Александр - Вход не с той стороны Страница 2

     — Я выздоровел. Я здоров, — осторожно, как бы привыкая к словам, сказал я вслух. И вдруг заорал во весь голос: — Я выздоровел. Спасибо, госпо-о-ди…

     Звонкий, надоедливый звук сработавшего будильника, казалось, проникал в самый мозг, вызывал страшную боль и вырывал из счастья, вырывал из настоящей жизни… Заткнись! Я махнул рукой, и будильник грохнулся на пол. Но не заткнулся, да ещё и к звону добавилось дребезжание бутылки, лежавшей на полу. Ну что за проститутство! Пришлось встать и открыть глаза. Вонючий, застоявшийся запах сигарет, перегара и рыбных консервов. Обои, мебель, ненавистная картина на стене, которую лень выбросить уже три года. Мерзость какая.

     «Я дома. А где… Сон. Это был сон», — пришло объяснение. Разительный контраст между сном и явью чуть не разорвал мне сердце. Хотелось разогнаться и разбить голову об стену. Сердце помнило терпкий свежий воздух, а пахло старыми сигаретными бычками. Глаза помнили бескрайние равнины, а видели ободранные обои. Само по себе пришло решение. Уехать. Как можно дальше из этой квартиры и города. И я впервые почувствовал в себе силы это сделать. Появилась надежда. Именно такое чувство испытывает приговорённый к смерти, получив запечатанный конверт с ответом на прошение о помиловании. Это еще не обязательно помилование, но это уже новая надежда.

29.06.2005 года, 10:00. Москва

     Сейчас или никогда. Я решительно подошел к телефону и набрал номер туристического агентства. Через два часа уже сидел в мягком кожаном кресле и беседовал с обаятельной сотрудницей агентства.

     — Меня зовут Ольга. Куда желаете отправиться? Мы можем вам предоставить вам возможность путешествовать по всему ми…

     — Хочу туда, где есть океан и пальмы, — прервал я девушку, и, подумав, добавил: — Причём как можно дальше от этого города.

     — Есть отличные путевки в Турцию и Египет. Большие скидки…

     — Нет. Дальше. Наверное, Азия. Таиланд, Индонезия… В ту сторону. Тур по этим местам, на месяц, не менее. По всей Юго-Восточной Азии.

06.07.2005 года, 10:00. Боинг-747

     Я сидел в пассажирском кресле авиалайнера и смотрел в иллюминатор. Внизу проплывали редкие прозрачные облачка и синел океан. Сердце тревожно и одновременно радостно билось с невероятной скоростью.

     «Я сделал это. Наконец-то решился. Э-эх, оттянусь по полной… и что дальше? После того, как оттянусь и потрачу деньги…» — после таких мыслей настроение сразу испортилось. Я покрутил головой, поискав стюардессу, в надежде поживиться коньячком. Перестаю пить. Шучу. Но в самолете нажираться не хотелось. Одернул себя и уставился в рекламный проспект. Там живописно, в красках, расписывали прелести отдыха, но в голове крутилась приснившаяся картина.

     «…а какого меня понесло в Азию? Там же вроде не Азиатские пейзажи… а какие? Да хрен его знает. Это просто был собирательный образ свободы. Накипело и приснилось. Это знак. Хорош ныть», — приказал сам себе я и скосил глаза на соседку. Между нами кресло было свободным, она расположилась у прохода.

     Дама или, скорее, девушка лет двадцати пяти неподвижно сидела, уставившись в журнал, и не предпринимала решительно никаких попыток завязать обычный дорожный разговор с соседом. Немного резковатые, но симпатичные черты лица, совершенно не славянские, скорее скандинавские. Светлые волосы просто забраны в недлинный хвостик. Почти полное отсутствие макияжа. И одета нормально, то есть не кричаще и не вульгарно. Светлая футболка и джинсовые шорты вполне приличной длины. Обычная женщина среднего достатка, решившая оттянуться на Азиатских курортах, покрутить курортные романы, или просто отдохнуть от работы или от семьи. А вот журнал… Журнал не вписывался в привычные рамки женского кругозора. На развороте размещалась снайперская винтовка неизвестной конструкции, вся облепленная разными тактическими наворотами, с громадным оптическим прицелом, в окружении кучи патронов в пачках и россыпью, а также парочки жуткого вида ножей а ля Рембо. В углу страницы в красном квадратике значилось название журнала — «Охота и Оружие».

