Дмитрий Распопов - Ремесленники душ Страница 2

— Сэр Грюнальд, глава Цеха ремесленников, — за словами Дика я услышал нескрываемое уважение, — живет в лучшей части квартала, да мы уже практически подъезжаем к ней, смотрите.

Первое, что я увидел, повернувшись к окну, была большая площадь с неработающим фонтаном, а также статую, возвышающуюся наверно на полсотни футов ввысь.

— Первый ремесленник, — заметил Дик, — обязательно сходи посмотреть, тот фонарь, что он держит в руках — часы, работающие вечно.

— В каком смысле вечно? — удивился я, — даже самые не энергоемкие вещи нужно изредка подзаряжать. Это знает любой.

Дик хмыкнул.

— Никто не знает этого секрета, но часы никто не заряжал вот уже пару сотен лет, с тех пор как статую из центра города переместили к нам в квартал.

Я конечно же ему не поверил, насколько хватало моих куцых знаний, почерпнутых в разговорах с ребятами и торговцами, все механизмы работающие на эссенции душ, требовали рано или поздно подзарядку, а уж энергозатратные механизмы вроде тех же пароциклов требовали зарядку минимум раз в месяц и это не говоря уже про паровозы и корабли.

— Приехали, — Дик прервал мои размышления и остановил пароцикл, противно и громко скрипнув тормозами возле дома, не сильно выделявшегося из общей застройки квартала, может быть только он был выше на этаж, а в остальном он был точной копией землисто — серых зданий вокруг.

— Прошу вас, — дверь с моей стороны открылась, снова надо мной открыли зонтик, только в этот раз это был старик, одетый в темный костюм с белоснежной сорочкой, которая стала сразу темнеть от влаги. Дождь залетал внутрь не смотря на зонт гигантского размера, что он держал в руках.

— Спасибо, — я постарался быстрее перейти в дом, чтобы не подставлять под ливень старика в его безупречной одежде и Дика, который нес мои куцые пожитки.

Я почему‑то думал, что отец встретит меня после долгой разлуки, последний раз мы его видели семь лет назад, когда он приезжал проверять нас на способности ремесленника. Меня поджидало разочарование, Дик передал старику мои вещи и тот повел меня дальше внутрь, а сам заторопился по другим своим делам. Я тепло попрощался со своим провожатым и под ворчание старика припустил за ним следом, честно говоря я его немного побаивался, поэтому решал заговаривать с ним первым.

Коридор, по которому мы двигались освещался тусклым светом газовых светильников, пламя внутри плафонов едва тлело.

— Донна, Ирма, — внезапно голос старика вернул меня от размышлений в реальность. Мы вышли в ослепительно светлый холл, в котором к тому же было так жарко, что я сразу почувствовал, как капельки пота выступили у меня по всей спине. Я ускорил шаг и увидел, к кому он обращался. Стоявшие справа от входа две девушки были чуть старше меня и такие красивые, что у меня сперва захватило дух. Черная форма с белыми передниками и белыми же чепчиками, притягивала к себе мой восхищенный взгляд, а ножки, затянутые в белые чулки, похоже теперь надолго останутся в моей памяти.

— Приготовьте ванну и переоденьте молодого господина в чистое, — приказал старик не терпящим выражением тоном, — хозяин хочет его видеть через два часа, когда уйдет мастер Грюм.

— Слушаемся мистер Паркинс, — прощебетали они и стреляя в меня заинтересованными взглядами, повели на второй этаж.

Ванна поразила меня, гигантское чугунное корыто в которое я поместился целиком и даже вытянулся во всю длину уйдя под воду по самый нос чтобы согреется, была произведением искусства. Более чем её размеры поражало наличие двух массивных кранов с горячей и холодной водой, которые девушки показали мне как открывать и закрывать. Такую роскошь в нашем захолустье мог себе позволить наверно только сэр Откинс, управляющий императора. Я слышал разговоры о подобных вещах, но как и все мальчишки считал что это просто сказки, кто будет тратить столько энергии, чтобы подогреть воду.

Но вот тут, сидя и греясь в горячей воде, я начинал понимать, что к этому можно быстро привыкнуть. Я не знал толком зачем отец вызвал меня к себе, мама сказала, что каждые семь лет отец приезжает чтобы выбрать сына, который поедет к нему на обучение. Кстати говоря, один из братьев вернулся назад, открыв свой пункт обмена, второй жил где‑то в столице, судьба же остальных которые оказались не способны к ремеслу и устроились кто как в нашем городе, так и не тронувшись с места, была незавидна, отец лишил их всяческих способов поддержки, заботясь последние три года только о матери и обо мне. Поэтому, когда у меня обнаружили талант, я был на седьмом небе от счастья. Я был младшим в семье, да и мама была не в том возрасте, чтобы рожать еще и я боялся, что вскоре отец забудет и про неё, а вот если я стану ремесленником, смогу ей помогать сам. Ведь как говорили все вокруг — если стал ремесленником — то обеспечил себя и свою семью на всю оставшуюся жизнь.

