с нарт, ослабил упряжь, и оба быка тут же принялись разгребать мордами и передними копытами снег, в надежде докопаться до ягеля.

    Сейд внимательно посмотрел на Нанаса, будто спрашивал: «Ну, и что дальше?» Нанас раздраженно поправил сбившуюся челку и отвернулся. Он понятия не имел, что делать дальше. Но не сидеть же в этом лесу вечно! Нужно было ехать, а куда – не все ли равно? Лишь бы не назад, а все иные направления были между собой равными. И если впереди, тоже без разницы, в какой стороне, их все-таки поджидал край мира – так тому и быть. Значит, так хотят духи. Уж с ними-то Нанас спорить не смел.

    И тут с неба послышался гул.

Глава 2. Небесный дух 

 Замерли, перестав копать снег, олени. Навострил уши и превратился в камень Сейд. Нанас отбросил за спину капюшон и прислушался. Странный гул шел действительно с неба. Он был похож на далекие раскаты грома, но зимой грозы не бывает, да и звучал этот гром непрерывно. И, что не понравилось Нанасу больше всего, он стремительно приближался.

    Видимо, все, обреченно подумал Нанас. Вот и добрался он до края мира. Значит, прав был таки Силадан, а он, глупый юнец, возомнивший себя невесть кем, получит сейчас за непокорность сполна. Вот-вот расколется небо, развеется кажущийся обычным лесом морок, и он, вместе с псом и оленями, рухнет в бездонную пропасть. И поделом. Жаль лишь невинных животных, особенно Сейда.

    Нанас бросился к псу и стал толкать его в сторону озера:

    – Беги, Сейд, беги! Домой! Назад! Может, успеешь...

    Сейд отошел на пару шагов и снова сел, недоуменно уставившись на хозяина. Дескать, ты что, парень, мухомор из-под снега вырыл?

    Впрочем, что-либо делать было все равно уже поздно. Гул превратился в оглушительный воющий грохот. Нанас зажал рукавицами уши и невольно глянул на небо. Как раз в это мгновение из-под низких облаков вынырнула темная молния. Нет, не молния. Это была... птица. Огромная серая птица! Ее несуразно острая голова блестела, словно была ледяной, голые, узкие крылья не шевелились, а совершенно нелепый, торчащий кверху хвост пожирало яркое, густо чадящее пламя. За хвостом тянулась к облакам широкая полоса черного дыма.

    Казалось, птица рухнет как раз на поляну. Только Нанас уже был уверен, что никакая это не птица. Это небесный дух покинул Верхний мир, чтобы лично покарать ослушника.

    Ему очень хотелось зажмуриться, упасть, зарыться в снег, чтобы не видеть и не слышать того, что произойдет дальше. Но тело перестало ему подчиняться, точно небесный дух уже превратил его в каменный сейд. Не закрывались и веки, будто пришитые к бровям прочными оленьими жилами, а руки по-прежнему были прижаты к ушам. Но даже в закрытых ушах, казалось, что-то болезненно лопнуло, погрузив все вокруг в звенящую тишину, когда объятая пламенем «птица», не долетев чуть-чуть до поляны, обрушилась в лес. Прыгнула под ногами земля, с елей сорвались и рассыпались сверкающей пылью снежные шапки, а над вершинами деревьев взметнулся к самому небу огненный вихрь, словно небесный дух передумал и решил вернуться в свой Верхний мир уже в новом облике. Почти одновременно с этим кто-то невидимый упруго, но сильно толкнул Нанаса в грудь, и он повалился навзничь, ожидая, что под спиной уже не окажется опоры, что падать ему теперь если не бесконечно, то все равно очень долго, до самого Нижнего мира.

    Но рухнул он все-таки в снег, а поскольку глаза его все еще были широко распахнуты, он сразу увидел вверху человека. Тот падал оттуда, где только что летела «птица», и новая догадка сразу пришла в голову Нанасу. Небесным духом была вовсе не «птица». Небесный дух – тот, кто летел сейчас к земле. А то, что, превратившись в столб дыма и пламени, оглушило Нанаса, было всего лишь санями духа, его огненными нартами.

    Конечно же, тот, кто падал с неба, никак не мог быть человеком. Хотя бы уже потому, что люди не летают по небу. А еще потому, что у людей нет хвоста, да еще такого длиннющего! К тому же, этот хвост вдруг раскинулся над падающим духом большой белой шкурой, а что было дальше, Нанас уже не увидел, потому что хвостатого духа от него закрыли деревья.

