Алексей Калугин - Дом на болоте Страница 2

– Дворцовый переворот, – объяснил молодой. – Наследный шейх убит, к власти пришел какой-то военный. полковник, кажется… Имена у них у всех очень уж закрученные, не запомнишь… Ну, в общем, нефтепроводы взорваны, терминалы горят. Россия тут же цены на свою нефть вздула. Американцы в ответ говорят, что делиться надо, особенно в такую тяжелую для всех пору. Ну, и потихоньку войска натовские к границе российской подтягивают.

– Введут? – С чрезвычайно серьезным видом поинтересовался Борода. Ну, прямо не сталкер, а геополитик какой!

– Да кто ж их знает, – пожал плечами молодой. – Может, и введут… Американцы, они ж безбашенные.

– Пусть вводят, – согласился Борода. – После самим же хуже будет.

– Это почему вдруг? – Живо заинтересовался таким раскладом Бычок.

– Потому что в обмен на нефть стотридцатимиллионное население кормить придется. Русские, они такие, – ежели американцы к ним вопрутся, так они и вовсе работать бросят. На фига, спрашивается, работать, ежели Дядя Сэм гуманитарной помощью снабжать обязан?

– А ты сам, разве не русский? – Искоса глянул на собеседника Бычок.

– Я – сталкер, – усмехнулся Борода. – У сталкера нет ни национальности, ни гражданства, ни долга перед родиной. У него только и есть, что Зона.

– Да-а, – с озабоченным видом покачал головой в круглом шлеме Бычок. – Вот так сидишь тут, в Зоне, и не ведаешь, что за дела в мире творятся. Я, Борода, в отличии от тебя, патриот. И, как истинный патриот, скажу тебе прямо…

– Ты когда последний раз газету читал, патриот? – Перебил Бычка бородатый сталкер.

– Газету?.. – Бычок поднял руку, чтобы поскрести ногтями лоб, а пальцы наткнулись на пластиковую преграду. Бычок с досады плюнуть хотел, да вовремя сообразил, что плевок может в шлеме остаться. – Я как-то на Ростоке подшивку газет за две тыщи шестой год нашел. Отволок ее Жабе, а он, жлоб, даже банку тушенки за нее дать отказался!

– Правильно сделал, – кивнул Борода. – Кому нужны газеты пятилетней давности.

– А! – Бычок радостно хлопнул в ладоши и, выбросив правую руку вперед, нацелил палец на собеседника. – Ты тоже не понял! – Борода сурово наморщил лоб. Навалившись грудью на край стола, Бычок подался вперед. – Это ж не просто подшивка газет, – палец переориентирован на потолок. – Артефакт!.. Врубаешься?.. – Борода отрицательно покачал головой. Молодой тем временем переводил непонимающий взгляд с одного сталкера на другого. – Подшивка газет за две тыщи шестой год, – медленно, как будто разговаривал с идиотом, повторил Бычок. – Откуда на Ростоке подшивка газет за две тыщи шестой год? Чернобыль-то в каком рванул?

Поскольку Борода молчал, на вопрос ответил молодой:

– В девяносто шестом… Кажется.

– Во! – Бычок снова ткнул пальцем в потолок. – И с тех пор здесь никто газет не выписывал. И, уж точно, не подшивал.

– Ну и что? – Пренебрежительно дернул плечом Борода.

– А то что это артефакт был! Сиречь, созданный Зоной таинственный предмет непонятного назначения.

– И что ты сделал с этим аномальным предметом, когда Жаба его у тебя не взял?

– Ну… – Бычок быстро отвел взгляд в сторону. – Извел потихоньку… На всякие там… бытовые нужды.

– Задницу, выходит, подтирал артефактом, – расшифровал бычков эвфемизм мрачный сталкер в драном комбинезоне.

– Слушай! – Рывком повернулся в его сторону Бычок. – Не с тобой вообще разговаривают!

Мрачный буркнул что-то себе под нос и уткнулся в пластиковую тарелку, в которую было вывалено содержимое банки каких-то рыбных консервов.

Сообразив, что дальнейшему развитию темы газетного артефакта следует положить конец, Бычок умело перевел разговор в иное русло.

– Как, ты говорил, тебя кличут-то? – Обратился он к молодому.

– Штырь, – процедил сквозь зубы парень, полагая, что так его прозвище прозвучит особенно внушительно.

– Сам придумал?

Молодой растерянно приоткрыл рот.

Борода усмехнулся. Ни что не меняется в этом проклятущем мире. Штырь… Сколько таких штырей повидал он на своем веку. Каждый молодец, возомнивший себя сталкером, тут же придумывает себе прозвище, звучащее резко, как гвоздь, заколоченный в доску с одного удара. И чтобы непременно с шипящей начиналось. Штырь. Штык. Чекан. Жало. Был даже один, который себя Чардашем называл. Должно быть, услышал где-то. Так и сгинул, не узнав, что слово сие означает. А прозвище, его ведь придумать невозможно. Прозвище невесть откуда берется и само к человеку прилипает. Так что, может быть, и этот парень, что Штырем себя называет, ежели еще полгода в Зоне протянет, свое прозвище получит.

