Альтс Геймер - Уровни Мидгарда Страница 20

— А Браги-ярл — вот он! Ходит по городу и в ус себе не дует, что его арии по особливой прихоти извести хотят, — хохотнул шестой. — Столкнулись они на дороге у моста, можно так сказать — дорожки их там пересеклися. Викинга достойного арийцы мечом проткнули, а Браги-ярл взъярился на них и аки зверь дикий али хищник, если господину будет любопытно, давай их пластовать, ровно волк али пардус какой. А тут и второй викинг подоспел, да и давай копьем тыкать, и стрелы метать, и магией колдунствовать, стойно[37] хорю в курятнике иль щуке голодной середь плотвы. И всех убили! Ох и злы же будут высокие господа Имперский Совет!

— Так все было, — подытожил седьмой.

— Н-да, — почесал парень мундштуком затылок. — Ну и дела! Значит, арии с норгами сцепились всерьез. Ну а русы что? Да не все по очереди рассказывайте, а вот ты один, — он ткнул трубкой в сторону старшего.

— А что русы? — Гном пожал плечами. — Русы, они, если господин позволит, и у Черных гномов русы. Сидят себе по своим уделам, землю пашут, дань собирают, силу многу копят. Ну а ежели кто с мечом к ним придет, тот с ним же в гузке и уйдет. Вот третьего дня посиживал воевода Кабан с колдуньей Горданой в «Дружеской чарке», что на Верху, а туда лезет патруль арийский, как медведь какой в малинник. Точно свиньи в огород вломились, и давай ко всем приставать. А Кабан-то воевода обозвал их по-матерному гитлерюгендом и прибавил, что ежели они своими харями нацистскими будут его даме аппетит портить, то он им тут Сталинград устроит, и Курскую дугу со взятием Кенигсберга в придачу. Так и ушли патрульные, точно оплеванные. Ровно дерьмом умытые, уползли!

— Все ясно. — Парень поднялся с сундучка, выбил трубку о каблук. — Ладно, волосатые, можете идти.

Гномы дружно поблагодарили, чинно поклонились, нахлобучили колпаки и пошли дальше, поскрипывая тележками. Парень хотел было конфисковать одну для своего сундука, но они были ему не по росту. К тому же от тележек несло чем-то несвежим, и над ними кружились мухи. Парень вздохнул, взвалил сундучок на плечо и зашагал в сторону от тракта. Это был Франк, механик-мародер, пройдоха-приключенец, и он снова находился в творческом поиске чего-то, что можно было бы реализовать в звонкую монету. Ее отсутствие, скука и алчный демон утренней жажды опять схватили его за горло своими костлявыми руками, подвигнув на очередные странствия.

Пожалуй, решил Франк, стоит побродить по округе и поискать ариев. Может, удастся воспользоваться ситуацией и согнуть их на заказ. Он мог бы попробовать слепить что-нибудь вроде ищейки, а если экспериментальный образец окажется удачным, поставить дело на поток. Впрочем, и встреча с норгами — тоже неплохо. Надо будет попробовать рассказать о подвиге их ярла и напроситься на халявную выпивку. Норги — известные хвастуны и сами выпить не дураки, вполне может прокатить.

Сейчас, после неудачной лесной экспедиции, он уже третий день страдал от безденежья, что и подвигло на вылазку в поисках потенциального клиента. С собой Франк прихватил пару экспериментальных тварей, чтобы не идти с пустыми руками. Одна была мухой-шпионом величиной с хорошую крысу, и сам автор не был уверен в коммерческом успехе модели — лучше, наверное, замаскировать ее именно под крысу. Вторую он выдавал за педикюрного оператора: кровоточащее месиво из мяса и шестеренок, жуткое, как ночной кошмар вивисектора.

Довольно долго он болтался по округе без особой цели. Ни норгов, ни ариев что-то не попадалось, и механик решил озаботиться сбором артефактов. Дело шло к обеду, а домой возвращаться не хотелось. Напротив, хотелось посидеть в кабачке, желательно в хорошей компании. Еще хотелось крепкой можжевеловой водки под копченый окорок, эльфийского молодого белого вина и черного гномьего пива, причем всего сразу, чтоб душа заиграла. Хотелось развратную фею, можно двух. Но, увы, для этого требовались деньги, а его капитал составлял три медяка по десять пфеннигов, которые русы именовали грошами.

Довольно скоро, однако, он натолкнулся на кучку самоцветов, около которой болтались две виверны. Сзади за поясом у него торчал кистень, а в сундуке валялся мощный компактный десятизарядный арбалет с ядовитыми болтами, но на драку Франк был боязлив и ленив. Он вызвал две дюжины эльфов, и те быстренько превратили монстров в ежей. Стоимость самоцветов он оценил в пятнадцать-двадцать марок и сразу загорелся бежать на ярмарку продавать. До ярмарки было час ходу по тракту, но в душе Франка алкоголизм сцепился с жадностью, и жадность неожиданно победила. Он решил пройтись по бездорожью — пусть лишние час-полтора, но в понедельник можно раскопать что-нибудь интересное.

