Станислав Буркин - Волшебная мясорубка Страница 2

Дни летели один за другим, зима кончалась, а с фронта просачивались неутешительные вести. Мальчики все так же ходили гулять и играли со своим подросшим котенком. Любимой затеей у них был поиск волшебных камней на морском берегу. Волшебными считались только янтари, прозрачные настолько, чтобы пропускать закатный свет. Так у них накопилась целая коллекция янтарей, но самым драгоценным и волшебным из них стал чистый округлый камень с маленьким паучком внутри, найденный вчера.

Они показали его знакомому старому лавочнику (само собой, местному магу), и тот, рассмотрев предмет через лупу, действительно изумился. Белобородый старик в золотом пенсне сказал, что такой камень – великая редкость, поэтому удивительно, что никто не подобрал его близ города раньше. Волшебник по фамилии Гольден поведал им, что этому паучку, скорее всего, не один миллион лет и он мог видеть самих динозавров.

– А драконов? – спросил завороженный Вильке, наклоняясь над находкой и придерживая каску, чтоб не падала на глаза.

– Драконов вряд ли, – признался старик. – Они в наших местах, кажется, и не водились.

Мальчики поблагодарили продавца и выскочили из лавки. Они побежали искать Михаэля, чтобы похвастаться. Тот работал на кухне, но когда в окне появились две каски и, поманив, скрылись, он, ничтоже сумняшеся, сбежал с работы, заверив повара, что у него неполный наряд.

Франк и Вильке повели его на берег, где нашли камешек, и наперебой стали рассказывать самые невероятные истории про сегодняшнюю находку. А когда Михаэль смеялся, они обиженно добавляли:

– А ты спроси у господина Гольдена, это ведь он нам рассказал: и про древность, и про здешних динозавров.

– Да брешет старик! – смеялся Михаэль. – Вас подзадорить решил, вот и наплел, чего вздумалось.

– Не, если бы он наплел, – возразил Франк, – то он и про драконов бы тоже наплел. А он сразу сказал: нет, с драконами это вряд ли, они у нас давненько не появлялись…

Наконец они дошли до заветного места и стали касками копать усыпанный гнилыми щепками песок. Котенок сидел рядом и внимательно наблюдал за поисками нового клада. Но на сей раз кроме ржавой лошадиной подковы, ничего найдено не было.

– Все, хватит, а то еще собаку дохлую отроете, – веселился Михаэль. – Пошли, поздно уже, потеряют, наряд схлопочем.

Младшие согласились и плюнули на свою затею. Огорченные, они помыли в море сапоги, прополоскали каски и потащились назад. Как обычно, пыхтя и болтая, Франк, Вильке и Михаэль добрались до вершины утеса, прошли через небольшой сосновый лесок и вышли в город.

На берегу звуки близкой войны слышны не были, но стоило отойти от моря, как воздух задрожал и словно бы заурчал, как от фейерверков.

– В Кенигсберге сейчас ад, – сказал Михаэль. – Слушайте. Опять летят.

– Это наши, – сказал толстяк Вильке.

– Наши не бомбят наших городов, – покачал головой Михаэль. – Они сбросили бомбы и теперь возвращаются через море, чтобы не попасть под зенитную артиллерию.

И тут в голубом балтийском небе мальчики действительно разглядели беленькие косые цепочки вражеской авиации. Михаэль погрозил им кулаком.

– Война, похоже, кончается, – тихо сказал Франк, несший за пазухой пушистого серого котенка.

– С чего это ты решил? – с напором спросил Михаэль.

– Чувствуется, – объяснил Франк. – И люди себя ведут как-то иначе. Как бы прощаясь с чем-то.

– Ага, с жизнью, – фатально сказал Михаэль.

– Почему обязательно с жизнью? – возразил толстячок. – Ведь действительно, сейчас все стало лучше, чем раньше. Кормят лучше, форму новенькую выдали.

– Это тебя на убой откармливают и к смерти принарядили, – невесело пошутил Михаэль. – Мы все тут – покойники.

– Слушай! Кончай жуть нагонять, – рассердился Франк. – Все в порядке. Никто к нам не сунется. Кому сдался наш Раушен? Тут ни портов, ни фабрик, ни железнодорожных узлов. Так – старики да скамейки.

– А ты думаешь, мы так и будем тут отсиживаться? – мрачно спросил Михаэль. – Скоро нас всех увезут в Кенигсберг, а уж там дадут прикурить. Там будет битва похлеще, чем под Верденом.

– Ты-то откуда все знаешь? – недоверчиво спросил Вильке.

– А я там два дня назад был, – ответил Михаэль. – Знал бы ты, что там творится. Город готовят к осаде. Всюду строят доты и укрепления: и на подступах, и прямо в центре. Посередь газонов траншеи роют. Наш батальон всю ночь бетон для бункера с самосвалов соскребал. Через нас машин двести прошло. Вот, смотри. – Он показал мозоли на ладонях.