     «Ага… а дамочка играет в мужские игры. Так сказать, выплёскивает стервозность характера от нерастраченного либидо и неудавшейся личной жизни в модные увлечения. Придурь и блажь», — сделал я вывод, и совсем было собрался завести разговор на появившуюся тему общения, где я считал себя если не профессионалом, то крепким знатоком, но невольно обратил внимание на руки соседки. Полное отсутствие золота, столь необычное для наших курортниц, довольно массивные запястья и предплечья, с буквально прорисованными мышцами, истертые костяшки на пальцах и скромное серебряное колечко на среднем пальце. Обычное узенькое кольцо, покрытое непонятными узорами, если бы не венчавший его маленький черепок.

     «Сатанистка… и спортсменка-рукопашница, или каратистка, или чего там еще может быть… увлекается оружием и охотой. Дикий коктейль. Интересно-то как. Вялый интерес сразу окреп и трансформировался во фразу:

     — Довольно необычное увлечение для женщины…

     — Это на ваш взгляд, — перебила меня соседка, холодно глянув пронзительно-зелеными глазами. Говорила она с легким прибалтийским акцентом. — Обычные мужские штампы. Вам было бы привычнее, рассматривай я кухонные комбайны и золотые цацки, и глупо хохоча в ответ на ваши дурацкие и жалкие потуги познакомиться с целью перепихнуться.

     — Ничего глупого в моем вопросе нет, — я оторопел от отповеди и нешуточно разозлился. — Действительно, девяносто девять и девять десятых женщин вели бы себя так, как вы говорите. А одна десятая процента рассматривала подобные журналы только с целью нарваться на вопрос вроде моего. И опять же напрашиваясь на знакомство…

     — Размечтались. Надо же, вас оскорбляет, что женщины притрагиваются к извечно мужским игрушкам? А некоторые, — девушка презрительно глянула на меня, как бы показывая, кого она имеет в виду, — а некоторые только косят под знатоков и изображают, что знают, как пользоваться такими игрушками. А сами только умеют косить на форумах под знатоков и делать хед-шоты в компьютерных стрелялках. А еще пиво жрать, после работы в офисе.

     — Да… — начал было заводиться я, а потом просто рассмеялся. До меня дошло, что попутчица просто меня провоцирует, и я протянул девушке руку. Скандалить в самолете в мои планы не входило. — Все, все, мир, сдаюсь. Да, так и есть. Ну, почти так. Будем считать, что знакомство, какое-никакое, состоялось. Максим меня зовут.

     — Гертруда, можно Герда, — буркнула девушка, крепко пожала мою руку, внимательно посмотрев на меня, и тоже заулыбалась. — Только…

     — Да понял я, понял. Я не клеюсь, и не буду клеиться, — я облегченно вздохнул и возгордился своим, еще не до конца потерянным, умением ладить с девушками, даже самыми норовистыми.

     — Коньяк будешь? — совсем оттаяла соседка и, не дожидаясь ответа, вытянула из рюкзачка, валявшегося под ногами, увесистую серебряную флягу. Явно старинной работы, вдобавок украшенную немецким орлом из накладного серебра на выпуклой стороне.

     Немного оторопев от такого резкого перехода от войны к мирным действиям, я принял раскладной серебряный стаканчик, тоже гарантированно ручной работы, и махнул густоватую, пряно пахнущую жидкость. Коньяк был не просто хороший, а действительно отличный. Хоть я и считал себя знатоком, но опознать коньяк не смог. Ничего подобного раньше не пробовал.

     — Отличный коньяк… Какая марка?

     — «Мартель гордон блю». Подарили, когда была во Франции. А чего ты не лезешь с тостами вроде за прекрасных дам? — спросила Герда, и тоже лихо опрокинула свой стаканчик.

     — Да я так понял, что не к месту эти тосты. Да и тебя явно не назовёшь прекрасной дамой, — не преминул немного отыграться. Действовал я больше по наитию, улавливая, что на правильном пути. — Прекрасные дамы это… это сюсюканье, кружавчики, явно не журнал «Охота и Оружие» и не коньяк в эсэсовской фляжке. Сильная, уверенная в себе, красивая девушка — это про тебя.

     Герда кивнула головой и опять сунула мне наполненный стаканчик.

     — Ты или нормальный мужик… что маловероятно, их так мало осталось, или просто умный… как-то так. Ну да ладно, не будем разбираться. Чего в Таиланд собрался? Секс-туризм? Или просто развеяться?

     — Да нет. Точно не секс-туризм. Само слово… какое-то липкое, грязное. Я не против здорового секса, но только не за деньги. Будем считать, еду развеяться.

     — Мне без разницы. Так, спросила… из вежливости. Надо же о чем-то разговаривать, когда пьешь коньяк, — Герда с непонятным выражением лица пожала плечами и в третий раз разлила коньяк по стопочкам. — Так сказать… из самого худшего выбираем лучшее.