Алексей Ефимов - Война в потемках Страница 2

Под пепельным диском блуждающей планеты целое созвездие цветных огней отмечало лабиринт главного столичного аэропорта. В заливавшем крошечную отсюда стеклянистую громаду главного здания и грузовые площадки ярком бело-желтом свете отблескивали корпуса тесно стоящих самолетов. Один из них бесшумно катился по бескрайней плоскости летного поля. Вот он остановился на минуту в начале полосы, окаймленной двумя рядами мерцающих красных огоньков, и, бесшумно разбежавшись, взлетел.

Набирая высоту самолет повернул на запад, потом на юг, мигая сигнальными лампами и, сверкнув напоследок золотисто-белым огнем выхлопа, исчез с глухим замирающим гулом, казалось, исходившим из всего беспредельного сумеречного пространства.

Хьютай чуть повернула голову, искоса глядя на любимого. Он был рослый, гибкий и мускулистый, почти не изменившийся со дня совершеннолетия — хотя ему было уже двадцать шесть лет, — широкогрудый, с чуть впалым животом и длинными крепкими ногами. Смуглое скуластое лицо Вэру, почти неразличимое в темноте, было спокойно, большие, широко расставленные серые глаза казались залитыми сплошной чернотой, впитывая мрак севера. Именно они дали ему имя — Анмай, Широкоглазый.

Там, сразу за внешним обводом, начиналась бесплодная каменистая равнина Пустыни Тьмы — плоская, безжизненная, неизмеримо печальная в неизменном сумеречном свете. Над ней, уже за много миль, поднималась неровная цепь мертвых, разрушенных гор, чьи южные склоны окрасил бледный свет негаснущей зари. Их очертания казались очень четкими в прохладном чистом воздухе пустыни; на них, уходя далеко вправо и влево, мерцали, почти угасая, созвездия темно-синих, призрачных огней сторожевых фортов, охранявших спуск на низменность. За ними залегла полоса мглистой, беспросветной темноты, сливавшейся с беззвездным небом. Казалось, что там нет земли — один бесконечный мрак и в нем можно падать… и падать… и падать…

Вдруг в этой тьме вспыхнул огонь — крошечная, быстро угасшая искра — и острые глаза Вэру тревожно сузились. Там, за последней линией обороны, не могло быть никого — ни людей, ни фай[1] а, ни животных. Даже беглые одичавшие гексы[2] никогда не заходили так далеко на север, к Пустынному Морю.

Внезапно его охватила тоска неутолимого любопытства. Что там случилось? Выстрел из огнемета? Взрыв? И кто мог это сделать? Для чего?

Задумавшись, он почувствовал, что весь дрожит — не только потому, что промерз до костей под неутихающим ветром. Хьютай поежилась.

— Я замерзла, — тихо сказала она. — И мне страшно. Пошли домой.

Закрыв вход, Анмай не почувствовал себя увереннее и вдобавок никак не мог согреться. Хьютай тоже обхватила руками плечи. Чувствуя неутихающую тревогу, он вызвал командный бункер крепости… но никто не ответил ему.

— Никого нет у пульта, — предположила Хьютай — Или…

— Я пойду схожу в штаб, — стараясь, чтобы голос звучал небрежно, ответил Анмай, надевая ременные сандалии.

— Я с тобой.

— Боишься меня отпустить? — он легко притянул Хьютай к себе, зарылся лицом в ее волосы. — Не надо. Мы же дома.

Направляясь к главному выходу, он с трудом стер с губ невольную улыбку. Лицо его сделалось серьезнее, на нем появилось суровое и решительное выражение, подобавшее ему, Единому Правителю Фамайа.

Тем не менее, его сердце сжимал отчаянный страх.

Глава 2

В начале эры

Выдь на Волгу! Чей стон раздается,

Как предвестник грядущей беды?

Этот стон у нас бунтом зовется:

То голодные просят еды.

Стальная плита с жужжанием отползла направо, открывая узкую, изломанную лестницу, ведущую сквозь шесть метров межтеррасного перекрытия вниз, в просторный холл с высоким потолком — отсюда начинался пустынный коридор, освещенный синевато мерцающими трубками редких ламп. Его тускло отблескивающие стены казались сплошными темными окнами.

Анмай пошел к центральному стволу пирамиды, невольно посматривая по сторонам. Погруженные в гладкое стекло барельефы нагих юношей и девушек выступали со сказочной реальностью; их гибкие смуглые и светлокожие тела сплетались в замысловатых позах. Поверх этих изображений шел широкий фриз, покрытый барельефами звериных морд, искаженных безумной яростью — в натуральную величину и натуральной окраски: пасти оскалены, стеклянные глаза злобно блестят. Среди них выделялись страшные воронковидные морды гекс, и все остальные хищные твари этого мира, Уарка,[3] тоже были здесь. Множество горящих, неподвижных глаз алчно смотрело вниз — на прекрасные юные лица с застывшими навеки выражениями нежности и страсти, и зрачки Вэру сузились в ответ на блеск множества глаз, провожавших его из-за грани небытия безмерно глубокими взглядами.

