Дем Михайлов - Эхо войны Страница 2

В стороне от первого лестничного пролета в стене зияло черное отверстие почти квадратной формы, на пороге виднелись все те же пятна. Видимо, ранение оказалось настолько серьезным, что у незнакомца не хватило сил подняться по ступеням и он предпочел укрыться в подвале. Наклонившись, я окунул палец в самое большое пятно и, поднеся к носу, принюхался. Столь знакомый запах… теперь все сомнения отпали — это была еще толком не свернувшаяся кровь.

Глядя на зияющий провал, я невольно призадумался. Желания спускаться не было. Закрытых помещений я всегда старался избегать по мере возможности. Особенно незнакомых подвалов, где полно технологических ниш, немыслимым образом перекрученных ржавых труб, непонятных закутков и каморок — в общем, целый лабиринт. Но в этом случае выбора нет. Воспоминание о том, что из еды у меня остались только наполовину полная алюминиевая фляга военного образца и несколько ломтиков подсушенного черепашьего мяса, придало решимости, и, проклиная все на свете, я шагнул вперед.

Сегодня удача на самом деле улыбалась мне. Далеко идти не пришлось. Едва я спустился по пологой металлической лестнице, как наткнулся на лежащее ничком тело. Судя по неестественной застывшей позе, это хладный труп. Труп мужчины. На это указывали коротко подстриженные волосы, мощная спина и широкие плечи, обтянутые… обтянутые… Да быть такого не может!

Опустившись на корточки над трупом, я замер в ошеломлении, граничащем с шоком. Сам труп для меня не был чем-то необычным — я постоянно натыкался на человеческие останки во время вылазок в городские джунгли и пустыню. Меня вогнал в ступор внешний вид незнакомца. С ног до головы мужик был облачен в камуфляж песчаной расцветки! Подобную одежду мне приходилось видеть кое-где, но всегда в разрозненном виде и в крайне плачевном состоянии, заплата на заплате. Здесь же камуфляж в полном комплекте и новехонький до хруста! Обхватывающая голову незнакомца бандана той же расцветки. Шанс увидеть в нашем городе полный комплект новехонькой песчанки был нулевым. До сего момента…

Облачение трупа портили две неаккуратные окровавленные дыры на спине. Одна на правом плече, другая чуть ниже и ближе к середине спины. Рана от огнестрела, несомненно. Удивительно, что с такими тяжелыми ранениями ему хватило сил уйти от противника и забиться в укрытие. Легкое пробито гарантированно.

Настоящий катарсис я испытал, когда перевел взгляд ниже: на ногах красовались самые настоящие ботинки с толстой ребристой подошвой. На расстоянии шага лежал вместительный рюкзак, и — о чудо! — тоже камуфляжной расцветки! Рядом с рюкзаком пистолет, который я тут же заграбастал и, не разглядывая, сунул за свой потертый солдатский пояс с выбитой пятиконечной звездой на пряжке. Следующим движением я схватил рюкзак и неосознанно прижал к груди.

Вот это повезло, так повезло…

А ведь несколько часов назад я и не представлял себе, что мне улыбнется такая удача. Максимум, на что я рассчитывал, — это накопать в окрестностях сладких луковиц тюльпанов, наткнуться на выползшую из норы черепаху или поймать пару юрких ящериц. А тут такое!

В мои загребущие руки попало настоящее сокровище. Пусть камуфляж прострелен и испачкан в крови, я с большой выгодой легко обменяю его у барыг на такое количество продуктов и воды, что смогу неделю не покидать своей уютной берлоги! А пистолет! Ботинки! А еще неоткрытый рюкзак!!!

И вот тут, как-то рывком и сразу, ко мне пришло чувство неосознанной опасности. Все-таки я полный кретин. Мужик ведь не своей смертью помер, кто-то ему сильно помог и теперь рассчитывает захапать заслуженную добычу. А мне просто повезло оказаться в нужном месте чуть раньше, чем охотнику, сейчас несомненно идущему по кровавому следу. И он очень сильно огорчится, когда обнаружит, что его кто-то опередил.

«Надо рвать когти! Прямо сейчас!» — прошелестело в мозгу, и я принялся за дело.

Найденный рюкзак с неохотой отложил в сторону и начал разоблачать погибшего, путаясь в непривычных застежках и липучках. Но я справился. Чтобы раздеть труп до белья, мне понадобилось не больше пяти минут, еще три ушло на утрамбовку вещей в собственный рюкзак. Последний раз крутанувшись на месте, я убедился, что ничего не забыл, и поспешно загромыхал вверх по лестнице, с хрустом давя сбежавшихся на запах еды насекомых.

