Владислав Выставной - Кремль 2222. Ярославское шоссе Страница 2

Книжник оглянулся на свой путь, проложенный в сплошной массе мертвых, вытер холодный пот со лба. Трудно признать, но этой груде иссохших тел он обязан жизнью – они смягчили удар при падении, как картонные ящики в каскадерском трюке.

– Простите меня… – проговорил он. – Так уж получилось.

Он перевел взгляд на мумию офицера, преградившую ему путь. Погоны на выцветшем камуфляже майорские.

– Майор, мне туда надо, – виновато сказал Книжник. – Ты уж извини…

Он попытался протиснуться между майором и рядовым с забинтованным лицом. Тело офицера тихо треснуло – и вдруг осыпалось прахом. Книжник лишь вздрогнул и тупо уставился на горку пыли, в которой выделялись лоскутки ткани, тусклые звездочки, пряжка, пистолет… И еще что-то, присыпанное прахом. Похоже на уголок книги.

Рука сама потянулась к предмету, взяла, осторожно смахнула пыль. Это была большая, разбухшая записная книжка со скругленными углами, в переплете черной искусственной кожи. Когда-то она была перетянута резинкой, но владелец заменил ее на широкий стальной зажим. С трудом раскрыв упругий зажим, Книжник осторожно открыл задубевшую обложку.

Желтые страницы по краям были бурыми от крови, первая была выдрана с клочьями. Если на ней было имя владельца, то теперь его, скорее всего, не узнать. Но остальной текст, написанный четким, ровным почерком, читался без особого труда. Писали, наверное, синей «авторучкой» – предметом, давно исчезнувшим в новом мире, в котором бумагу заменила специально обработанная береста, а ручку – острый стилос.

«…должны подвезти боеприпасы. Бойцы настроены решительно. Ждем подкрепления. Подойдут наши танки – врежем гадам по полной…».

Сердце забилось чаще. Книжнику еще не приходилось читать личные записи. А в его руках, похоже, дневник настоящего защитника города времен Последней Войны. И пусть он не нашел здесь архивов – возможно, в руки попало нечто не менее ценное.

Книжник закрыл блокнот, зафиксировал страницы зажимом и спрятал в нагрудном кармане камуфляжной куртки. Погладил карман, словно проверяя, действительно ли существует находка, и продолжил путь к стене.

Ему повезло. Выход здесь действительно имелся. Более того, тяжелая герметичная дверь была открыта. Наверное, сюда уже заглядывали мародеры, но не увидев ничего ценного, даже заходить не стали. А может, их отпугнул вид мертвецов. Хотя кого может напугать мертвец в этом хищном городе?

Выбравшись в коридор, Книжник быстро осмотрелся. По правую руку путь был завален рухнувшими бетонными перекрытиями – наверное, когда-то над этим местом рванул специальный боеприпас, предназначенный для уничтожения подземных коммуникаций. Оставалось идти влево. Через несколько шагов коридор преградила массивная железная перегородка, рядом, которой в стене торчали металлические скобы. Над скобами имелся прямоугольный проем.

Что ж, выбор сделан за него. Книжник поправил на плечах рюкзак с притороченным к нему арбалетом, ухватился за скобу, стал подниматься. За проемом начиналась вертикальная бетонная труба. Похоже, такая же вентиляционная шахта, как та, через которую он провалился в это подземелье – это подтверждалось и легким потоком воздуха, ощутимо уходившим вверх. Добравшись до верха, уперся головой в бетонный козырек, осторожно выглянул наружу через щель лаза.

Вроде тихо. Вон он, козырек соседней шахты, изрешеченный очередями автоматической пулеметной установки. По нему, по Книжнику, лупила, сволочь. Но этот участок оттуда не простреливается, если, конечно, не врет евклидова геометрия.

Семинарист осторожно просочился в лаз, медленно сполз на бетон. Приятно ощутить над головой синее небо, а не готовый обрушиться на тебя бетонный потолок. Теперь осторожно прошмыгнуть вон в тот переулок – и ходу!

Ему не дали ступить и шагу. Знакомо загрохотало, вокруг взвились фонтанчики цементной взвеси. Парень невольно исполнил «танец босиком на раскаленных углях» – будто так можно было увернуться от пуль. Рухнув ничком, осмотрелся, пытаясь понять, что происходит.

Черт возьми – лупили-то совсем с другой стороны! Выходит, ожил еще один автомат. Если, конечно, огневая точка не обрела ноги и не перемещается, как охотящийся био! Последнее было бы совсем безрадостно.

Новая очередь взбила цемент почти перед самым носом. Отплевываясь от пыли, семинарист подумал, что и этот сейчас завершит пристрелку – и тогда все, шабаш! Не поднимая взгляда, он вытянул из-за спины арбалет, не глядя, вдавил рычажок электровзвода. Пропел привод, увесистый болт, щелкнув, встал в боевое положение.

Осторожно, краем глаза поглядел вперед. Вон он, глаз-прицел-дальномер, подергивается на ножке, как у какого-то насекомого. Смотреть противно. Но если всадить в него острую железку – появится шанс. Правда, вероятность попасть с такого расстояния – просто ничтожна. Но тут уж пан или пропал, как говорится…

Чтобы прицелиться, придется подняться и сесть – а это значит подставиться. Одна надежда – на то, что автомат не успел еще откалибровать прицел. Ну что, рискнем?

Раз, два…

– Три! – выдохнул Книжник, рывком садясь и вскидывая арбалет.

Прицелился.

Грохнула очередь. Пули прошли мимо, но и болт улетел не туда – рука дрогнула. Медленно, как во сне, привод взвел тетиву, пружина подала новый болт. Снова выстрел – и снова мимо.

И снова очередь. Почудилось, что щеку обдало ветром от пролетающих пуль.

Еще попытка…

Бэнг!

– Есть! – вырвалось из горла.

И тут же его отбросило мощным ударом в грудь.

Он лежал, задыхаясь, уверенный, что все – финиш. Но все же услышал, как грохнула и осеклась очередь, и увидел, как появился легкий, как тень, высокий человек с длинными светлыми волосами. В нем с первого взгляда угадывался прирожденный воин – по четкости движений, по уверенности, с которой шел на пули. В одной руке он держал меч, другой отбрасывал в сторону похожий на срубленную ветку пулеметный ствол.

– Жив? – спросил воин.

– Не знаю, – прохрипел Книжник. – Подстрелили меня, Зиг…

Зигфрид присел рядом, быстро осмотрел друга, судорожно закрывавшего пулевое отверстие. С силой разжал его скрюченные пальцы, сказал:

– Крови нет… Ну-ка, что у тебя там?

Пока Книжник хватал ртом воздух, пытаясь восстановить дыхание, воин осторожно выдернул из нагрудного кармана его куртки черный блокнот.

В наружной пластине металлического зажима, пробив блокнот почти насквозь, торчала потемневшая от времени пуля калибра семь шестьдесят два.

– Порох дохлый, – констатировал Зигфрид. – А то бы тебе крышка.

– А если бы не блокнот? – завороженно глядя на простреленный предмет, спросил Книжник.

– Та же история. Скажи спасибо этой штуке.