Довольно скоро Франк натолкнулся на дохлого мантикора, у которого какой-то осел оторвал хвост, забрал жало, а желчь и подъязычную кость оставил. Верно, новичок и везунчик, раз от такого матерого зверя живой уполз, решил механик, потому как любому гоблину известно, что из подъязычной кости можно легко сделать универсальный усилитель артефактов. А желчь, та вообще идет на изготовление массы ядов и противоядий и продается на рынке по десять марок за грамм. В итоге Франк разжился товаром на полторы сотни минимум, а этого уже хватало на пару дней загула. Но жаба внутри Франка снова показала свою осклизлую морду, и на тракт он не пошел.

Потом он встретил Труди, которая иногда спала с Браги. Но она сейчас дулась на ярла, из-за которого ей приходилось прятаться по закоулкам от патрулей. Труди изобразила полнейшее равнодушие к подвигам любовника, заняться сексом под елочкой тоже отказалась, сославшись на критические дни, так что каждый остался при своих и пошел своей дорогой. Затем он нашел болванку для Карающей Дубины Огра, но она весила добрых двадцать килограмм, и через десять минут он ее бросил.

И, наконец, огибая небольшое болотце, он сначала услышал приглушенные голоса, а потом увидел неопрятную тушу величиной с автобус, возле которой копошились две фигуры — большая и маленькая. Франк, узнав их, не особенно обрадовался, потому что от этой парочки пахло не легкими деньгами или халявной выпивкой, а проблемами и вымогательством. Но, вспомнив о некоторых свойствах гигантской туши, решил попробовать пошакалить.

— Здорово, Бармалей! — крикнул он, выходя из кустов. — Привет, куколка!

— Иди себе мимо, — буркнула Выкуси, распиливая брюхо твари.

— Вот, гидру завалили, — более дружелюбно отозвался Бармалей, вырезая из пасти зазубренное костяное жало. — А ты чего тут болтаешься?

— На ярмарку иду. Продам кой-чего, а там поглядим.

Известие о том, что Франк имеет товар на продажу, немного смягчило Выкуси. По крайней мере, попрошайничать не будет, решила она. Механик поставил сундучок на землю и с любопытством заглянул в распоротое брюхо.

— Яйца вырезаешь? — полюбопытствовал он.

— Нет, роды принимаю.

— Помочь?

Выкуси с подозрением посмотрела на него через плечо.

— Ничего не получишь, приблуда. Лучший подарок — подарок, сделанный своими руками. Поэтому мы дарим тебе фигу!

— Ну и язва ты, девка! Вот смотрю на тебя и думаю: не иначе слюна у тебя ядовитая, мочишься ты серной кислотой, а в причинном месте отрастила волчий капкан.

— Хочешь проверить?

— Что, переспать с тобой?

— Нет, потоплю в серной кислоте!

— Фи, юная леди. — Механик скривил плутовскую физиономию в нарочито брезгливой гримасе. — Вы, вероятно, из тех, кто правила приличия именует лицемерием?

— Мерзавец, а мерзавец, ты мне еще здесь будешь Ницше цитировать? — всплеснула руками Выкуси.

— Эй, дева! — проворчал Бармалей. — Хватит трепаться, делом лучше займись. Я уж пятую морду обрабатываю, а ты?

— Давай махнемся, сам в кишках покопайся.

— Так помочь? — снова поинтересовался Франк. — Нет, правда, если мне что и надо, так это вам не надо.

— Нет, вы только посмотрите на него! Четыре глаза с очками, и ни в одном совести! Уходи по-английски, не дожидайся, пока тебя пошлют по-русски…

— Чем меньше совести, тем больше всего остального, — мгновенно парировал Франк.

— А именно чего тебе? — миролюбиво поинтересовался здоровяк. — Жала, яд, яйца и желчный камень наши, про них можешь забыть.

— Мне лимфа нужна, селезенка и пара лимфоузлов.

— Это еще зачем? — ощетинилась барышня, опять заподозрив подвох.

— Так они у нее за регенерацию отвечают. Хочу попробовать сделать самовосстанавливающуюся модель.

— Тогда ладно, — разрешила Выкуси. — Тащи яичники наружу.

Минут десять они копались в потрохах огромной девятиголовой гадины, добывая дорогостоящие органы. Убить гидру было крайне тяжело, она стремительно регенерировала и обладала иммунитетом ко всем ядам. Поэтому все, что из нее извлекалось, стоило очень дорого. Тот факт, что парочка авантюристов завалила матерую гидру, говорил об их высоких боевых качествах. Хотя Франку так и не удалось понять, как они это сделали.