Андрей Круз - От чужих берегов Страница 2

Дрика явно напряглась, без всяких моих напоминаний, ее светло-голубые глаза начали обшаривать и горизонт, и окрестности с утроенным вниманием. Это хорошо, полезно, пусть в тонусе будет. Глядишь, и заметит что важное.

– Боус впереди,– сказал я, указав рукой на очередную кучку светлых домиков с чахлыми кустиками между ними, широко разбросанных по плоской песчаной равнине.

– Боус? – не поняв, переспросила девушка.

– Городишко маленький, тоже на туристах жил,– пояснил я.– Там вроде шахтерского лагеря что-то осталось, вот и катаются посмотреть. В общем, все эти шахты и резервации – это и есть вся история в этих краях. После него опять пустыня километров на двадцать и развилка с шестидесятым шоссе.

– Интересно, как здесь с зомби? – спросила она.

– Думаю, что если у людей на плечах была голова, а не футбольный мяч, то должны были отбиться. Отсюда до любого крупного населенного пункта далеко, да и маленьких вокруг почти нет. Так, деревеньки и отдельные фермы.

Она лишь кивнула, ничего больше не сказав, и дальше мы катили в полном молчании, только груз у нас за спиной иногда негромко побрякивал на неровностях шоссе. Я еще подумал, что на привале следует кое-что проложить картонками, которых я набрал с собой немало как раз для такой оказии.

Вскоре справа на горизонте возникла гора почти правильной конической формы, затем вдоль шоссе потянулись лежащие на столбах жерди кораля для лошадей, а потом показались привычные светлые дома городка. И не просто дома, а дома, возле которых виднелись люди, и не просто люди, а вполне обычные и нормальные с виду, даже дети играли, правда чуть поодаль, да еще и под присмотром компании из трех мужиков в стетсоновских шляпах и с винтовками в руках, которые пристроились, как уже стало принято, в кузове грузовика, под тентом от солнца.

Хоть это и называют здесь городками, на городок местечко никак не тянет – деревня и в Аризоне деревня, как ее ни назови. В таких населенных пунктах по несколько сот жителей живет, тысячи обычно не набирается – как это городом называть? А вообще места здесь мормонские, если дальше проехать, то между Венденом и Саломе наткнешься на Сентенниал Парк – чуть ли не главную молельню мормонов в Америке, основанную еще в конце девятнадцатого века. Там и религиозные школы для детей, и проповедники завывают про «Иисус нас любит», и так далее. А при этом парке еще и община проживает – вроде сверхрелигиозной секты среди самих мормонов,– у них там и многоженство, и все прочие радости. Весело, в общем.

– Попробуем пообщаться? – спросил я у Дрики, скидывая скорость.

– Не знаю,– ответила она.– Давай.

Фургон плавно остановился у обочины, слегка скрипнув тормозами. Наступила тишина, нарушаемая тихими щелчками горячего двигателя.

– Посиди здесь, – сказал я Дрике, выбираясь из кабины.

– Может, я пока за руль? – спросила она.– Заодно и подменю.

– Давай.

Ни карабина, ни ружья я решил не брать, демонстрируя дружелюбие. Достаточно было и пистолета в кобуре. Направился я к мужикам в кузове, глядящим на меня спокойно и немного настороженно. Все средних лет, упитанные, задастые, пузатые и мордатые, в шляпах и темных очках. Винтовки у всех болтовые, с оптикой – разумно: если какая тварь и появится здесь, то видно ее будет издалека.

Пока к ним шел, из-за машины вышла еще и тетка, безоружная, правда, но в толщину так даже и посолидней. И лицо как у мужика – любителя пива.

На мое приветствие ответили сдержанно, никакого дружелюбия не проявляя, равно как и враждебности. Просто в глазах читалась мысль: «Иди куда шел». Точно, мормоны.

– Мы с дочерью проездом,– сказал я, сразу отметая возможные подозрения этих слуг Господа. Теперь они меня, как грешника из остального, не мормонского мира, могли разве что в инцесте обвинить.

– Какие-то проблемы? – спросила женщина, задумчиво пожевав губами.

– Нет,– ответил я, повернувшись к ней.– Нам просто ехать далеко, вот и хотел спросить – что дальше на дороге происходит?

– До Вендена все спокойно,– ответила она.– А что дальше – мы не знаем, никто из нас туда не ездит. А вы далеко?

– В Техас. В Порт-Артур,– решил не врать я, а если врать, то не на каждом слове.– Там наша семья.

В глазах женщины промелькнуло нечто, напоминающее оттенок сочувствия. Она спросила:

– День Гнева Божьего вас разделил?

Я чуть сбился на непривычном термине, но сразу сообразил, что так они называют день прихода Большого Песца. Мы-то все так, по индейски-тотемному это кличем, а они во как, по-христиански.

– Верно. Мы оказались в Юме, а остальные – там.

– Они живы? – на мой взгляд, бесцеремонно спросила она.

– Были живы, пока была связь. Они с родственниками, в крепком месте, у них есть оружие и еда.

– Помоги им Всевышний,– совершенно машинально сказала женщина.– Долгий путь.