Он остановился у стальной стены в конце коридора, его рука быстро пробежала по кодовой панели. Прозрачные кнопки замка сверкнули белизной, бронещиты проема с грохотом разошлись вверх и вниз и закрылись, едва он миновал их. В лицо Вэру ударил поток холодного воздуха, поднимавшийся со дна шахты. Она была больше десяти метров в диаметре, ее стальные стены скрывались под пучками разнокалиберных труб и толстых кабелей в ярко-красных оболочках; между ними проходили направляющие скоростных лифтов. Один из них стоял тут же, в проеме узкой кольцевой галереи — открытая площадка, огороженная трубчатым барьером. Анмай встал на осевшую под его весом платформу и взглянул вниз. Шахту освещали лишь редкие лампы на галереях выходов, выступавших через каждые тридцать метров. Череда темных колец, разделенных все более узкими венцами постепенно тускнеющих огней, уходила вниз, сливаясь в точку — дна видно не было. В шестидесяти метрах наверху последнее кольцо ламп ярко освещало толстые радиальные ребра конически-плоской крыши.

Все еще глядя вниз, Анмай нажал кнопку. Его сердце замерло, когда пол на секунду ушел у него из-под ног. От быстроты спуска у него перехватило дыхание, от вида мчавшихся навстречу стен закружилась голова. Мимо него проносились залитые мертвенно-синим светом настилы галерей, запертые стальными щитами проемы выходов, струилась масса трубопроводов и кабелей. После шестого яруса они ушли в ниши, замелькали горизонтальные проемы противовзрывных щитов — первый, второй, третий, — затем кабели и трубы появились вновь, мелькая в череде света и тьмы.

Вэру с силой прижало к полу, когда платформа затормозила свое стремительное падение, достигнув последнего, шестнадцатого яруса — за тридцать секунд она пролетела более пятисот метров и у него до боли заложило уши.

Здесь, на глубине в триста десять метров, шахта кончалась похожим на внутренность снаряда расширением; в его круглой стене зияло шесть проемов радиально расходящихся туннелей. Створки их узких, высоких ворот из толстых, грубо сваренных стальных плит были открыты, приглашая в рассеченную пунктирами ламп темноту. Оттуда рекой тек холодный, влажный воздух, отдававший слабым запахом ржавчины. Анмай спрыгнул с платформы и вошел в туннель, помеченный горящей над ним огненной единицей.

Внутри темные стальные плиты пола и стен поглощали свет редких ламп, красное покрытие идущих под потолком толстых кабелей потемнело от пыли. Здесь было сыро, влага, висевшая в воздухе, оседала на стенах и затуманивала далекий свет. Траурное гудение невидимых воздуходувок, далекое и слабое, наполняло туннель. От него в стороны отходил целый лабиринт узких проходов, неровно и скудно освещенных. Виднелись запертые и приоткрытые двери темных помещений, в полумраке тупиков зияли черные жерла колодцев, неогражденные широкие устья которых вели то вверх, то вниз. Проходя мимо, Анмай ощущал движение втекающего в них воздуха. Отсеки туннеля разделяли толстые плиты открытых квадратных дверей, перед которыми неровные пучки кабелей скрывались в темных нишах.

Метров через триста Анмай свернул в неприметный, совершенно темный проем. Легко ступая во мраке, едва касаясь ладонью влажной, шершавой стены, он повернул налево, затем два раза направо. Выйдя в лишенное стен темное пространство, где лишь кожей лица ощущалась холодная пустота, он осторожно ступил на невидимый, неогражденный стальной мост, парящий в воздухе на сети растяжек и ощутимо зыбкий под ногами. Его края отмечали лишь слабо тлеющие, бледно-фиолетовые полоски, словно плавающие в темноте.

Добравшись до места, где мост обрывался в пустоту, Анмай поднял телефон. Он не видел кнопок, но его пальцы помнили их, быстро набирая код. Раздался лязг, в глаза ударил яркий белый свет. Отразившись от стены внешней шахты, он упал на выпуклый стальной бок огромного цилиндра, подвешенного на сети разомкнутых огромными пружинами толстых стальных тросов. Броневая плита входа в командный центр опустилась на четырех гидравлических лапах, превратившись в плоский мост. Ступив на него, Анмай невольно перевел дух: на внешней стене шахты виднелись автоматические орудия, а ее дно было очень далеко…