Андрей Ивасенко - Проект «Сфинкс» Страница 20

Вайс кивнул.

— Не нравится мне все это. Уходим.

Карл Хольман схватил Вайса за воротник, поднял и подтолкнул к выходу. И заметил, что в этот момент из-за деревянной обрешетки выскользнула тень и остановилась за спиной солдата. На мгновение он успел рассмотреть лицо той тени, и его мозги промыло волной ужаса. Он узнал его! Это был Франц Крюгер… МЕРТВЕЦ! Иссиня-черное лицо с жуткими впавшими глазницами злорадно ухмылялось. Гнилые зубы во рту Крюгера торчали как ржавые гвозди из оторванного каблука. У Хольмана едва не стало плохо с сердцем. Слова застряли в горле. Он просто не успел отреагировать на опасность, чтобы предупредить Зигфрида.

Мертвец обхватил левой рукой солдата за шею, и притянул к себе. Глаза несчастного вылезли из орбит, парень захрипел и выронил факел. Правая рука мертвеца поднялась вверх и два длинных пальца, словно две железных арматуры, вонзились в глазные яблоки Вайса — тот коротко вскрикнул и обмяк, из носа, глаз и рта потекла густая кровь.

— Что за… хрень! — Карла прошиб холодный пот. Рука безвольно повисла возле рукоятки автомата. И он застыл как вкопанный в двух шагах от Крюгера и Вайса, не понимая, что происходит. Челюсть отвисла.

— Что, не ожидали меня увидеть, господин обер-шарфюрер? — спросил Крюгер и высунул извивающийся черный язык из оскаленного рта. Пальцы, вогнанные в глаза Вайса, напряглись и сомкнулись. Карл услышал сочный хруст ломающихся костей.

Крюгер легко приподнял одной рукой бесчувственное тело солдата с болтающимися ногами и, словно тряпичную куклу, отшвырнул в сторону.

— По-мо-ги-те… — дрожащим голосом прошептал Карл.

Крюгер мелко рассмеялся.

— А ну, прекрати! — заорал Карл чуть не плача от отчаяния. — Ты сдох, поганец! Сдох! Сдох! Ты не мог ожить! Не мог!

— Да! — рявкнул бывший надзиратель. — Я умер. Но дьявол дал мне вторую жизнь. И теперь я вынужден поедать трупы и облизывать эти сырые и холодные стены, потому что вы притащили меня сюда и бросили без еды и питья!

Крюгер медленно приближался к Хольману.

— Не подходи, я буду стрелять, — хрипло предупредил Карл. Слова, как острые камни, раздирали горло.

Ствол автомата уперся в живот мертвеца.

— Давай, приятель, — буднично произнес Крюгер. Его кисть обхватила руку Карла и крепко сжала.

Хольман стоял не чувствуя своих ног, будто из них исчезли все нервные окончания. Он смотрел прямо в глаза этому мертвецу, который не должен был ожить, а теперь словно ночной кошмар не желал и исчезать.

— Давай же! Чего ждешь? — повторил мертвец, ехидно ухмыляясь. — Бог трусов не любит!

Самым страшным в этой ситуации была усмешка монстра, которая давала ясно понять: ловушка захлопнулась для Карла навсегда.

Палец нащупал спусковую скобу и резко надавил на нее.

Автомат задрожал, выплевывая всю обойму в толстое брюхо Крюгера. Тело Крюгера задергалось. На руки Хольмана брызнула какая-то клейкая и отвратительная субстанция.

— Сдохни сволочь! — заорал он. — Сдохни! Сдохни! Сдохни!..

Автомат сухо щелкнул. Кончились патроны.

Мертвец продолжал ухмыляться.

Карл почувствовал, как холодок страха пополз по самой середине спины к затылку.

— Ну что, отстрелялся? — поинтересовался равнодушным голосом Крюгер. Куртка на животе монстра была разорвана в клочья, окрасилась какой-то черной жидкостью, обуглилась и слегка дымила. — Теперь моя очередь. Все по-честному, приятель. — Его усмешка сменилась гримасой ненависти.

— Пожалуйста, не надо, — произнес Карл таким слабым голосом, словно из легких выпустили весь воздух.

Хольман выронил автомат. Его мозг сжалился над ним и накинул на его сознание плотную занавесу…

* * *

— Где мы, Курт? — спросил рыжеволосый Хорьх. — Может это не тот тоннель?

Курт достал из кармана фонарик, включил и развернул бумажный лист.

Это была карта — набор линий, крестиков, окружностей и цифр.

Сверился, взглянув на указатель на стене с цифрой «7»:

— Нет. Все правильно. Тоннель номер семь. Через сорок метров свернем направо. Эти твари должны быть где-то здесь. Больше ни слова. Соблюдаем тишину.

Команда из пяти человек практически бесшумно растворилась в полумраке. Замыкающим шел огромный человек с большим мясницким топором. Возле указателя он приостановился, засунул руку за пазуху и нащупал на груди маленький крестик-распятие.