Я не думал о дальнейших планах, но одно знал точно, моей самой заветной мечтой было заработать столько денег, чтобы мама и дедушка никогда больше не считали их, распределяя на расходы до пенни на месяц вперёд. Не смотря на получаемые от отца ежемесячные переводы, жили мы более чем скромно, хотя и лучше, чем большинство наших соседей, поэтому если отец решит лишить нас довольствия, у мамы и дедушки будут большие проблемы.

— Молодой господин, — дверь чуть приоткрылась, заставив меня от испуга уйти ниже под воду. Девушка, увидев мой трюк тихо прыснула в кулачок, и стараясь быть взрослой продолжила серьезным тоном.

— Ваша одежда на стуле рядом с выходом, полотенце около ванной, поторопитесь пожалуйста, ваш отец очень не любит опозданий.

От её слов я едва не выпрыгнул как ошпаренный, но вовремя опомнился, еще не хватало оказаться перед ней голым. Поэтому я поблагодарил её и дождавшись, когда она закроет за собой дверь с сожалением выбрался из еще теплой ванны и закутался в толстое и очень большое полотенце. В отличие от нашего холодного и продуваемого ветрами дома тут было тепло, я даже мог позволить ходить себе голым, окутанным лишь одним полотенцем.

Торопясь, я надевал сухое белье и немного большой костюм на еще мокрое тело, но девушка была права, отец никогда не отличался терпением. Служанка ждала меня и торопливо кинув взгляд на висящие на стене круглые часы, устремилась вглубь дома. Я поспешил за ней стараясь не отстать, хорошо, что газовые фонари хоть частично, но освещали путь. Тонкие медные трубки были проведены по всему дому, я видел, как они извиваясь словно змеи, пронизывали его вдоль и поперек.

Вскоре мы подошли к большим деревянным дверям, таким массивным и тяжелым на вид, что я удивился, как их открывают вообще. Девушка потянула за ручку, и я тут же получил ответ на свой незаданный вопрос. Внутри стены зашелестели шестеренки, а противовесы, мастерски замаскированные под косяки поползли вверх, мелодичный звон раздался, когда противовесы коснулись ограничителей.

— Проходите господин Рэджинальд, — пискнула девушка и едва я вошел, как за мной плавно закрылись двери, отрезая мне выход в коридор.

Я огляделся, кабинет был огромен и больше всего походил на совмещенную с библиотекой мастерскую. Книжные стеллажи занимали целиком всю стену, начинаясь от пола и заканчиваясь под потолком. Передвижная лестница с отцом на ней, стояла сейчас напротив стола. Я не успел осмотреть ремесленные столы с колбами и ретортами, как он оглянулся и посмотрел на меня. Сухой и резкий голос был именно таким, каким я его помнил последний раз, когда он был у нас.

— Сядь на стул и ничего не трогай, я сейчас спущусь.

Я послушно подошел к столу и опустился на краешек стула. Я прекрасно помнил напутствия мамы, которая говорила ни в коем случае с ним не спорить. Те разы, что отец приезжал к нам, чтобы забрать кого‑то из братьев, всегда сопровождались некрасивыми скандалами и сценами. В этот раз правда было исключение, он как обычно взял кровь на анализ и удивленно хмыкнул, когда шесть колб, в которые он поочередно капал мою кровь становились зелеными. Насколько я помнил у Стивана подкрасились только три из них.

Может быть поэтому, а может быть из‑за своего отца, который недавно переехал к нам, в этот раз он вел себя относительно тихо и напиваясь вечерами не выходил выяснять отношения с мамой. Да и денег оставил в три раза больше, договорившись с мамой и дедушкой, что я выеду к нему на год раньше, чем обычно это положено. Меня эти неясности только запутывали и рожали в голове множество вопросов, но все они упирались в твердую и высокую стену не ответов, дедушка объяснил, что я не должен знать того, что ждет меня дальше. Главный и единственный экзамен, который сдают при поступлении в цех ремесленников, абсолютное и полное незнание предмета, чтобы оценить силу принимаемого студиозуса.

— Рэджинальд! — окрик отца вывел меня из воспоминаний, заставив собраться.