Роман Глушков - 08.2.Кальтер: Свинцовый закат Страница 2

Очевидно, туда же канул и майор, бросивший меня в Диких Землях на руках с умирающим Бульбой. Мерзавец так зациклился на исполнении приказа своего командования, что не соизволил задержаться и помочь собратьям по альянсу, предпочтя расторгнуть его, дабы не терять понапрасну драгоценного времени. Похоже, спешка этого вояку в итоге и сгубила. По крайней мере, погоня за ним рванула – будь здоров, не кашляй! Отделаться от такой целым и невредимым являлось совершенно невыполнимой задачей. А имевшая потом место атака сектантов на Паука лишь подтвердила, что если даже майор добрался до цели, то искомое им оружие он все равно не уничтожил. Что ж, туда татуированному гаду и дорога. Несмотря на то что мы воевали с ним на одной стороне, лично мне было абсолютно не жаль потерять такого вероломного союзника.

С тех пор миновал год, однако с починкой «выжигателя мозгов» у «Монолита» дело что-то не заладилось. Всякое болтают, но, судя по всему, благодарить за это следует опять-таки Меченого. Молодец, бродяга, на совесть поработал. Подал нам пример, как нужно уничтожать вражескую собственность, чтобы она затем не подлежала восстановлению. Пускай Меченый не входил в «Долг», на радарной станции он действовал в лучших наших традициях. Поэтому я искренне сожалел о бесследном исчезновении такого лихого парня, пусть и знал его лишь понаслышке…

Если скажу, что тот судьбоносный для меня день являлся рядовым будничным днем, значит, совру. Для прочих долговцев, возможно, так оно и было – в конце концов, за минувший год в клане погибло много хороших бойцов, чтобы выжившие запомнили точную дату гибели Бульбы. Я, естественно, такого забыть никак не мог. Узнав с утра, что на сегодня у нас не запланировано особых мероприятий, я заглянул в «Сто рентген», залил у Бармена во фляжку триста граммов коньяка, взял лопату, чтобы подправить могилу, и, закинув на плечо «Абакан», двинул на север – туда, куда в свое время проводил в последний путь старину Бульбу. Нравились ему, помнится, те места, особенно неширокая ложбина с бегущим по ней ручьем. На ее крутом, заросшем травой берегу я и похоронил своего приятеля. Пусть теперь вечно наслаждается журчанием ручья, которое он так обожал слушать при жизни.

Установленный уже без моего участия обелиск – двухметровая четырехгранная стела с табличкой – возвышался над кустами и был заметен еще на полдороге от Бара. Однако сегодня, сколько я ни приглядывался, так и не обнаружил издали приметную остроконечную верхушку памятника. Выругавшись сквозь зубы, я высмотрел впереди другой ориентир – расщепленный ствол старой березы, неподалеку от которой находилась могила, – и направился к нему. Не забывая, разумеется, посматривать под ноги. Прежде на этой пустоши не было аномалий, но за последние пару месяцев, что я здесь не появлялся, они вполне могли образоваться.

Насчет исчезновения стелы я особо не переживал. Осквернять могилы среди сталкеров не принято. Даже вконец отмороженные монолитовцы не опускались до такой низости, как разрушение памятников на могилах своих врагов. Скорее всего обелиск Бульбы завалился из-за усадки грунта или обрушения склона ложбины, вот и вся проблема. Сейчас доберусь до берега, выясню, что произошло, затем свяжусь с базой, попрошу приятелей прийти сюда, и мы сообща водрузим тяжелый памятник на место.

По закону подлости, который в Зоне был гораздо незыблемее законов физики, упавший обелиск скатился на самое дно ложбины и, перегородив ручей, образовал внизу маленький неглубокий прудик. Я собрался было снова выругаться, но сдержался – как-никак святое место. Впрочем, выдержки моей хватило ненадолго. Когда я увидел, что в действительности здесь стряслось, брань вырвалась из меня, будто пар из-под сорванного клапана парового котла.

Подвижки грунта, на которые я давеча грешил, оказались совершенно ни при чем. Стелу сбросили вниз все-таки вандалы. Даже сверху были различимы грязные следы их ботинок на обелиске; прежде чем эти твари столкнули его с откоса, им пришлось расшатывать вкопанный в землю памятник пинками. Там, где он стоял, остался глубокий провал. Вывороченная из него глина была раскидана вокруг, словно на могиле еще и разорвалась граната. Однако неизвестным вандалам этого явно показалось мало. Вдобавок ко всему они рассыпали повсюду какую-то белую дрянь, похожую на хлорку, только без запаха.