— Фриц! — тихо окрикнули его из темноты. — Не отставай.

Он мрачно улыбнулся и зашагал дальше.

* * *

Очнулся Хольман от боли — острой и очень сильной, похожей на крепко стянутый узел на горле. Карл ощупал рукой шею, протянул руку вперед, открыл глаза. В догорающем свете факела он увидел свои растопыренные пальцы, окрашенные бурой кровью.

— Очнулся? — послышался откуда-то сбоку знакомый хриплый голос.

Карл повернул голову и, словно через красный светофильтр или еще какую-то пленку, увидел Франца Крюгера… или вернее… то, что раньше было Францем Крюгером.

Мертвец сидел возле безжизненного тела Вайса и, словно заправский мясник, вырезал ножом кусок плоти из бедра парня. В стиснутых зубах монстра дымилась сигарета.

— Что удивлен, что я курю? — поинтересовался оживший мертвец. — Самое жуткое во всей этой истории, что я не чувствую себя мертвым и хочу курить, пить и… от женщины бы тоже не отказался. Сейчас бы хорошенькую польку или грудастенькую белоруску. Ты когда-нибудь видел вот такие сиськи? — Крюгер дугообразным движением руки показал размер. — Да куда тебе! Ты ведь не был на Восточном фронте и пороху не нюхал!

Карл сунул руку в карман.

Пачка американских сигарет и складной швейцарский нож бесследно исчезли.

«Сволочь! Сигареты забрал! — подумал раздраженно Хольман. — А я ведь за них немало отдал. Пороху я не нюхал! Да я на Восточном фронте с июля сорок первого по февраль сорок третьего отвоевал! А твои сисястые варварки мне никогда и не нравились».

— Да. Я позаимствовал твои сигареты и нож, приятель, — словно угадав его мысли, произнес Крюгер. — Я ведь имею право на трофей, верно?

— Что… что ты со мной сделал? — произнес Хольман, приподнимаясь.

— Что-о ты-ы со-о мно-о-ой сде-е-е-лал? — нараспев повторил мертвец, передразнивая Карла. — Ничегошеньки! Я не тронул твоей никчемной жизни, а лишь слегка тебя надкусил. Теперь ты станешь таким же, как я. В глазах появилась краснота?.. Добро пожаловать в Вальхаллу! Так ты, кажется, говорил этому парню? — Нож указал на мертвого Вайса.

Дразнящий тон Крюгера прозвучал каким-то опереточным кошмаром, от которого не было спасения. Карл почувствовал, как нутро похолодело от ужаса. «Господи! — подумал он. — Мое сознание заклинило в каком-то страшном сне. Нужно ударить себя, чтобы проснуться!»

Карл изо всей силы два раза ударил себя кулаком в челюсть и зубы, но почувствовал лишь тупую боль и привкус крови во рту.

— Не валяй дурака! — вздохнув, произнес Крюгер. Сейчас в его тоне не было издевки, но на левой стороне рта снова появилась гнилая, замороженная усмешка. — Для твоей же пользы рекомендую вести себя более благоразумно и не калечиться попусту. Ты еще не успел стать таким, как я, но вскоре станешь… обязательно станешь. Оно понятно, что чувствуешь себя не в своей тарелке…

У Хольмана потемнело в глазах от злости. Ему безумно захотелось сомкнуть пальцы на проклятой шее этого мертвого ублюдка и давить до тех пор, пока пальцы не пройдут сквозь кожу, мышцы и не вонзятся в позвоночные диски. Голос Крюгера куда-то отдалялся и пропадал.

Хольман встал и подошел к Крюгеру. Протянул руки к его глотке и тут же почувствовал, что правую ладонь словно обожгло. Карл отдернул пораненную руку и издал короткий и высокий вопль — на ладони появился глубокий разрез, из которого тут же хлынула кровь.

Лезвие снова вспороло воздух, и боль пронзила левую ногу Карла. Штанина моментально окрасилась кровью.

Хольман дико заорал, отскочил в сторону и с грохотом врезался в деревянную обрешетку, разбив в кровь лицо. В воздух поднялась туча гнилых щепок и пыли. Упал, подскочил и выбежал через дверь.

Сзади послышался сиплый злой смех. Затем — хриплый голос:

— До встречи, приятель!

Когда Хольман бежал по тоннелю, его преследовал скребущийся в воздухе звук губной гармоники.

* * *

— Они там, — хрипловато, с натугой прошептал Хорьх, указывая рукой в темноту.

Курт всмотрелся, заметил два круглых отверстия в стене.

Крысиные норы.

«Удивительно, — подумал Курт (в прошлом он работал егерем в охотничьих угодьях). — У этого крестьянина, не видевшего ни разу настоящего леса и не бывавшего на охоте, какой-то природный нюх, как у породистого фокстерьера».