    Первой его мыслью было: «Вскочить и бежать!» Да-да, нужно очень быстро бежать, пока небесный дух его не видит. Нанас заворочался в сугробе, пытаясь подняться, а когда ему это удалось, он понял, что снова хочет свалять дурака. Куда он собрался бежать? И, самое главное, от кого? От того, кто, подобно молнии, умеет летать по небу?.. Если бы Нанасу не было так болезненно, до тошноты, страшно, он бы расхохотался. Уметь смеяться над собой – это удел сильных, как говорила мама. Но он не был сильным. У него тряслись от ужаса руки и ноги, клацали зубы, и, кажется, даже мех внутри штанов стал мокрым. Если бы сейчас из кустов выпрыгнул заяц, то сердце, наверное, не выдержало бы и лопнуло. Такое жалкое ничтожество, как он, и впрямь было лишь обузой для сыйта. Ни одна самая некрасивая девушка не согласится стать женой болтливого недоумка с мокрыми штанами. Ни один рыбак или охотник не возьмет в напарники трусливого гордеца, ворующего оленей. Ни одна собака...

    Тут Нанас почувствовал, как кто-то дернул его сзади за подол малицы. Он, взвизгнув так, что вмиг разложило уши, подпрыгнул и, обернувшись, наткнулся на укоризненный взгляд Сейда. «Нет, ты точно где-то вырыл мухомор!» – читалось в этих желтых глазах. А затем пес опять ухватился зубами за низ малицы и, пятясь задом, потянул его в ту сторону, куда упал небесный дух.

    От удивления Нанас даже забыл о страхе. Сейд никогда раньше не совершал глупых поступков. Или на собачий рассудок тоже повлиял вид грохочущей огненной птицы?

    Будто услыхав его мысли, пес обиженно рыкнул, но зубов при этом не разжал, продолжая тянуть хозяина к деревьям, за которыми скрылся дух. Что ж, подумал Нанас, большеголовый друг как всегда прав: зачем оттягивать неизбежное? Может, если он не станет сопротивляться, дух убьет его быстро, не доставляя мучений. Правда, совсем непонятно, зачем тому было тратить столько времени и сил, чтобы всего лишь убить маленького никчемного человечка? Разве не мог он это сделать, не спускаясь с неба? Или, тогда уж, обрушил бы на его голову свои летающие нарты!..

    Подумав так, Нанас от досады скрипнул зубами. Снова в нем играет гордыня! Опять он считает себя умнее всех, замахнувшись теперь и на духов. Ему ли судить о помыслах высших сил? Ему ли в чем-то теперь сомневаться, после того, как ему показали, кто он такой перед могуществом их обладателей? И если небесный дух над ним все-таки смилостивится, если оставит в дар его никчемную жизнь, нужно нестись, мчаться обратно в сыйт, пасть на колени перед мудрейшим нойдом, покаяться в своих глупых заблуждениях и мерзких грехах, а потом вверить эту жизнь справедливому Силадану.

    Сейд опять зарычал, теперь уже с раздражением, и дернул за малицу так, что Нанас чуть снова не повалился в сугроб.

    – Ну-ну, легохонько! – буркнул он псу. – Иду уже, иду.

    Сейд, удовлетворившись ответом, разжал наконец зубы и, словно громадный заяц, поскакал к деревьям. Вздохнув и затолкав под капюшон растрепавшиеся волосы, Нанас побрел за ним следом. Проходя мимо оленей, он увидел, что оба быка дрожат как новорожденные телята. «Не одному мне страшно», – подумал Нанас, тут же устыдившись этой мысли. Если еще сравнить себя с куропаткой, или, например, с мышью, так он вообще герой!

    Нанас нахмурился и прибавил шагу. Но едва он пересек поляну и ступил за первые деревья, ноги опять стали неподъемно тяжелыми, а колени мелко-мелко затряслись, будто это были две маленькие головы, беззвучно причитающие: «Нет-нет-нет-нет!..»

    – Да! – рявкнул на них Нанас и сделал два широченных шага. Мог бы сделать и третий, но тот оказался бы лишним. Нанас и так теперь видел духа. Тот лежал возле невысокой сосны, с вершины которой свисала огромная белая шкура. От нее к духу тянулись длинные веревки, на которые пошли жилы явно не одного десятка оленей. Да и чтобы сшить саму такую шкуру, надо освежевать много-много оленей. Причем оленей не простых, а снежно-белых, очень редких. Хотя, это же дух, каких же ему еще держать в своем стаде?

    Нанас и дальше бы продолжал рассматривать шкуру, подсчитывая загубленные оленьи жизни, поскольку перевести взгляд на самого духа ему было не под силу, но тут уже не зарычал, а отрывисто гавкнул Сейд. Это значило, что терпение пса на исходе. Нанас сначала посмотрел на него, а потом медленно перевел взгляд пониже. Сейд восседал совсем рядом с духом, и первой мыслью Нанаса было, что они чем-то очень похожи. Мысль показалась ему нелепой, но уже через пару мгновений он осознал, чем именно она была вызвана. От этого осознания ноги его наконец не выдержали, колени подогнулись, и Нанас медленно осел в снег. У Сейда и небесного духа были одинаково большие, белые, круглые головы!