Я дал волю эмоциям и почти минуту посылал проклятья вслед успевшим скрыться беспринципным злоумышленникам. Ежели проведаю, кто надругался над могилой Бульбы, эти вшивые шакалы, дети таких же шакалов, сначала узнают, каковы на вкус их уши, яйца, а также прочий ливер, и лишь затем издохнут, собирая в грязи собственные кишки!.. Затем, немного успокоившись, я отломал от дерева веточку и измазал ее в том веществе, что было рассыпано на развороченном могильном холмике. Кто знает, что это за дерьмо; может, какая нервнопаралитическая отрава, к которой нельзя прикасаться даже кончиком пальца. Надо отнести ее на анализ заместителю Воронина – «замкомдолгу», полковнику Петренко, – насколько мне известно, он немного разбирается в химическом оружии.

Ковыряя веточкой запорошенную неизвестным веществом глину, я вдруг обнаружил, что ямка, из которой я извлекаю образцы, есть не что иное, как отпечаток человеческой пятерни. Приглядевшись, я обнаружил вокруг провала другие такие же отпечатки, а также параллельные борозды, оставленные в грунте определенно растопыренными пальцами. Сомнительно, чтобы вандалы не побрезговали замарать руки в липкой глине, однако оставленные ими следы свидетельствовали об обратном. Хотя на кой черт этим извращенцам нужно было рыться в провале после того, как они своротили обелиск? Они что, еще и мину там заложили?

И только тут в мою разгоряченную голову стукнула догадка, что тот, кто оставил отпечатки на могиле, не сидел на краю глубокого воронкообразного провала, а выбирался прямо из него.

– Господи! – Я вскочил с колен и отшвырнул палочку. В химическом анализе подозрительного порошка отпала всякая необходимость. – Да ведь это же Пепел Лавкрафта! Тот самый хренов Пепел!

Ошибка исключалась: кто-то действительно рассыпал здесь синтетический токсин для реанимации трупов – дерьмо, контейнер с которым какие-то сталкеры обнаружили в одной из заброшенных военных лабораторий Зоны. Дело было давнее, и сегодня все считали, что та нашумевшая находка либо уже перекочевала к ученым, либо уплыла за Кордон к более щедрому нелегальному покупателю. На кой ляд, спрашивается, кому-то в Зоне держать при себе Пепла Лавкрафта, если здешние мертвяки порой выскакивают из могил безо всяких стимуляторов, на одном, так сказать, голом энтузиазме? Не по этой ли причине Воронин запретил мне хоронить Бульбу на территории базы? У ее обитателей еще свежа в памяти история, когда после прошлогодней печально знаменитой череды выбросов все захороненные на пустырях «Ростка» трупы вдруг как по команде восстали и отправились разгуливать по территории завода, нападая на долговцев и прочих зашедших в Бар бродяг.

Однако что бы ни болтали на сей счет сталкеры, Пепел Лавкрафта в Зоне еще остался. Это красноречиво подтверждали его следы на могиле Бульбы. А другие следы – те, что являли собой отпечатки рук, – доказывали, что проведенный вандалами эксперимент удался. Пролежавший год в сырой земле, мой боевой товарищ был обработан быстродействующим токсином, выбрался из могилы и теперь, полусгнивший и неприкаянный, шастал где-то поблизости. И чем, скажите на милость, его бренные останки заслужили к себе такое неуважение?

Сокрушаясь по поводу этой вселенской несправедливости, я скинул с плеча и снял с предохранителя «Абакан». Вряд ли воскресший из мертвых Бульба окажется рад меня видеть. Как, впрочем, и я его. Отвратительнее ситуации и придумать нельзя! До сего момента я не переставая сожалел о том, что продолжаю разгуливать по Зоне, в то время как Бульба вынужден кормить могильных червей. Но сейчас приходилось сожалеть об обратном. И не только сожалеть, но и предпринимать все возможное, чтобы вернуть старого приятеля туда, куда я окончательно и бесповоротно определил его годом ранее.

Следы на могиле были совсем свежие – это значит, акт вандализма случился либо ночью, либо ранним утром. Что ж, учитывая медлительность ходячих мертвецов и их хаотичное перемещение по местности, я наверняка догоню Бульбу по следам на траве через час-полтора. Если, конечно, он не упростит мне задачу и не угодит в аномалию. А посчастливится, я заодно настигну и тех, кто над ним поглумился. Никаких разборок и выяснений отношений: установлю на «Абакан» оптику и попросту пристрелю пару-тройку этих дерьмоедов издалека в спину. А остальные пусть либо уносят ноги, либо принимают бой. Будь их слишком много, они куда сильнее истоптали бы кусты и траву вокруг могилы. Поэтому пока нет резона вызывать из Бара подкрепление. Попробую справиться сам, а коли не получится, тогда уже поглядим, свистать всех наверх или повременить с отмщением.