Александр Прозоров - Профессия: шерп Страница 2

— Я так понимаю, заканчивать маршрут смысла больше нет, — шмыгнул носом Груксон. — Хорошо хоть, обратный путь найти несложно. Тропа за нами осталась такая, что даже слепой не заблудится. Хотя бы эвакуацию мы затребовать сможем?

— Должны прилететь к указанному времени и точке, — мрачно ответил Трамп, отлично понимая, что без радиосигнала вертушку могут и не выслать. — Разведем костер, сверху заметят.

— Дайте свои часы, сержант, — выпрямился Ламм.

— Не понял, солдат? — вскинул брови Трамп.

— Я видел ваш таймер, он туристический.

— И что?

— В аппаратуре военного назначения все схемы и линии питания заливаются компаундом — для защиты от сырости. Именно поэтому они могут работать и под дождем, и в мороз, и под водой, и в жару. Вот только никакому ремонту, даже мелкому, уже не подлежат. А в гражданских устройствах схему можно увидеть.

Сержант задумчиво потер шею, потом достал часы, попытался включить, хотя и без успеха, протянул бойцу:

— Держи, яйцеголовый.

Ричард Ламм перевернул прибор, кончиком ножа отковырнул заднюю крышку, повернул корпус к свету…

— Да, так и есть. Конденсаторы вспухли.

— Что это значит, солдат?

— Такое бывает или от старости, или из-за повышенного напряжения. У кого-нибудь есть с собой зарядное устройство? — обратился Ламм к остальным бойцам. — Любое! Потрогайте его. Если оно горячее, значит, катушки вышли из строя.

— Посмотрим… — Груксон скинул рюкзак, сунул руку под клапан и тут же выдернул: — Проклятье! Переходник расплавился!

— Что это значит, рядовой Ламм? — сурово поинтересовался Дональд Трамп.

— Нас атаковали, сержант. Обстреляли каким-то новым, неизвестным оружием. Навели в аппаратуре паразитные токи высокого напряжения, и часть самых чувствительных элементов в схемах выгорела. Диоды, например, без ограничителей даже от мелкой нагрузки палятся, катушки любое микроволновое напряжение умножают на порядки. Они ведь для этого и сделаны. А высокая разница потенциалов пробьет любую изоляцию даже при крохотной силе тока. Типа как искра в катушке зажигания.

— Тогда почему мы ничего не почувствовали, яйцеголовый? — недружелюбно спросил негр, положив мачете на плечо.

— Был бы здесь кто с кардиостимулятором, умер бы мгновенно, — пожал плечами Ричард Ламм. — А в здоровом человеке катушек, диодов и проводов нет. Солевой же раствор — это система с высокой теплоемкостью, малой проводимостью и большим сопротивлением. Разовым воздействием не вскипятишь.

— Чего-о?! — двинулся на него боец, но сержант вскинул руку:

— Отставить, Джексон! Ричард, ты сможешь отремонтировать передатчик?

— Схемы питания выгорели во всех приборах. Гарантированно. Собрать рабочую схему не получится, даже если разобрать на запчасти все, что есть. Никаких шансов. Но имеется и хорошее известие. Полагаю, мы выполнили задание. Если мы сообщим в штаб о нападении с применением неизвестного оружия и принесем поврежденные в результате воздействия образцы, это станет крайне ценной информацией о противнике.

— То есть, дальше идти не нужно? — опустил мачете негр и повернулся к командиру. — Так что делаем, сержант?

— Возвращаемся, — решил Дональд Трамп. — Барахло тащим с собой. Ламм, сигнальные патроны тоже вышли из строя или сработают штатно?

— Должны действовать нормально, — сказал солдат.

— И то хорошо, — кивнул сержант и первым зашагал по своим следам в обратную сторону.

Этот путь, конечно, был быстрее и проще, чем к горам: уже посеченные лианы, знакомая просека через тростник, глинистая горка, ручей, редколесье с цветами…

Ощущение странности появилось у сержанта только часа через четыре, когда, несмотря на быстрый шаг, они так и не смогли добраться до места ночлега. Пусть даже разведчики спрятали упаковки от завтрака, замели следы, не разводили огней и не тревожили заросли — но поляна была приметной, а следы от гамаков не могли зарасти начисто всего за половину дня. Ее было невозможно не узнать — однако разведчики этой точки маршрута до сих пор не миновали. У Трампа появилось нехорошее подозрение, что где-то, как-то, в каком-то месте пути неведомые заботливые руки повесили на старой тропе целые свежие лианы взамен разрубленных, выровняли поврежденный подлесок, подрезали сломанные веточки, а потом указали путникам иную дорогу через сельву, пробитую кем-то другим…

Поэтому сержанта не очень удивило, когда тропа вдруг вывела их разведгруппу к неведомой полноводной реке. Не удивило даже то, что на большом камне перед могучим бальсовым деревом сидел полуобнаженный, раскрашенный пятнами и полосками индеец, в джинсах и с большим деревянным луком, с татуировкой в виде пумы на бритой черепушке. Туземец смотрел на запыхавшихся спецназовцев с невозмутимым интересом, никак не проявляя тревоги и не пытаясь взяться за оружие.

