Андрей Васильев - Файролл. Снисхождение. Том 3 Страница 2

– Не подходи! Я его брошу.

Вряд ли бугаи испугаются угроз очкарика. И свиток этот тоже не панацея в случае чего. Даже не аргумент.

Но все равно – пусть лежит. Всякой вещи свое время, каждому ружью – свою стену.

Еще раз бросив взгляд на содержимое сундука, я закрыл его крышку.

Так. С этим все. Осталось на сегодня еще два мероприятия – и на выход. Надо отдохнуть, завтра будет долгий и насыщенный день.

Выйдя из гостиницы, я направился к почтовому ящику. Надо ковать железо, пока оно горячо.

Для начала я написал Верорку из клана «Орландинос» письмо, в котором подтвердил нашу завтрашнюю встречу. Назначил я ее на семь часов вечера, здесь, в Селгаре. Зачем выдумывать что-то новое?

Второе послание относилось к обязательной программе.

«И снова – здравствуйте.

Милейший Реввар, у меня тут завалялось некоторое количество дефицитнейшего товара, а именно – проклятых доспехов. Все высокоуровневые, в отличном состоянии, практически не ношенные, накладывают отменные проклятья.

Минимальная партия для закупки – 10 предметов.

Цена – договорная.

Если возьмете оптом – дам неплохой дисконт.

Хейген».

С дисконтом я его не обману, вот только от какой цены его назначать? В целом – дилетантизм жуткий, но что поделаешь. Не пропадать же добру даром? Точнее – злу.

Последняя задача на сегодня была менее приятная, но мне хотелось закрыть этот вопрос здесь и сейчас. Потом у меня на него просто могло не оказаться времени. Впереди глобальные мероприятия – взлом пятой печати, а также то, что за этим могло последовать. Плюс – заварушка на Западе. В общем – старые долги надо закрыть до того, а не после. Особенно перед Седой Ведьмой.

«Мое почтение.

Я получил ваше приглашение и, по традиции, рад на него откликнуться. Видят боги, мне всегда приятно бывать у вас в гостях. Как насчет прямо сейчас? Не найдется на меня минутки?

Два ответа пришли почти моментально и одновременно.

Первым я прочел письмо от Реввара. Ушлый гном сообщил, что готов взять всю партию проклятых доспехов, при условии, что ему будет предоставлена скидка процентов эдак в пятнадцать. Но перед этим он хотел бы глянуть на товар лично.

Подумав, я написал ему что завтра, часиков в шесть, жду его в Селгаре, у заведения Кривого Ибрагима.

Все-таки не люблю торговать тем, чему цену не знаю. Надо Костику звякнуть и спросить, почем нынче подобная броня продается. Ну хотя бы в первом приближении. А там и о скидке говорить можно будет.

Но жадничать особо не стану. Судьба не любит тех, кто пытается чрезмерно нажиться на ее дарах. Эта груда проклятого железа досталась мне случайно, как некий бонус от высших сил, и относиться к данному заработку надо немного пофигистично. Упали деньги с неба – и слава богам.

Седая Ведьма ответила лаконично, все ее письмо состояло из одного слова: «Жду».

Вот и трактуй это послание как хочешь. То ли она извелась вся, мол, жду – не могу, то ли это вовсе приказ. Первое, конечно, маловероятно, а вот второе, скорее всего, чистая правда. Помню я ее лицо тогда, в долине Карби, когда над полем брани встал непроницаемый купол.

Не любит Седая Ведьма проигрывать. Уметь умеет, это уж наверняка, но не любит. Успешность – дело такое, к ней привыкаешь, как к наркотику. И когда тебя жизнь после сотен побед вдруг окунает рожей в жирную склизкую грязь, с этим смириться очень трудно. Вроде как уже привык к тому, что ты почти небожитель, что любое твое слово и дело превращаются в золото или успех, что весь свет в курсе того, что именно ты любимчик судьбы. И тут – на тебе. Обочина, колдобина, мокрая и холодная лужа. Да еще и на виду у всех, что совсем уж скверно. Это за делами неудачников никто не следит, кому они нужны? С ними все ясно. А вот за теми, кто на вершине, кто обласкан удачей, наблюдают все. Одни для того, чтобы в нужный момент ударить ножом в бок, кто-то чтобы просто позлобствовать, глядя как вчерашний кумир кубарем катится к подножью. Вторых всегда больше чем первых, но сути это не меняет.

А самое страшное – после вершины невозможно заставить себя жить там, внизу, со всеми. И как все. Не получится голову перенастроить.

