Константин Кривчиков - Кремль 2222. Покровское-Стрешнево Страница 2

– Привет, Марфа, – сказала Алена. – Я смотрю, ты уже ходишь?

– Хожу, – отрывисто отозвалась ключница. И, перешагнув порог, рывком затворила дверь. – При таких паршивых делах некогда рассиживать. Не болела бы нога, вприпрыжку бы уже бегала, как наскипидаренная.

Ногу Марфа повредила три дня назад, когда поскользнулась и упала на лестнице. Алена ей, собственно, и вправила вывих, а потом наложила мазь и помогла сделать тугую повязку. И с того времени ключницу не видела, потому что та отлеживалась в каптерке, а вот чужачку-лесовичку (Алену то есть) глава клана маркитантов Гермес тем же вечером велел посадить под замок. Хорошо еще, что не в каземат определил, а в обычный чулан около кухни.

Значит, подумала тогда Алена, особой вины за ней нет. Наверное, просто решили изолировать. Но вот почему и зачем, она так и не выяснила. Потому что разговаривала с того момента лишь с работницей, которая приносила еду и ничего не знала. Или делала вид, что не знает.

На следующий после ареста день Алена именно от работницы и услышала страшную весть о гибели Тима в гладиаторской схватке на арене[1]. Мол, убил Спартака (так большинство народа в общине маркитантов называло Тима) какой-то ворм, выставленный на поединок шамами. Так что, девка, забудь про своего дружка – не поможет он теперь тебе.

Так сказала работница. После чего Алена впала в прострацию. Не плакала – давно отучилась, еще в детстве усвоив, что слезами горю не поможешь. Просто лежала молча на топчане с закрытыми глазами и лишь иногда, когда становилось совсем невмоготу, тихонько поскуливала. Даже думать было тяжело и неохота. И больно. Догадывалась – вместе с гибелью Тима из ее жизни исчезло нечто очень важное, создававшее смысл и дарившее надежду. А теперь… Как теперь дальше жить?

Примерно сутки Алена провела в таком оцепенении. А затем очнулась, потихоньку придя в себя и ощутив – жизнь-то все равно продолжается. Значит, надо выбросить прошлое из головы и бороться. Так ее приучил покойный отец – борись всегда и до самого конца. Жизнь – это борьба. А остальное приложится.

Плохо только, что прошлое не отпускало. Поговорить хотя бы с кем-то по душам, думала Алена, хоть с той же Марфой. Пусть она и маркитантка, но не злая и в этой жизни многое понимает. Глядишь, и присоветует чего-нибудь.

Но Марфа в чулан не заходила. Да и, наверное, не могла из-за больной ноги. А с тупой работницей, приносящей три раза в день еду, разве поговоришь? Особенно – по душам.

Нынче утром почему-то и работница не появилась, оставив арестантку без завтрака. Но зато теперь вместо нее…

– Что-то случилось? – спросила Алена, с напряжением глядя на взволнованное и вспотевшее лицо ключницы.

– Случилось. Такое случилось, что и в дурном кошмаре не привидится.

Марфа с усилием, опираясь на костыль, дохромала до топчана и грузно опустилась на него рядом с девушкой. После чего продолжила:

– Сегодня утром Гермеса убили.

– Ох, – вырвалось у Алены.

– Вернее, не убили, тяжело ранили. Прямо в кабинет гранату забросили, мерзавцы. Вот его и посекло осколками, старшину нашего.

– Так он погиб или выжил? – с недоумением спросила Алена. – Я чего-то не поняла.

– Нет, не выжил. Пытались его спасти, чего только не делали. Но слишком много крови потерял. Я несколько часов с ним возилась, не отходила ни на шаг. Все бесполезно. Представился Гермес. Минут десять, считай, назад. Или двадцать – запуталась я совсем.

Ключница замолчала и многозначительно, выпятив глаза, посмотрела на девушку.

– А кто гранату в старшину бросил? – спросила та.

– Неизвестно кто. Говорят, диверсанты. Капитолийцы, наверное. У нас ведь с ними, считай, война теперь… Рынок закрыли, всех, кто на Стадионе находился, до сих пор шерстят. Кое-кого из народа даже в пыточную отволокли. Но что толку теперь? Гермеса уже не вернешь.

– Да, вот уж действительно, кошмар. – Алена вздохнула, пытаясь сообразить, какими последствиями чреваты для нее неожиданные события. И решила – надо подстроиться под настроение ключницы, чтобы вытянуть из нее больше информации. – Жалко вашего старшину. Вроде бы неплохой мужик был, добрый.

– Окстись, девка. – Марфа хмыкнула. – Нашла добряка! Между нами – засранец он был. И еще какой! Но я к нему уже привыкла. А сейчас кутерьма началась, полный дурдом. Старшины на совет собрались – будут нового главаря выбирать. Главу клана, в смысле… Но я к тебе, собственно, не из-за этого торопилась.

И она снова многозначительно посмотрела на девушку.

– Ты ведь знаешь, как я к тебе отношусь?

