Алексей Селецкий - Нелюдь Страница 2

Специальный отряд быстрого реагирования на то, что может придумать и сотворить человек. А также на то, что в ответ ему способно появиться в природе. Какой-то любитель фантастики предложил название – «сталкеры». Можно, конечно, назвать и так. В Чернобыле, говорят, так прозвали разведку, бегавшую по четвертому блоку. Можно назваться, но не стали. Посмотрели фильм – тот же любитель кассету раздобыл – и передумали.

А парашют нужно еще сложить. Не тщательно, стропа к стропе, складочка к складочке – для прыжка его переуложат потом. Просто сложить, чтобы поместился в большую пятнистую сумку и при этом не запутался и не перекрутился. Тоже, между прочим, уметь надо.

ГЛАВА 1

Вроде бы все готово. Вычерчено, расставлено, произнесено. В середине поляны – аккуратный круг с вписанным в него треугольником. Хорошо, что не потребовалась пентаграмма, ее чертить сложнее, а чуть ошибешься – и лучше не начинать. Канавки рисунка заполнены осиновым углем, выцарапанные в темной лесной земле письмена – тоже. Костерок дымит, свечи в пластиковых бутылках горят ровно, не задуло их. Тоже важно.

Все? Все. Время подходящее. Это маленькие дети считают, что лучшее время для магии – полночь. Дети, старушки и создатели «ужастиков». Для настоящего мага и полдень может оказаться самым лучшим часом. Или три часа дня. Все зависит от того, что именно вы хотите получить. Или кого. Сейчас посмотрим, что получится, и получится ли вообще. До сих пор найденная на пыльном чердаке тетрадка не врала, все выходило как следует. Но раньше были мелочи – головную боль снять, свечку погасить, глаза кому-нибудь отвести, чтобы внимание не обращал… На этот раз нужно соприкоснуться с другим миром. Жутко. Но если уж заниматься такими делами, то всерьез.

Девушка на поляне подняла руки и произнесла длинное, странно звучащее слово.

И ничего не произошло.

Густые русые брови недоуменно изогнулись, чуть сдвинулись к переносице. Странно. В чем ошибка? Надо еще раз попробовать. И меньше внимания самому слову, не в нем суть. Чувствовать надо, что делаешь, лучше чувствовать. Все зависит от самого мага, а не от ритуала – об этом она уже прочитала. Чуть ли не на первой странице. Значит, нужно повторить.

Девушка сосредоточилась, попробовала посмотреть на все окружающее не так, как это делают обычные люди. Все смотрят глазами на то, что на поверхности. А нужно – изнутри себя на самую суть. Некоторые советуют глядеть на мир уголками глаз. От этого мало что меняется. Восприятие важно, а не глаза… Вот, вроде бы получилось.

В воздухе повисли светящиеся зеленоватые нити. Такие же, но другого оттенка, змеились по земле, переплетались, чуть подрагивали. Самый большой клубок, как и положено, слабо светился в центре круга. Часть зеленых паутинок бессильно колыхалась, отрезанная поблескивающей полусферой, выросшей из осинового угля. Нити сцеплялись, пробовали найти опору. Две или три протянулись к девушке, та привычным, почти незаметным даже для нее самой внутренним усилием создала вокруг себя такой же зеркальный купол. Защита. От таких зеленых канальцев большого вреда нет, но чуть-чуть помешать в работе могут. Лучше без них обойтись.

Теперь еще раз – Слово, и вместе с ним – все силы на зеленоватый клубок. Дотянуться своей волей, дернуть – и резко разметать в стороны.

Для постороннего наблюдателя ничего не произошло и на этот раз. Для того, кто умеет видеть все по-настоящему – нити полыхнули красным, клубок разлетелся разноцветным фейерверком. Тяжкая волна, словно эхо взрыва, покатилась по светящейся паутине от круга в лес, все дальше, дальше… Вернулась, заставив подпрыгнуть и заплясать даже самые толстые незримые канаты.

Не то, не то! Правда, в тетрадке не говорилось, как именно должен выглядеть результат, но на прорыв в иной мир, чем бы он ни был, происходящее мало походило. В середине треугольника – никого и ничего. Вообще после вспышки круг превратился в самое спокойное место поляны.

Натужно, страшно застонали деревья. Вроде бы ветра не было… А деревья шумят, скрипят, скрежещут. Одно взвизгнет – другое тут же охнет в ответ. Шелест какой-то в кустах. Земля подрагивает. И птицы, птицы – что они почувствовали?! Такой крик подняли, словно ко всем одновременно кошки в гнезда полезли!

Не кошки. И не в гнезда. Что-то ужалило в ногу. Еще раз. Еще, еще и еще. Крошечные лапки пробежались выше, за ними поспешили следующие. Девушка хлопнула себя по ноге, пригляделась… Муравьи! Десятки, сотни. Тысячи. Может быть, и десятки тысяч. Трава на поляне шуршала и колыхалась. Со всех сторон спешили маленькие упорные существа. Очень целеустремленно спешили. Кто является их целью – догадаться было несложно.

