Ник Львовский - Обратный виток Страница 2

        После того случая мы подружились. Вот только странная это была дружба. Пожилого, прошедшего не одну военную кампанию, теперь мне это доподлинно известно, выжившего из ума для всех, кроме меня естественно. И юнца, едва достигшего того неопределенного возраста, когда пацану хочется уже казаться взрослым, но усы еще не растут и молоко, по ехидному замечанию взрослых, на губах не обсохло.  Видать оттого, что своих-то детей, да и родных, у него не было, он и выливал, щедро так, с излишком, на меня всю свою нерастраченную любовь.  Широко распахнув двери и пустив в свой мир, полный таинственного и увлекательного.

           * * *        

     Мутант вдруг понял, что ему дарован путь к отступлению. Пускай крохотный, величиной с ту самую дыру, зияющую обок, и способную казалось, вместить в себя нечто величиной с кошку, ну и пусть. Другого то все равно не предвиделось. Он юркнул туда, пытаясь не попасть под месиво копошащихся повсюду отростков твари.

     Тело уже было наполовину ввинчено в лаз, когда ногу буквально обожгло жуткой, опоясывающей болью. А затем что-то впилось чуть пониже колена, въедаясь под кожу, и с силой потащило назад. Мутант завыл, скорее от безысходности, чем от боли, и ринулся что есть сил вперед. Если б можно было,  хотя бы развернуться и воспользоваться ножом, все еще зажатым в правой лапе. А так вся надежда только на силу мышц. Как при перетаскивании каната. Вот только расстановка сил не в твою пользу, потому как с той стороны пара-тройка здоровенных мужиков, а с этой только ты один.

      В этот рывок, понимая, что в случае неудачи, он будет последним в его жизни, мутант вложил все свои силы и всю свою злость. В особенности злость.  Благо, дальше лаз резко обрывался, зияя непроглядной пустотой подземелья. То есть ему надо было протиснуться и позволить своему телу упасть, надеясь, что в этом случае, его массы будет достаточно, чтобы вырваться на свободу. Вот только свободу ли. Глубина то может быть немаленькая, и тогда  он может вырваться, лишь для того чтобы свернуть себя шею. Но то, что было сзади, казалось страшнее.  

     Зловонная жижа, мягко приняла тело мутанта в свои объятья.   Он вынырнул и, отфыркиваясь, замахал лапами, расшвыривая в разные стороны тину и какой-то мусор. Вода доходила ему до шеи, и под ногами он ощутил илистое дно. Темнота была непроглядной, но все же менее ужасной чем разбушевавшийся монстр.

      Совсем рядом раздался грохот, и на него посыпались известь и куски стены.   Убираться как можно дальше отсюда – прозвучало в виде команды в голове.  И он подчинился. Как делал это всегда.  

     Часть кожи на ноге теперь отсутствовала, и кровь вовсю хлестала из раны. Силы постепенно таяли. Голова кружилась, а движения стали вялыми, замедленными. Но он продолжал свой путь, пока не почувствовал, что глубина стала заметно уменьшаться. Вот вода стала по пояс. Затем дошла до колен. Еще пара шагов и пятками ощутил ледяной холод бетона. Ступенька. Вторая. Споткнулся и упал, больно ударившись коленом. Не пробуя встать, пополз наверх.      

     Он выбрался. Прижался спиной к шершавой, влажной стене, и облегченно вздохнул. Блаженно прикрыл глаза. Урчание в животе снова напомнило о том, что голод не тетка.  Мутант, вспомнив об ускользнувшей  добыче, со злостью стукнул ножом о каменные плиты, высекая искру. Будто вторя звону металла, совсем неподалеку раздался писк и шорох.

     Мрак  вдруг ожил, озаряясь мириадами огоньков. Создавалось впечатление, что это сотни маленьких светлячков, будто приветствуя незваного гостя, устлали своими тельцами все уголки подземелья. Вот только сама тьма, а он чувствовал, впитывал это в себя всеми фибрами, была пропитана, дышала злобой.

      Крысы. Истинные властители этого мира. Учуяли его и теперь выжидающе замерли в  опасной близости от предполагаемой жертвы.  Запах крови дразнил, маняще щекотал им ноздри.  Уподобившись некоему манку – звал, притягивал  к себе, похлеще магнита.  

      Нужно было немедля возвращаться в зловонную жижу. Мутант знал, что крысы в воду не сунуться. Поэтому, опять же даже не пытаясь встать, он ринулся туда – откуда, только что с таким трудом выбрался. Парочка серых теней тут же  метнулась следом. Не меньше крови животные чуют запах чужого страха.  И как раз его они инстинктивно воспринимают, как сигнал к атаке. Одна из преследовательниц, осмелела настолько, что бросилась на спину врага.  Опрометчивый, надо заметить, поступок.