– Ты давно в Зоне-то, Штырь? – Продолжал между тем пытать молодого сталкера Бычок.

– Прилично, – набычился парень.

– А-а, – с пониманием кивнул Бычок. – Неделю, выходит?

– Три месяца, – огрызнулся парень.

И ведь врет еще, дурачок. По амуниции видно, что не больше месяца, как в Зону попал.

– Небось дальше Ростока еще не бывал? – Все подзуживал парня сталкер в шлеме.

– Я на Милитари ходил.

– Ну, и как там, на Милитари? Кровососов много?

Штырь отвел взгляд в сторону.

– Ходил, но не дошел.

– А что так?

– На гравипакет в трубе наткнулся.

– Мощный?

– Нормальный.

– Как же ты его засек?

– Болт бросил.

– Надо же! – Как будто в изумлении вскинул брови Бычок. – И кто ж тебя такому научил.

– Никто. В книжке одной прочитал.

– Это что ж, про Зону теперь уже и книжки пишут? – Бычок откинулся назад и радостно хлопнул в ладоши. – Эдак, глядишь, скоро и кино снимут!

– Старая книжка. Еще до Чернобыля написана.

– А называется как?

– Не помню.

Бычок склонил голову к плечу и посмотрел на молодого недоверчиво.

– А не трендишь?

– Нет. Честно, читал… В школе еще.

– Отстань от парня, Бычок, – усмехнулся беззлобно Борода. – Сгоняй-ка лучше за пивом.

– А почему я? – Вскинулся сталкер. – Пусть молодой сходит!

– Молодому Крыс "Клинское" даст. А у него, я знаю, "Черниговское" прибрано.

– Ну, ежели "Черниговское"…

Бычок поднялся на ноги, поправил шлем на голове и потопал в сторону крысиной подсобки.

– Ты действительно пытался на Милитари залезть? – Спросил Борода у новичка.

– Ну, да, – кивнул тот.

– Дурак, – поставил диагноз Борода. – С той амуницией, что у тебя, ты бы там и часа не протянул.

Вернувшийся Бычок поставил на стол две бутылки "Черниговского" и радостно сообщил:

– Последнее забрал!

– Если бы не гравипакет в трубе… – Штырь залпом допил остававшееся у него в банке пиво.

– Гравипакет в трубе можно было по потолку обойти, – Бычок ловко сорвал с принесенных бутылок пробки и протянул одну Бороде.

– Для этого липучки нужны.

– А я что говорю, – Борода сделал глоток пива и довольно крякнул. – Да, "Клинскому" не чета… Амуниция у тебя, – это он снова к молодому обращался, – не та, чтобы на Милитари лезть.

– Ты вокруг Ростока пошарь, – вполне доброжелательно посоветовал Бычок. – Может и найдешь что интересное. Тогда и липучки купишь. После выброса артефактов как грибов после дождя.

– Я уже нашел, – Штырь заговорщицки понизил голос и глянул по сторонам, как будто хотел убедиться, что их никто не подслушивает. – Только не знаю, кому предложить.

– Отдай Крысу, – Борода не проявил того интереса, на который рассчитывал молодой сталкер. Он вообще не проявил никакого интереса, – мало ли, что парень плетет. – У Крыса расценки чуть ниже, чем у других торговцев, да только стоит ли дороги мерить из-за одного артефакта?

– Вещь необычная, – прищурился Штырь.

– Да ну! – Сделал вид, что удивился, Бычок. – И где ж ты ее откопал?

– В той самой трубе, что на Милитари ведет.

– Не заливай, – презрительно скривился Бычок. – Там все хожено-перехожено.

– Артефакт возле самого гравипакета лежал, поэтому никто и не обращал на него внимания. А, если кто и видел, то достать не мог.

– А ты, выходит, смог?

– У меня тоже не сразу вышло. Когда я палкой к артефакту потянулся, силовое поле гравипакета палку в сторону откинуло. Да так, что я ее в руках не удержал. Еще пару раз попробовал, – ладонь отшиб, плюнуть решил. А потому сообразил, что нужно палку к гравипакету под таким углом поднести, чтобы он сам развернул ее в нужном направлении.

– Долго мучался? – Участливо поинтересовался Борода.

– Долго, – признался Штырь.

– Делать, видно, нечего было, – усмехнулся Бычок.

– И стоило оно того? – Спросил Борода.

– Сам посмотри.

Штырь наклонился, вытянул из-под стула рюкзак, расстегнул левый клапан, – дернул за ремень нервно, едва не оторвал, – и выложил на стол серый, овальный камень, размером чуть поболе хорошего кулака.