Скорее отсюда, скорее! Черт с ними, с вещами, с сумкой, с заветной и предательской тетрадкой! Из леса, в город, домой… На том месте, где минуту назад была тропинка, топорщился куст шиповника. В рост человека. За спиной тяжело ухнуло упавшее дерево, подскочило от удара. Взмахнуло напоследок раскидистыми ветвями. С довольным вздохом улеглось на второй тропе. Хорошая полянка, укромная, не видно ее за кустами и густым подлеском. Всего два прохода.

Скрип и шелест на мгновение исчезли, утонули в истошном визге. Визг сменился криком – отчаянным, бессловесным криком. Пронзительным звуком боли. Так кричит заяц, когда на его спине смыкаются зубы или в лапу попадает раскаленная дробина. Лес спокойно принял в себя новый звук, растворил его, разметал между стволов и ветвей.

Девушка прыгнула в середину круга, завертелась, пытаясь сбить с себя крошечных палачей. Ноги горели так, словно их по самые колени зарыли в раскаленные угли. На мгновение показалось, что магический рисунок способен защитить от безмолвного нашествия. Мураши суетились, бегали вдоль полосок золы, словно не решаясь ступить дальше. Неужели защита их удержит? Или…

Рыже-черная волна перекатилась через канавку, задержавшись на пару секунд, не больше. Но этих секунд хватило. Зола! Огонь! Все живое боится огня! Девушка схватилась за горящую веточку, вылезшую из костерка. Обожглась, чуть не выронила. Чиркнула пламенеющим кончиком по земле. Какой кислый запах… Еще раз, еще – и подгоревшая ветка обломилась. Трава не вспыхнет, лето сырое выдалось. Боль в ногах и обожженной руке куда-то отошла, только чувствуется, как жалят и жалят, все выше и чаще.

Что еще может гореть? Извиваясь, лихорадочно сдернула с себя легкую куртку, сунула в костерок. Упала на колени, не обращая внимания уже ни на что, кроме огненных пятен перед глазами. Подула. Первый язычок ухватился за рукав, нащупал сухую ткань. Лизнул жадно, вспыхнул, подтянулся повыше. За ним поспешили остальные. Девушка взмахнула курткой – огонь приугас, потом взялся за дело с новой силой.

Горящая куртка очертила еще один круг. В нескольких местах трава все-таки затлела. Не щадя ничего, хлестнула огнем по ногам – посыпались обуглившиеся тельца. Так их, так! Но одного рукава уже нет. Тошнит от кислой вони, и подгибаются обожженные ноги. Как глупо. Так не бывает, так никогда ни с кем не бывает. Словно в кино. Выключите же, выключите! Хватит!

– Ну ни хрена себе! Вот это доигралась!

На крик или визг сил уже не осталось. Девушка поперхнулась, закашлялась. Уставилась круглыми от ужаса и удушья глазами на долговязого парня. Откуда он взялся? Только что там никого не было, это точно. А главное, как прошел через эти кусты?! Не проломился, не протиснулся – просто появился на поляне, и все. Без треска, даже без шелеста.

Сначала ей даже показалось, что он вообще вырос из переплетения ветвей и листьев, отделился от них. В этом сошедшем с ума, бредовом, невозможном месте могут и кусты в людей превращаться. Нет, ничего подобного – просто пятнистая куртка. Маскировочная. В таких сейчас и военные ходят, и лесники… Лесник?! И он что, муравьев не замечает?!

– Тарас, Гриша! – голос долговязого не затерялся в лесу, а пошел перекатываться гулким эхом. – Сюда давайте!

С двух сторон одновременно возникли такие же зеленые-пятнистые. Почти такие же – ростом они явно были пониже первого. И появились не так бесшумно – с шорохом и треском. Негромким, но все-таки. То ли не такие опытные, то ли не до шорохов ей было, когда первый на поляну вышел.

Кстати, муравьи тоже обратили внимание на странных пришельцев. По крайней мере, поведение насекомых резко изменилось. Только что разъяренная лавина пыталась добраться до человека, шла по сгоревшим трупам сородичей – и вдруг поляна оказалась заполненной бестолково суетящимися букашками. Десятка два еще бегали по ногам, щекотали спину и живот, но впиваться в тело явно не торопились.

Между тем пятнистые парни явно понимали в происходящем куда больше, чем девушка. И, в отличие от нее, знали, что нужно делать. Для начала все трое встали по углам пепельного треугольника – спинами к кругу. Развели руки в стороны, забормотали что-то непонятное. Девушка попробовала посмотреть на происходящее так, как до этого на переплетение зеленых нитей – куда там! Глаза обожгло сразу же. Она долго терла их, трясла потяжелевшей вдруг головой, пыталась хоть что-то разглядеть сквозь радужную круговерть. Бесполезно. Только слышалось бормотание – все громче и громче, но слов все равно не разобрать. Вроде бы что-то знакомое, и в то же время явно не по-русски. А вот шум леса изменился. Сначала умолк истошный птичий ор. Потом и деревья начали успокаиваться. Все еще скрипели и скрежетали, но уже не так грозно. Словно гнев их выдохся, и осталось только раздражение.