– Догадываюсь, – неопределенно отозвалась Алена. – Мне кажется, ты мне зла не желаешь.

Говоря так, она не кривила душой. Их отношения с ключницей и в самом деле неожиданно изменились к лучшему несколько дней назад. Ни о какой дружбе, разумеется, речи не велось. Но Марфа явно зауважала приблудную чужачку из племени лесных людей после случая, когда та спасла от смерти Тима. Не просто спасла – почитай, с того света вытащила.

Сообразив, что имеет дело со знахаркой и ведуньей, ключница – сама многоопытная знахарка – с большим интересом стала вызнавать у Алены «профессиональные секреты». Та отказывать не стала. Показала хитрые массажные приемы, сообщила несколько рецептов снадобий и даже помогла Марфе одно такое снадобье изготовить. А затем еще и вывих ей вправила, заслужив дополнительную благодарность.

В общем, Алена старалась как могла, чтобы войти в доверие. Но тут все нарушил Гермес, велевший по каким-то причинам посадить лесовичку под арест. В результате Алена находилась в неведении по поводу своей судьбы трое суток.

А тут еще и Тим погиб – единственная опора и надежда. Можно сказать, единственный друг в этом враждебном и безжалостном мире. Возможно, даже больше, чем друг. Но чего сейчас об этом рассуждать, когда Тима уже нет?

Шаткая надежда оставалась лишь на брата Егора и верного киборга Кыса. Однако Алена ничего не слышала о них с того самого дня, когда сбежала вместе с Тимом из логова дампов. Может, и нет их в живых уже? Тогда совсем плохо, хоть сразу в петлю лезь.

– Да, зла я тебе не желаю. – Марфа кивнула, соглашаясь. – Знаешь, я уже подумывала, чтобы тебя в помощницы взять. Но сейчас это все впустую. Сейчас, девка, надо об одном думать – как тебе смерти избежать.

– Смерти избежать? – растерянно повторила Алена. – За что? Неужто к казни меня приговорили?

– Хуже! – воскликнула ключница. – Куда хуже. Уж сильно зол был на тебя Гермес, даже и не знаю за что. Возможно, из-за Тима это все, уговор у них там какой-то был… В общем, Гермес решил продать тебя дампам. «Мусорщики», как я понимаю, на тебя давно зубы точат. Верно?

– Ну, не знаю, – пробормотала Алена, потрясенная заявлением Марфы.

Гермес велел продать ее дампам? Ужас! Они же ее просто растерзают, а потом принесут в жертву своему плющу-удаву. Чем она прогневила Велеса?

– Прямо-таки и не знаешь? – с подозрением спросила ключница.

– Возможно, что и точат. Мы когда из их становища убегали, многих покрошили.

– Вот-вот, счеты у них с тобой, – подхватила Марфа. – Но это, собственно, детали. Главное, что Гермес распорядился отправить предложение их вожаку Бужыру. Мне сегодня так и сказал – мол, надо продать лесовичку дампам, таков мой приказ… Злопамятный он был, Гермес. Другой бы на его месте перед смертью о душе думал, а этот всё указания давал, с кем счеты свести.

– А ты не передавай никому его приказ, – сказала Алена. – Тогда меня не тронут.

– Я-то не передам. Но откуда мне знать, с кем он еще о тебе говорил? Вдруг еще кому сказал? Тогда дампы уже сегодня могут объявиться, крайний срок – завтра. И по-любому не надейся, что здесь с тобой по-людски обойдутся.

– Почему?

– Да потому что старшины сейчас злые. Не продадут тебя «мусорщикам», так в публичный дом отправят. Ты ведь здесь чужачка, а таким у нас путь один – в рабство. – Ключница вздохнула. – В общем, хреновые твои дела, девка. Куда ни кинь – всюду клин.

Алена сидела, понурив голову. Пришла беда – отворяй ворота. За что ей такое невезение? Мало того, что Тим погиб от рук паршивого ворма, так еще и «мусорщикам» ее хотят продать. Может, и вправду лучше сразу в петлю?

– Чего молчишь? – спросила Марфа.

– А чего говорить? Я не знаю… Чего мне делать?

– Да особо и нечего. Бежать тебе надо, девка, пока «мусорщики» за тобой не заявились – вот и все. Сейчас на Стадион никого не пускают, да и старшинам нашим пока не до тебя. Но времени остается немного.

– А как я сбегу?

– Не сбежишь, а просто уйдешь. Я тебя даже до ворот доведу, чтобы караульные выпустили. Если начнут тебя потом искать, скажу, что Гермес велел отпустить. Мол, перед самой смертью распорядился. Все равно не проверить. Ну?

Марфа с вопрошающим видом уставилась на Алену.

– Чего ну? – не поняла та, по-прежнему находясь в сильной растерянности.

– Того. Чего сидишь, говорю? Поднимайся и топай за мной в каптерку. Я тебе там нормальную одежку дам. И вали отсюда, пока до тебя у старшин руки не дошли.