По велению рока. Сборник рассказов - Павел Криков Страница 2

На корабле с рыжеволосым мы были одни, но бежать было откровенно некуда, тем более исход схватки с нордом, скорее всего закончился бы для меня плохо.

Лишь спустя много часов, команда с бочками, охапками змей и тушками сусликов вернулась на корабль. Они радовались добыче, переговаривались, иногда смеялись, видимо шутили. Как только всё привязали и рассовали по ящикам, северяне расселись и опустили вёсла. К рулю встал, знакомый мне, рыжий великан, повернул его, и судно, повинуясь воле людей, начало разворот.

Спустя совсем немного времени, мы покинули бухту, поймали ветер и под парусом вышли в открытое море.

Часть II

Я долго не мог уснуть. Миновал день, а за ним другой. Всё это время, наблюдая за возней на корабле, слушая разговоры и короткие перебранки, я пытался понять этих людей, но тщетно. Слова забывались и путались, их значение ускользало.

Море постепенно стихло, парус больше не надувался ветром. Посейдон уснул и в его владениях воцарился покой. Корабль, тихонько покачиваясь, медленно шёл своим курсом. Плеск воды за бортом убаюкивал и, хотя я долго боролся, всё же дал слабину, провалившись в мир снов…

Только что извлечённая железная пена рыже-белого цвета, переливалась алыми красками. Щипцы раскалились, а руки от ожогов спасали лишь плотные, шерстяные рукава. Положив труд многих недель на наковальню, я отбросил инструмент, снял нарукавники и взял клещи. Крепко схватив ими металл, ударил молотом, что есть сил.

– Ещё! Ещё! Я сказал! – кричал на меня отец, – Железо остывает, нужно работать быстро, без промедлений!

Огромный пенный мякиш становился всё меньше, сбрасывая всё лишнее, сминаясь под ударами крепкой руки, – с него сходила грязь. Постепенно он становился твёрже, остывал, приходилось греть его в печи и снова ковать.

Раз за разом, опуская молот, я наблюдал, как железо сдавалось моей воле. Много дней уйдёт, прежде чем этот грязный кусок пены, пропитанный пылью, станет заготовкой.

Пока я, обливаясь потом, молотил железо, отец давал советы, а я внимательно слушал, учился, вникал…

– Мне нравится быть кузнецом, – говорил я отцу, – Но я хочу стать самым лучшим!

– Даже лучше, чем я? – поинтересовался он, а я честно ответил:

– Таким, чтобы моё имя люди никогда не забыли.

– Это достойное желание для мужчины. Я научу тебя всему, что умею сам. Но мужчина еще кое о чём должен думать. Когда я, наконец, увижу невестку и внуков?!

– Думаю скоро… Мы с Шепкхалой обязательно поженимся, вот только накоплю сто драхм и выкуплю её у отца.

– Сто драхм?! Ну-ну, хочешь тот клинок, что я ковал последним…

– Нет, спасибо отец. Я сам заработаю.

Он улыбнулся, хлопнул меня по плечу и крепко обнял. С годами я превзошел отца, стал лучше, чем все кузницы, которых я знал. Мои мечи, шлемы уходили за огромные деньги, я бы мог стать самым богатым кузнецом в округе и моё имя уже знали многие, но однажды ночью я узнал свою судьбу – сон, в котором я видел металл в тысячу раз прочнее бронзы и в сотни раз железа, что ковал мой народ.

Работая с ним, я сумел сотворить чудо. Закончив, я восхитился созданным клинком. В тот же миг, явился предо мной Арес, коротко, благодарно кивнул и принял меч из рук моих. Этот клинок, металл из которого он сделан, остались в памяти навсегда… Я начал ставить опыты, смешивал металлы, окислял, вываривал и прогревал, но ничто не было даже близко похожим на метрилл – так я его назвал.

Главарь что-то гаркнул, люди бросили свои дела и встали к веслам. Немного погодя корабль тронулся с места, вместе с его движением команда начала петь. Рыжий великан за рулем громко говорил фразу, и вся команда задорно её повторяла, протягивая некоторые слова.

Ви кьянер хевент, винке ви дем ер.

Драккар ос ден риктиж, вил ви пики ут виен…

Песня была долгой и не очень красивой, но что-то в ней определённо было. Я внимательно разбирал слава и тихонько пытался подпевать. Длинноволосый рулевой увидел это, лучезарно улыбнулся и стал подсказывать правильное произношение. Его забавляло мое стремление. Улыбаясь во весь рот, он продолжал задавать мотив песни. Под грубые голоса и столь же грубый мотив корабль двигался целый день. Затем пришло время отдыха.

Сохли, поднятые, подобно крыльям, вёсла, а люди ели и ложились спать. Тихонько наблюдая за командой, я не ожидал толчка в плечо и треснулся лицом о бочки, из-за которых выглядывал.

– Джег Ярен, – произнес рыжий, похлопывая себя по груди.

– Джег, – он указал на меня, а потом снова похлопал себя по груди – Ярен.

Я уловил суть и, стукнув себя в грудь, произнес:

– Джег Гурген.

Великан протянул мне руку со словами:

– Хугелиг а мод дег.

Я повторил, чем вызвал широкую, добрую улыбку. Поначалу с огромным трудом, но мы нашли общий язык, а точнее, я начал немного понимать Ярена. Несколько ночей подряд, пока все спали, рулевой учил меня языку нордов. Он делился со мной солониной и соленой рыбой. Мой сыр мы съели еще два дня назад, желудок был пуст и бесцеремонно урчал. Рыжеволосый рулевой спросил меня:

–Ты голоден? Почему не ешь?

Я подумал: «И действительно, отчего вдруг?!» – достал подмоченный, просоленный сыр, половину предложил Ярену – тот не отказался, а потом похвалил моих коз, что дают такое жирное молоко. Естественно мы не наелись, и он угостил меня сушеным мясом. Запивали из моего бурдюка и, как мне показалось – мы подружились.

Минуло четыре дня пути, а вокруг, по-прежнему, бескрайнее море и волны. На корабле я вовсе не чувствовал себя пленным, казалось всё идет наилучшим образом, ведь я двигаюсь в нужном направлении. Хотя где-то глубоко внутри меня звенела тревога. Размышляя над тем, что меня ждёт, я тихо и плавно уснул…

Когда Шепкхала родила Дараила, я плакал от счастья, мой сын был здоров и крепок! Лучшего подарка я и не мог желать. За три года, пока рос мальчик, я сделал десятки мечей, кинжалов, щитов и шлемов. Как только Дараил немного научился бегать самостоятельно, он обосновался со мной в кузне и, ни уговоры, ни ругань матери не заставили его изменить решение. Я показывал ему чудеса превращений, магию огня и волшебство человеческих усилий.

Работая молотом, я поглядывал на сына и в какой-то момент вспомнил, как сам, будучи вот точно таким же карапузом, наблюдал за отцом, о том, как восхищался его умением и силой. Для