Призрак победы - Макс Алексеевич Глебов Страница 2

на низкие орбиты уже прорвался флот колоний, и его крейсера прикрыли огнем набирающий высоту десантный корабль. Очнулся я на госпитальном судне сводного колониального флота, когда с кораблями Роя уже было покончено. Люди одержали решающую победу в этой войне ценой гибели Метрополии и практически всех имперских сил во главе с самим императором Константином. Да, у нас остались эскадры отдельных звездных систем, объединенные в сводный флот колоний, остались сами колонии, но это уже была не Империя.

Я продолжал спускаться все ниже. Слабая гравитация астероида сильно мешала, но я надеялся, что схема тоннелей, вытащенная за небольшую мзду из старой базы данных мелким чиновником архивной службы, не окажется полной липой, и я благополучно дойду до законсервированного пункта управления гравикорректором. Этот аппарат вмонтировали в скальную толщу астероида сразу, как только корпорация «Тетрал-дальний» приступила к разработкам. Много позже, когда шахту закрыли, демонтировать оборудование никто не стал. Его выключили, законсервировали и бросили здесь. Да, прошло сто с хвостиком лет, но что будет этому надежному, как кирпич, аппарату, рассчитанному на многие десятилетия непрерывной работы?

— Илья, что у тебя? — раздался в наушниках шлема голос моего напарника и заодно второго пилота нашего, с позволения сказать, корабля. Хотя, не будем обижать старичка, свое дело по доставке нас в эту забытую богом дыру он выполнил честно, хоть и не без сюрпризов. А что взять с малого войскового транспорта, не раз битого ракетами и снарядами Роя, латанного-перелатанного и, наконец, списанного вчистую сразу, как только война закончилась тем, что у нас называют победой.

— Иду. Тихо и пусто. Спускаюсь потихоньку. Если верить схеме, аппаратная будет на следующем горизонте.

— Ты ретрансляторы не забывай ставить почаще. У меня картинка совсем пропала и голос твой с заиканиями идет. Этот булыжник — сплошная смесь железа и никеля, а они очень неплохо глушат сигнал.

— Понял. Буду чаще кидать, — ответил я, закрепляя на стене очередной небольшой прибор, — слушай, Олег, а ведь я тебя слышу отлично. Странные тут помехи какие-то…

— Стой на месте, — голос Олега дрогнул, и я тут же замер, медленно опустив поднятую для следующего шага ногу. Хорошая привычка, намертво вбитая в подкорку за четыре года войны.

— Что случилось? — спросил я негромко, хотя кто мог меня услышать сквозь шлем скафандра в безвоздушном пространстве?

— Немедленно возвращайся, мы здесь не одни. Помехи, похоже, наведенные. Это я лопухнулся, надо было сразу их профиль проверить, а я все списывал на высокое содержание металлов в породе. Расслабился за последний год…

— Иду.

Я, как мог быстро, двинулся обратно наверх, аккуратно собирая в сумку ретрансляторы. Раньше и не задумался бы об этом, приборы-то копеечные, но сейчас времена изменились, да и оставлять в штреке следы своего присутствия мне после слов Олега как-то расхотелось.

В наушниках раздался пульсирующий треск помех, действительно очень похожих на работу глушилки, вот только не могло ее здесь быть, по крайней мере, такой. Я эти помехи узнаю, хоть разбуди меня ночью после трех суток без сна. Наслушался за четыре года.

— Олег, меня слышно? — обеспокоенно бросил я в микрофон.

В ответ сквозь то усиливающиеся, то спадающие завывания и треск раздалось только невнятное бухтение.

— Если слышишь, активируй Арнольда и запускай его мне навстречу. Я слышу глушилку Роя. Не знаю, откуда она здесь, но мы, похоже, вляпались по самое некуда.

Арнольдом мы прозвали списанного абордажного робота, такого же старого и битого, как наш корабль. Эхо войны.

По пути вниз я миновал полтора десятка боковых ответвлений. На их разведку не было ни времени, ни желания. На схеме они обозначались, как тупиковые и интереса для нас с Олегом не представляли. На этом космическом булыжнике нам было нужно только законсервированное оборудование корпорации. Гравикорректор мы, конечно, упереть отсюда не смогли бы, не по нашим зубам эта махина, но и помимо него здесь должно было остаться еще много вкусного, что можно было продать на черном аукционе где-нибудь на полупиратской пустотной станции. Мы рассчитывали запустить часть оборудования жизнеобеспечения выработки и провести здесь в относительном комфорте пару-тройку недель, неспешно демонтируя и перетаскивая в трюм корабля наиболее интересные с точки зрения продажи устройства. Скажи мне кто лет пять назад, что я, лейтенант-десантник императорской армии, буду зарабатывать себе на жизнь таким способом, дал бы, наверное, такому шутнику в морду без особых раздумий. Только нет ее больше, императорской армии, как не осталось и самой Империи.

Треск и завывание в наушниках усилились, и почти сразу из одного из боковых проходов метрах в пятидесяти от меня выскочил технический дрон Роя. Как в моих руках оказалась винтовка, я даже не успел понять. Вроде бы только что висела в фиксаторах за спиной, ан нет, уже в руках и выцеливает вражеский механизм. Но сенсор огня я активировать не стал. Моя жаба за послевоенный год выросла из крохотного головастика в матерое откормленное животное и мерзко квакала по поводу любого разбазаривания ценного имущества, а техдрон к таковой категории относился со всей однозначностью. Правда, совсем уж безоружным он не был, хоть с боевым роботом сравниться, конечно, и не мог.

Техдроны обычно в атаку не ходят, не их это дело, но какие алгоритмы поведения Рой зашивает в их вычислители, никто так толком понять и не смог. Во всяком случае, одинаковые на вид экземпляры беспилотной техники Роя зачастую вели себя по-разному, используя, похоже, не только жестко прописанные в них программы, но и элементы собственного опыта, накопленного за время эксплуатации в конкретных условиях.

Выскочивший на меня дрон имел, по-видимому, весьма специфический опыт. Вместо того чтобы рвануть обратно за поворот, он прыгнул ко мне. Оружия дальнего боя у него не имелось, но плазменный резак тоже штука крайне неприятная, особенно с учетом того, что экипировка у меня совсем не боевая. Тут уж пришлось жабе подвинуться и уступить место инстинктам лейтенанта-десантника. Впрочем, не совсем. Два одиночных выстрела снесли дрону переднюю пару из пяти трехчленных конечностей. Противник остановился и попятился. Бегать на трех ногах он не мог, максимум, медленно и неуклюже ковылять. Я выдал нашлемной системе целеуказание и позволил ей взять под контроль сервоприводы скафандра, после чего тщательно наведенная компьютером винтовка аккуратно снесла противнику плазменный резак. Ну все, парень, теперь ты наш. Не знаю, кому и зачем нужны твои потроха, но на аукционе за тебя дадут неплохие деньги.

— Олег, как связь? — спросил я сквозь вой помех. Ответа ожидаемо не последовало. Вместо него я почувствовал легкий толчок в ноги, а через секунду еще один.

Вот