Заветное желание (СИ) - Гришанин Дмитрий Анатольевич Страница 2

– Млять! Какого хрена?! – завизжала превратившаяся в красную куклу блондинка, соскакивая с трупа злодея-любовника.

Внимание! Ликвидирован Игрок…

Снова, не читая, я сморгнул загоревшиеся было строки победного лога. Но даже этой секундной заминки оказалось достаточно, чтобы в наш с Белкой междусобойчик вероломно вклинилась третья сторона.

– И поделом тебе, курица голожопая! – зло припечатала соперницу вихрем подлетевшая Слеза. – А то, ишь, раскорячилась тут она на мужике средь бела дня!

– Я не сама! Меня заставили! – возмущенно запротестовала Белка.

– Шалава подзаборная!

– Млять отмороженная!

– Девочки, не ссорьтесь, – попытался я остановить разгорающийся конфликт. Но, увы, своим вмешательством, похоже, лишь еще более подогрел страсти.

– Ты что, веришь этой давалке, что ее силком сюда нехорошие дядьки притащили?! Чтоб надругаться вдали от лишних глаз?! – насела уже на меня Слеза.

– Да! Силком притащили! – гордо выпятив залитую кровью грудь, вклинилась меж нами Белка. – Спасибо тебе, Рихтовщик! Ты мой спаситель!

– Бедняжка, – подключился к разговору Скунс, подтянувшийся следом за Слезой.

– От ведь ублюдок! – подобравшийся сбоку по мокрому песку Жаба пинком послал в очередной полет начавшую уже чернеть голову Паука.

Осуждая мертвого злодея, оба крестника жадно пялились на залитую кровью грудь его жертвы. Что, разумеется, не укрылось от внимания Слезы, и еще больше ее выбесило.

– Бедняжка, – передразнила Скунса Слеза. – А как это, я стесняюсь спросить, у Скальпеля с Пауком получилось всего за день метнуться за тобой из Крынки в Вешалку, и приволочь тебя, считай, с другого конца региона в этот забытый Стиксом оазис, у черта на рогах?

– Да пошла ты! – зло зыркнула в ответ Белка.

– Че сказала?!

Предотвращая междоусобицу, пришлось в очередной раз задействовать читерский рывок.

В сгустившимся по новой воздухе я ворвался между злобно ощерившимися представительницами прекрасного пола буквально за миг до того, как растопыренные пальцы заклятых подруг вонзились ногтями в лица друг дружки, открывая бойню. Поднырнув под кровожадной распальцовкой, я подхватил обеих девушек под крепкие ягодицы и бросился вмести с ними в родниковую прохладу водоема, тушить пожар накалившихся страстей.

Интерлюдия 1

Рядовой Сдукт упрямо шагал по черноте строго на восток.

В этом походе он был не одинок. Где-то там далеко, за пределом видимости также упрямо вперед шагали и его товарищи. Всего командование отобрало их – полсотни «счастливчиков», для прохождения участка стокилометровой ширины. От того и такие гигантские расстояния образовались даже между соседями.

Вода во фляжке Сдукта давно закончилась, и некогда промокшая до нитки от пота одежда теперь скребла тело задубевшей соляной коркой. И это была самая малая неприятность в щедрой на гадости черноте.

За время многочасового перехода автомат и тяжелый заплечный ранец как-то сами собой соскользнули с повисших плетями плеч и, зарывшись в мертвую пыль, сгинули где-то далеко позади.

Злое солнце превратило окружающую графитную пыль в адову топку, и поднимающийся от черноты жар оборачивался пыткой на каждом вздохе несчастного. Кругом же на километры во все стороны не было ни единого возвышения, в тени которого можно было б спрятаться от жалящих лучей и хоть чуть-чуть перевести дух.

Ровная, как скатерть, чернота сводила на нет даже минимальные шансы на выживание здесь бота, забравшегося слишком далеко от привычных городских кварталов. Чудом пребывающий пока что в здравом уме Сдукт осознавал обреченность своего положения, но, следуя приказу, упрямо двигался дальше по намеченному командованием маршруту. Ведь нарушение приказа грозило бесчестьем, что для воина было стократ хуже смерти.