     Мутант уже был в воде, когда почувствовал, как в спину впиваются острые коготки. Недолго думая, он перевернулся навзничь, утопив тем самым крысу в воде. Когти тут же ослабили свою хватку.  Его лапа подалась назад и ухватила трепыхающееся животное. Вернулась, но уже с пойманной добычей.  Полоснул наотмашь ножом, метя вслепую. А еще он не забывал отходить все дальше вглубь этого импровизированного озера, дабы остальные твари не могли повторить попытку уже погибшего собрата.

    Остановился он лишь в метрах десяти от берега, и тут же, памятуя об утраченном ужине, с наслаждением вгрызся в шею еще трепыхающемуся зверьку.  

    Опять подключившееся некое шестое чувство подсказало ему, что назад лучше не возвращаться. После съеденный крысы в голове немного прояснилось, и он решил, опять же чисто интуитивно,  податься влево. Пошире развел руки в стороны и осторожно, выверяя каждый свой шаг, двинул в нужном направлении.  С берега донесся писк и скрежет, но его это уже не пугало.

     Вскоре лапа уперлась в шершавую,  покрытую липкой слизью стену. Обрадовано прошелся пальцами по поверхности, словно желая до конца убедить себя, что это действительно стена, а не кусок какого-то валуна, торчащего из воды. По своему прошлому опыту он предполагал – если есть стена, значит в ней можно поискать проход. Или лестницу, ведшую наверх. Или пролом, оставленный монстром. Может быть даже тем самым, с которым он столкнулся недавно. Зашарил обеими конечностями, охватывая весь, доступный ему периметр. Шаг в сторону и повтор попытки.  Еще.  И еще. Когда надо он умел быть терпеливым. Умел ждать. Чтобы выжить.  

      Продвинул лапу влево и ударился локтем о невидимую преграду. Ощупал ее и понял, что нашел. И хотя нечто тоже было затянуто в кожу из склизкого мха и так же холодно, как и все, на что он натыкался до сих пор, но этот холод был другим. Таким же, как и на лезвии его ножа. Металлическим.

     Сколько прошло времени, мутант не знал. Как не помнил и самого значения этого слова.  В его существовании осталась лишь бесконечная череда дней, более-менее похожих друг на друга. Всегда ориентировался по солнцу. Вернее по его отсутствию. Прячась от  выжигающих лучей небесного светила, где придется. Выходил лишь с наступлением первых сумерек. Чтобы утолить голод, и идти дальше. Куда именно? То ведало лишь его звериное чутье, выбирая направление, сверяясь с неким, заданным невесть кем, маршрутом. И как раз сегодня инстинкт подсказал, что цель близка. И оттого он почему-то обрел уверенность, что теперь все будет хорошо. Как? И что такое это самое «хорошо» объяснить самому себе опять же не смог бы. Но само знание этого ввело его в подобие блаженного транса. И плевать, что вокруг все по-прежнему.  И что надо все время быть настороже. Он обрел уверенность и в раз перестал бояться.

        Лестница заканчивалась люком, которым, скорее всего, никто не пользовался  даже в той, до катастрофной жизни. Поэтому природа на свое усмотрение довольно таки умело придала этой круглой, уродливой железке, более подобающий вид.  Подретушировала где надо, подмазав комьями земли и мелкой порослью сорняка, и теперь люк почти полностью слился с окружающим пейзажем, плотно застряв в проеме. Мутант, сопя и кряхтя, уперся в железку спиной, но та никак не хотела сдвинуться с места.

         А там, глубоко под ним, происходило нечто странное. Тот самый, неприятно режущий слух, звук повторился. И теперь шел по нарастающей. Что, конечно же, не предвещало ничего хорошего.  В  сознании мутанта замелькали кадры недавней стычки с подземным чудовищем, и он с удвоенной силой налег на люк. Пробовал даже использовать нож вместо рычага, просунув лезвие в небольшой проем. Но тесак, издав жалобное «тинь», сломался. И добрая половина единственного оружия, полетела вниз, моментально растворившись в темноте.

      Почти потеряв надежду на успех, и толкнув люк уже скорее из злости, он почувствовал, что тот наконец-то немножечко сдвинулся. Мутант мгновенно сменил тактику, и резкими толчками, используя все ту же спину, таки выбил проклятую железяку из насиженного места.  Не мешкая, выбрался наружу, и, подволакивая ногу, заковылял прочь. Подальше от того, что могло вот-вот попробовать затащить его обратно. В темноту.  

        Вскоре проулок закончился, и ноги вынесли нашего бедолагу на широченный проспект. Прячась за ржавыми останками автомашин, коих здесь было тысячи, и параллельно поглядывая на небо, пернатые хищники могли нарисоваться в любую минуту, он стал пробираться дальше.