Не обращая внимания на подъездную дверь, поднялся на один лестничный пролет и нырнул в первую попавшуюся квартиру. Короткая перебежка до задней комнаты и прыжок в окно, на песочную кучу у стены. Да, я сильно рисковал, когда прыгал на песок, там могло скрываться все что угодно, например торчащая вверх ржавая арматурина, способная вспороть меня от брюха до шеи, но осознал я это лишь через десяток минут, когда, запыхавшись, перевалился через каменный забор детского сада и обессиленно рухнул на землю.

Одна радость — микрорайон окраинный, здесь редко кто бывает. По очень простой причине: слишком близко к пустыне, откуда лезут мутировавшие твари, привлеченные запахом пищи. Одни скорпионы и здоровенные мохнатые фаланги чего только стоили. Но это еще мелочи. Случалось, сюда забредали ведомые чувством голода вараны. Вернее, являлись те твари, чей предок некогда был серым вараном, — во всяком случае, именно так говорил Тимофеич. Теперь же это бронированное чешуйчатое уродище с длиннющим хвостом, здоровенной пастью и дико токсичной слюной. Сам я видел варанов до четырех метров длиной, но ходили слухи и о более крупных монстрах, живущих около давно заброшенной урановой шахты, что расположена в пятидесяти километрах от города. Встретиться даже с молодым вараном без огнестрела в руках означало быструю и мучительную смерть. Единственное приятное в тварях — зимой они впадали в спячку, и до весны о варанах можно было не вспоминать. Да только сейчас шел первый месяц весны. Время, когда вся пустыня начинает пробуждаться от зимнего сна. Когда изголодавшиеся рептилии выбираются на поверхность и ищут поживы.

Переведя дыхание, я с усилием заставил себя подняться на ноги и, сгибаясь под тяжестью двух рюкзаков, потрусил дальше, не забывая крутить головой по сторонам и поглядывать под ноги, на бугристый песок и асфальтовое крошево. Главное — успеть дотащить барахло в укромное место и не попасться никому на глаза. Город кажется вымершим, но на самом деле жизнь здесь бьет ключом. Однако льется из этого ключа не родниковая вода, а грязевая жижа с вонючим запахом разложения. Лишь бы никто меня не засек, лишь бы никто не засек…

Это было второй заповедью Тимофеича — стремление к полной анонимности. Чем меньше людей и мутов знает, где я живу и чем занимаюсь, тем больше у меня шансов дожить до следующего утра. А жить я хотел очень сильно, поэтому старательно впитывал в себя крупицы драгоценного знания, щедро даруемого Тимофеичем. Я никогда не произносил этого вслух, но всегда считал старика отцом. Человек, которому я обязан жизнью и которого не смог уберечь. Единственный, кто был мне по-настоящему близок.

Именно что был — четыре месяца назад старик пошел на толкучку купить пару баклажек с артезианской фильтрованной водой и больше не вернулся. Нашел я его уже в сумерках лежащим навзничь на разбитых стеклоблоках. Опознать Тимофеича удалось только по многочисленным зоновским наколкам и клочкам седых волос — лицо превращено в кровавую кашу, откуда выглядывали обломки костей, тело искромсано в клочья осколками стеклоблоков, в которые старика буквально втоптали еще живым… Страшные воспоминания… В тот день я первый раз в жизни серьезно напился…

Пока размышлял о событиях прошлого, ноги уже пронесли меня через весь микрорайон на окраину, где и находилось мое убежище. Мой дом.

Это самый конец города. Дальше только бескрайняя пустыня. Когда-то в прошлом здесь в ряд, зажатые с боков мощными панельными пятиэтажными домами, стояли три кирпичные четырехэтажки. Из них к настоящему моменту устояла только одна, самая последняя, красующаяся облупленным номером «13» на боковой стене. Воистину ирония судьбы. Но мой путь лежал не к уцелевшему зданию, а в противоположную сторону. К номеру пятнадцать, где от самого корпуса осталось лишь несколько каменных зубов, сиротливо торчащих из желтого песка.

Добравшись до пологого склона бархана, не останавливаясь, я вскочил на выдающийся из песка каменный бордюр и уже по нему поспешил дальше, огибая обрушившееся здание по периметру. Оказавшись с тыльной стороны дома, внимательно огляделся по сторонам, особое внимание уделяя дрожащему мареву пустыни. Убедившись, что не наблюдаю никакого движения, сбросил рюкзаки и, упав на колени, принялся с остервенением разгребать сыпучий песок. Через минуту упорной работы обнажились контуры квадратного металлического люка и пластина, прикрывающая скважину замка, ключ от коего висел у меня на шее на прочном волосяном шнурке. Механизм замка мягко щелкнул, втягивая в свое нутро мощные стальные стержни. Откинув крышку люка, я сбросил добычу вниз и поспешил следом, заученно нащупывая скобы ступенек. Поддерживаемый мною люк мягко и бесшумно опустился на место, отрезая меня от внешнего мира.