Перед походом каждому из отобранных командованием «счастливчиков» в медчасти был поставлен укол под левую лопатку. Этот укол оказался чертовски болезненным – настолько, что даже в теперешнем своем плачевном состоянии Сдукта передергивало от воспоминания о перенесенной тогда боли. Им вкололи какой-то лютый допинг, чтоб отобранные боты как можно дольше продержались в невыносимых условиях черноты, сохраняя ясный ум и рассудок. И судя по тому, что окружающий жар до сих пор не свел Сдукта с ума, эксперимент с уколом сработал на все сто.

Закрытые солнцезащитными очками глаза смертельно уставшего солдата не сразу среагировали на стремительное перемещение чернильной массы впереди. Когда же до затуманенного усталостью мозга дошло, что на него несется огромное чудовище, Сдукт успел среагировать на смертельную опасность лишь отчаянным криком – из-за сухих, как наждачная бумага, горла и языка обернувшегося всего лишь жалким сиплым шипеньем.

Через пару секунд чудовище настигло свою жертву, и страдания Сдукта закончились мгновенной смертью, без страданий.

Абсолютно черный джип, несущийся под сотку по пустынной асфальтовой дороге, вдруг резко сбавил ход. С пронзительным скрипом тормозных колодок черная махина внедорожника вильнула на обочину и там остановилась.

Двое сидящих в салоне мужчин, в одинаковой черной одежде и черных очках, переглянулись и обменялись молчаливыми кивками. При этом на их угрюмых, неулыбчивых лицах не дрогнул ни один мускул, не отразилось ни единой эмоции.

– Объект проявился на восемнадцатой пешке в кластере две тысячи сорок девять дробь триста семьдесят два, – равнодушным голосом объявил пассажиру слева водитель. – Санкционирую активную фазу предварительного этапа.

– Поддерживаю, – таким же безучастным голосом откликнулся пассажир.

– Перехожу на жесткое управление следующей, ближайшей к объекту пешкой – семнадцатой, в соседнем кластере две тысячи сорок девять дробь триста семьдесят один, – снова заговорил водитель.

– Разворачиваю и веду остальные пешки к намеченному пунктиру. Отслеживаю форсмажоры, – подытожил короткий разговор пассажир.

И оба тенелова, с отрешенным видом, замерли в своих креслах каменными истуканами.

А скрывающая их черная машина на обочине через мгновенье словно растаяла в воздухе.

Сознание бредущих по черноте ботов на несколько секунд отключилось, но их потерявшие контроль смертельно уставшие тела не только устояли при этом на ногах, а еще, повинуясь внутренней команде, сделали повороты – каждое тело в свою сторону и на четко отмеренную величину.

Вернувшееся слегка подкорректированное далекими кукловодами сознание «пешек» призвало ботов двигаться строго в новом направлении. И солдаты продолжили дальнейшее путешествие по черноте, пребывая в блаженном неведении уготованной каждому незавидной участи.

С высоты птичьего полета последствия маневра ботов выглядели следующим образом: изначально боты двигались по черноте редкой цепью параллельным курсом, на расстоянии примерно двух километров друг от друга, теперь же развернувшиеся боты двинулись по диагоналям навстречу друг другу. Но, из-за различной остроты углов, заданных диагоналям траекторий движения каждого бота, сходиться на центральной оси они должны были опять же на значительном удалении друг от друга.

Первым сомнительная честь пересечь роковую центральную линию общего сбора выпала соседу Сдукта слева рядовому Врозду. Сознание этого бедолаги не вернулось в тело после поворота, и последние двадцать минут жизни «семнадцатая пешка» бездушной куклой шагал по черноте ведомый персональным кукловодом… Оно и к лучшему, ведь потерянную жизнь сравнительно легко потом возродить (при наличии, разумеется, запаса воскрешений), психику же, отправляемого на убой смертника, восстановить потом будет ой как не просто. И гораздо гуманней было отключить сознание обреченного на погибель бота задолго до страшной развязки.

Следом за «семнадцатой пешкой» на заклание чудовищу отправилась «девятнадцатая». Затем настал черед «двадцатая». Потом «шестнадцатая». Дальше «двадцать первая», «двадцать вторая», «пятнадцатая»… Ну и так далее.