Потому в дни Великой Депрессии в Штатах и летели директора банков из окон небоскребов, как осенние листья. Дело было не в боязни тюремного заключения, мафии или еще чем-то подобном. Просто не мыслили они себе жизни в маленьком домике на остатки былого состояния. После Большого мира маленький нестерпим, в нем нет заискивания заинтересованных в тебе людей, покладистых кинозвезд и беззаботного куража. А главное – нет осознания того, что именно от тебя зависят судьбы людей. Нет иллюзии того, что ты бог.

Да и сейчас бывшие топ-менеджеры, отработавшие свой ресурс и выброшенные за двери «оптимизирующихся» компаний, пьют по-черному на остатки своих «парашютов». А что им еще остается делать? Только бухать. Жизнь оказалась неудачно размещенной инвестицией, вот какая штука. Казалось – вот она, настоящая стабильность. Всегда у тебя будет офис в Москва-Сити, кресло в просторном кабинете, белая доска со скрипучим фломастером, бонусы, визитки с золотым тиснением. Завтрашний день должен был быть похожим на вчерашний. Да и на послезавтрашний тоже.

Не сложилось. Все кончилось внезапно. И оказалось, что обычная жизнь, та, которую за эти годы успешное поколение «нулевых» подзабыло, никуда не делась. Вот только они выпасть из нее выпали, а снова войти – не слишком получается.

Вот и сидят они в барах, хмурые, с двухдневной щетиной и потухшим взглядом. Ничего им не интересно, ничего им не надо, а в качестве собеседников они предпочитают таких же отставников, безошибочно определяя друг друга по взгляду и запаху бывшего успеха. Теперь от всего мира им остались только эти пространные беседы под посредственный виски, весь смысл которых сводится к тому, что «всю жизнь положил на эту компанию» и «что у них теперь, без меня, будет? Да ничего! Ни-че-го!». А еще рассказывают о том, что вот-вот-вот придет предложение от куда более перспективного работодателя, причем делают они это так часто, что даже сами начинают в это верить. И именно в этом таится самая жуть. Когда ты думаешь, что кому-то нужен, но сам при этом даже задницу от стула не хочешь оторвать, то ничего хорошего с тобой не случится. Ничто не порождает ничего.

И это я не упоминаю о бывших чиновниках, тех, что «средней руки» и выше, там все еще интересней. Как людей на ностальгической волне штормит! Там ведь не только деньги потеряны, еще и власть из рук ускользнула. Без денег прожить можно, а без ощущения того, что ты повелитель судеб – ох как трудно.

Вот и с Седой Ведьмой такая же ерунда творится. Война пока для нее складывается не лучшим образом, союзники, которые вчера клялись в верности, внимательно следят за тем, насколько устойчиво положение ее клана. Как только «Гончие смерти» пошатнутся, они добро если просто сбегут. Вчерашние друзья могут начать потихоньку покусывать подраненного гиганта, в надежде урвать свой кусок окровавленного мяса.

А Ведьма не хочет этого видеть и понимать. Точнее – не желает это осознавать. Она слишком отвыкла от неудач.

Впрочем, может, я и неправ. Вот пообщаюсь с ней – точно знать буду.

Замок клана «Гончих смерти» с моего последнего визита совершенно не изменился. Мне думалось, что начавшаяся война как-то изменит его облик, все-таки пришла лихая година. Ну не знаю – караульные на стенах, суровые воины, тренирующиеся тут и там, все такое прочее.

Нет, ничего подобного я не увидел. Похоже, никто здесь не верил в то, что до них может докатиться шипованное колесо игровой клановой междоусобицы. Ни патрулей, ни латников на стенах, ничего. Так, бегает народ туда-сюда по своим делам, общается на ходу, шутки шутит.

Ну-ну, блажен кто верует. Вот только «Дикие сердца», как мне думается, в свое время на том же погорели. Они тоже были настоящие ветераны-исполины, это факт. Пообщавшись с Гедроном, я это могу сказать с определенностью. И все же их крепость превратилась в руины, на которых до сих пор трава не растет.

А жалко будет, если «Гончих» прикончат. Ну да, звучит это немного нелогично в свете последних событий, Ведьма ведь меня, по сути, о колено пыталась сломать. Это хоть и не смертельно, но все же неприятно, такие вещи не забываются. Но при этом я хорошо помню и о том, что в свое время меня по всему Раттермарку «Буревестники» не гоняли только потому, что «Гончие» и лично Седая Ведьма впряглись по полной за мои интересы. Если бы не они, то я не печати бы вскрывал, а думал в какую нору забиться, чтобы пересидеть Большую Охоту за моим скальпом.

У меня мало добродетелей, но одна из них все-таки имеет место быть. Я добро и зло одинаково помню и плачу за них всегда той же валютой. Это одна из причин, по которой я сам к Ведьме хожу, а не назначаю ей встречу в Селгаре, как это у меня обычно водится в последнее время.