— Ты понимаешь по-английски? — вскинув руку, остановился шагах в десяти от него Трамп. Выполняя команду сержанта, остальная разведгруппа тоже замерла.

— Понимаю, гринго, — кивнул индеец. — Ты хочешь жить, гринго? Тогда медленно положи свой автомат на землю.

— Кто ты?

— Я дух сельвы, гринго, — склонил голову набок индеец. — А вы здесь незваные гости. Бросьте свое оружие. Против духа сельвы оно бессильно.

— Ты вздумал шутить со мной, раскрашенная обезьяна?! — рявкнул Трамп, скинул флажок предохранителя и передернул затвор. — Считаешь, я тут с цветочками гуляю?

— Последний раз, гринго, — посерьезнел индеец. — Заткнись и брось оружие.

— Ты мне угрожаешь, урод?! — вскинув приклад к плечу, ринулся вперед сержант.

— Зря… — кратко выдохнул индеец и отвалился назад, куда-то за камень.

Дональд Трамп попытался достать его короткой очередью — хотя без прицела и с мешающейся на стволе бесполезной бандурой попасть в цель было чертовски трудно, — но не успел. Пули звонко, с яркими красными искрами отрикошетировали от скошенного бронещитка, открывшегося в кустах за упавшим дикарем. Сержант еще успел заметить узенькую амбразуру и направленный в лицо ствол, и даже успел понять, что напоролся на пулеметное гнездо — но потом ему навстречу ударил плотный огонь…

— Мы потеряли группу, — войдя в кабинет, бросил на стол шефу шифрограмму Итаньян Местмит, руководитель южного сектора Управления технических систем ЦРУ. — Она не вышла на связь.

Был он седым, длинным и худощавым. Когда в азарте спора Итаньян резко наклонялся к собеседнику, возникало ощущение, что он сломался и разваливается пополам, — а спорить Местмит любил, бегая из стороны в сторону и активно жестикулируя. Поэтому Алистер Бредли в первую очередь указал ему на стул перед собой, а уже потом поинтересовался:

— Почему сразу «потеряли», Итаньян? Если у группы нет связи, это еще не значит, что бойцы погибли. Возможно, они лишились передатчика или связиста. Пусть вертушки патрулируют запланированную точку эвакуации еще несколько дней. Всегда остается шанс, что кто-то из группы еще выйдет. У Никарагуа нет системы ПВО, так что вертолетам ничего не угрожает. Да и не следит там никто за Москитовым берегом. Никаких людей и жилья там все равно нет.

— Это уже третья группа, шеф, — напомнил Местмит, чувствуя себя на стуле неуютно и постоянно ерзая. — Две первые были костариканские, с простейшими датчиками и маячками. А до них в том же секторе бесследно сгинули четыре «Предатора»!

— Четыре? — удивился руководитель управления. — Почему так много? Я знаю только об одном!

— Первый улетел с обычной разведывательной миссией. Мы хотели посмотреть, что там русские строят у нас под боком и не является ли это военным объектом? Дрон бесследно исчез. Тогда мы не придали этому большого значения. Эти аппараты никогда не отличались надежностью, и каждый десятый полет обязательно заканчивался каким-нибудь инцидентом. Списали на техническую неисправность и спустя три недели послали другой. Он тоже исчез.

— И где?

Местмит замялся.

— В общем, вы его прохлопали, — сделал вывод Бредли. — Даже не заметили момента катастрофы. Обычный полет, не ждали ничего интересного.

— Мы не могли поверить, что он сбит, Алистер! Ты же сам говоришь, что у Никарагуа нет никакой системы ПВО. К тому же, своим успехом никто из тамошних военных не похвастался. Ну, как могут эти папуасы сбить наш разведчик и не раструбить об этом на весь мир? Сам подумай, Алес! Если бы уж сбивали, то не преминули бы похвастаться. Если молчат — зачем сбивали? В общем, полагаю, никто там этих двух наших полетов просто не заметил.

— Может быть, русские?

— У них там тоже ничего нет. Даже простейший комплекс ПВО — это не иголка, его не спрячешь. Его пришлось бы доставлять, выгружать, как-то перемещать, ставить где-то на дежурство. В Никарагуа нет Сибири. Это маленькая страна. Станцию слежения хоть кто-нибудь, но обязательно бы заметил. А ПЗРКа на высоту полета «Предатора» не добивают. И потом, русские ведь особо и не таятся, чем занимаются! Они пускают к себе журналистов, фоторепортеров, нанимают на работу местных жителей, ни мало не заботясь их связями. С таким прикрытием там, кстати, побывали агенты Технического директората — но ничего интересного не заметили.