– Долгий,– согласился я, умалчивая, насколько он на самом деле долгий.– Вот и стараемся ехать аккуратней.

– Были бы рады помочь, но наши братья не ездят дальше Вендена по шестидесятому шоссе,– повторилась она.– В Агиле уже грешные живут, там прошлась Десница Его, подняв мертвых и отправив их карать живых. Что сейчас в тех местах – я не знаю. Проезжайте осторожно.

– А банд в ваших краях не было?

– К нам никто не суется,– пожала она толстыми плечами.– Здесь не бывает чужих, и по шестидесятой дороге посторонние не ездят. До Вендена точно банд не будет.

Это верно. Есть федеральное восьмое шоссе, все проезжие стараются кататься по нему, новому и широкому, а шестидесятое – потрепанная двухполоска, сюда мало кто суется. Да и чего соваться? Местные мормоны даже не совсем мормоны, а ортодоксы, они даже своих братьев по вере полагают грешниками, что уж говорить о всех остальных? Тем более что религиозность у мормонов всегда удачно сочеталась с любовью ко Второй поправке [1], то есть право владения оружием они поддерживали всегда. Оно помогало им отстаивать духовные ценности. Хотя… была бы в России такая поправка – я бы ее тоже поддерживал. Всеми руками. И ничего религиозного.

– Спасибо,– поблагодарил я.– Удачи вам.

– Храни вас Господь,– сказала тетка и неожиданно спросила вдогонку: – У вас есть еда или другие припасы? Если нуждаетесь, то мы можем помочь.

– Спасибо, но мы хорошо запаслись в дорогу,– ответил я.

Мужики в кузове за время разговора так рта и не раскрыли, только внимательно слушали весь разговор, не проявляя ровно никаких эмоций. Как телевизор смотрели. Когда я пошел обратно к фургону, то спинным мозгом чувствовал взгляды, упертые мне в спину. Не злые, не враждебные, а Праведные. По крайней мере, те, кто глядел, в этом были уверены на сто процентов.

– Сиди за рулем пока,– сказал я Дрике.– Говорят, что до Агилы точно никаких приключений не ожидается. Тут мормонские края, у них все под контролем.

– Мормоны? – чуть удивилась она.– А я думала, что они все в Юте.

– Ну до Юты отсюда рукой подать, собственно говоря,– ответил я, усаживаясь справа и вытаскивая из крепления карабин,– так что мормонов здесь хватает. К тому же в Юте живут мормоны все больше обычные, каких большинство, а сюда перебрались «верные из верных», для которых те мормоны – грешники.

– А как насчет многоженства?

– Процветает,– ответил я.– Как раз в этих краях.

– Все мужчины?

– Нет, кажется, на всех жен не напасешься. Но многие.

Фургон вновь набрал свою не слишком большую скорость и продолжил процесс наматывания серой асфальтовой ленты шоссе на колеса. Опять с обеих сторон потянулась пустыня, уже утомляющая своей серо-желтой однообразностью.

– А что за Агила? – спросила Дрика чуть позже.

– Граница мормонских владений. Они туда ездят редко. А вообще, насколько я помню, даже не городок, а что-то вроде компактного собрания кучек ферм. Справа от дороги будет сам городок, а слева – поля.

– И что выращивают?

– Дыни, кажется. Любишь?

– Очень,– кивнула она.– А ты?

– Терпеть не могу, если честно. С детства.

– А почему? – удивилась Дрика.– Вкусно же.

– Кому как,– пожал я плечами.– Ты от дороги не отвлекайся.

Несмотря на утверждения мормонов о том, что злодеи на этом отрезке пути не водятся, я все еще находился под впечатлением от зрелища расстрелянного вдрызг «шевроле». Кто-то же это сделал, и совсем отсюда недалеко.

Два следующих мормонских городка мы проехали спокойно, хотя на восточном выезде из Вендена было некое укрепление из бетонных блоков, в котором мы видели людей в шляпах и бейсболках. А дальше снова потянулась унылая пустыня, и так километров на тридцать, не меньше. Опять ехали молча, лишь рация, воткнутая в держатель на панели, ловила время от времени чьи-то непонятные переговоры, да навигатор женским голосом извещал, сколько осталось до следующего поворота. Пока до него было далеко, дорога тянулась прямая, как струна, разрезая пыльное тело пустыни.

Агила показался из песков неожиданно, ровно в том момент, как навигатор блымкнул сигналом о том, что мы проехали двести пятьдесят километров,– я настроил его на метрическую систему, потому что местные майлы так и не научился воспринимать нормально: всегда их мысленно в километры пересчитывал. Показался сборный домик с небольшим крыльцом, за ним еще один, с навесом и стенами, облицованными декоративными панелями под дикий камень. Под навесом две колонки – это заправка, на стене которой огромная надпись красной краской: «Бензина нет! В магазине ничего нет! Проезжайте мимо, если не хотите поймать пулю! Община Агила». Просто, ясно и конкретно. Наверное, к такой неделикатности и повод какой-то был – не просто же фермерская природная агрессивность к такому привела.