– Это просто, на всякий случай, – оптимистично предположил Франк. – Кенигсберг никогда не возьмут. Это же самая неприступная крепость в Европе.

– Ты бы видел сейчас эту крепость, – упаднически сказал Михаэль. – На берегах Прегеля – одни руины, от острова вообще ничего не осталось. Даже собор разрушен, одна стена с колокольней стоит.

– Думаешь, нас пошлют туда? – спросил Франк.

– Я не думаю, я знаю, – заверил Михаэль.

– Ну, ничего, отстоим Кенигсберг, – сказал Франк, – вернем Германии ее границы, и наступит перемирие.

– Оно никогда не наступит, – помотал головой Михаэль.

– Тогда победим! – чуть-чуть подтрунивая, махнул кулаком Франк.

– И только победим, – невесело согласился Михаэль и затянул:

Когда от алого восхода,Угроза красная грядет,Лишь трус к священному походу,Страну отцов не призовет.

И фюрер, словно ястреб гордый,Нас поднял кличем боевым,И дух германский волей твердой,Воспрянул шагом строевым…

И вот прекрасных и суровых,Строй юных Зигфридов идет,Где средь долин и гор сосновых,Весенний эдельвейс цветет.

Младшие мальчики подхватили песенку всерьез, и все трое пошли в ногу. Когда они вышли на улицу городка и двинулись мимо газончиков с почтовыми ящиками, с другой стороны улицы им помахала женщина:

– Добрый вечер, солдатики!

– Хайль Гитлер, фрау Гретта, – хором ответили те и прошли, не останавливаясь.

– А как вы думаете, фрау Гретта еще замужем? – спросил Вильке.

– Вряд ли, – сказал Михаэль. – Все женщины ее возраста овдовели.

– Почему же все, – не согласился толстяк. – Моя мама – не вдова.

– Это потому, что твой старик – не солдат, – сказал Михаэль.

– Да, он врач.

– А мой отец погиб в Африке, – гордо сказал Михаэль.

– А мой пропал без вести в России, – грустно сказал Франк.

– А чего это тебя, толстый, фрау Гретта так заинтересовала? – разоблачительно улыбаясь, спросил Михаэль.

– Ну, во-первых, он не толстый, а полный, – поправил его Франк, – а во-вторых, фрау Гретта нам очень нравится.

Михаэль присвистнул:

– Во дают! Она же старуха.

– Она не старуха, а зрелая женщина, – снова поправил Франк. – Я сомневаюсь, что ей больше тридцати. Просто тяжело ей приходится одной с детьми.

– А сколько у нее?

– Двое, – ответил Вильке. – Мальчик лет шести и дочка, ей и двух лет еще нет.

– И чем это она вас так зацепила?

– А помнишь, мы на прошлой неделе участвовали в установке статуи? – спросил Франк.

– Меня тогда не было, нас возили в порт Пиллау, – сказал Михаэль, – для загрузки эвакуаторов.

– Но ты статую видел? – спросил Франк.

– Конечно, но я как-то особо не приглядывался, – сказал Михаэль и стал припоминать: – Ну, там такая баба гордая на одном колене и с кувшином на плече.

– Она – само совершенство, – мечтательно улыбаясь, припомнил Франк.

– И что, вы из-за нее втюрились во фрау Гретту? – засмеялся Михаэль.

– Нет, – серьезно ответил Франк. – Просто мы думали, на кого статуя похожа из тех, кого мы знаем, и враз решили, что на фрау Гретту.

– А мне кажется, что она блудница, – хитренько косясь, сказал Михаэль.

– Сам ты блудница, – обиделся Вильке.

– Тебе, толстый, лучше на меня не нарываться, – огрызнулся Михаэль, – ты все равно уже покойник.

– Не ссорьтесь, – сказал Франк, – враг у ворот.

– Ой, смотрите! Построение! – вырвалось у Вильке. – Влетит нам сейчас.

– Я лучше совсем не пойду, – сказал Михаэль. – Нас же никто не предупреждал. Может, я на кухне работаю.

– Побежали, Михаэль! – позвал Франк. – Лучше пусть покричат, чем наряд дадут.

– Не, – отмахнулся тот.

– Ладно, – сказал Франк, – тогда держи. – И подал ему вынутого из-за пазухи котенка.

– Я бы на твоем месте мне его не давал, – нарочито злобно ухмыльнулся Михаэль.

– Почему это? – удивился Франк.

– С ним может что-нибудь случиться, – ответил тот.

– Бежим же, Франк! – поторапливал Вильке.

– Баран! – бросил Франк Михаэлю, спрятал котенка обратно, и они рванули, на бегу поправляя форму.

Солдаты пересекли небольшой парк и, выскочив на площадь, встали в заднюю шеренгу. Раздались смешки товарищей.

– Кто такие?! – рявкнул офицер, стоявший перед строем и стремительно чеканя шаг, зашагал к опоздавшим. – Фамилии!