Степан Мазур - Шипы Души Страница 20

— Питаться! — сорвалось с губ миллионов…

Десятки высокоэнергетических разрядов, сорвавшихся с пушек летающих тарелок, утонули каплями в море неживых. Это странное «Мёртвое море» само рвануло навстречу рядам серокожих, нисколько не обращая внимания на энергетическое оружие…

Сергий открыл глаза и бодро подскочил с земли.

— Что ты сделал? — Обратился к нему рыжий вампир поражённым голосом.

Скорпион не ответил и ещё некоторое время молчал, наблюдая за разворачивающимися событиями.

Серокожие разразились цветастыми разрядами в набегающую волну упырей, но как одну волну поедает набегающая следом волна, так и упыри перескочили через скошенных оружием доноров собратьев и продолжили бег, быстро сближаясь с противником врукопашную.

Совсем скоро первые клыки и когти вопьются в серую кожу.

Наконец, Сергий ответил рыжему, забирая одновременно с плеча вампира Андрея:

— Спровоцировал… Выступаем! Первым делом надо захватить их базу! Расчисти своими воинами проход к провалам в земле! Нам надо закрепиться и спрятаться от солнца.

Рыжий кивнул, с лёгким мёртвым сердцем ощущая, как спал с плеч незримый груз — Старейшина прибудет в этот мир уже в надёжный тыл, как и обещал синеглазый демиург и Камень.

— Хвала Великим! — Крикнул удовлетворённо вампир, поворачиваясь к армии, чтобы возглавить штурм.

Скорпион поправил тело Андрея на плече и ухмыльнулся:

— Да уж. Что бы мы без них делали? Те ещё помощнички.

Часть вторая: «Антиподы»

Повеет холодом с небес,

Там мать с сестрой глядят на мир.

Попрячет рожи всякий бес

И прозвучит сквозь сизый дым:

Вереница сакрального смысла

Воспылает в священных стихах,

То, что в камне и древе таится,

Донесут руны тётки для нас.

Пусть таинственный мир не скупится на чудо,

Та награда для нас, что добыта в бою.

Раскусив как орех мифологии блюдо,

Мы идём без помех с картой жизни в руках.

Вереница сакрального смысла

Воспылает в священных стихах,

То, что в камне и древе таится,

Донесут руны тётки для нас.

И гора под ногами, и путь был неблизкий,

За плечами года и усталости шлейф,

Только снова вперёд страсти мчат и отметкой

Расчерчён алый крест на дощечке сухой.

Вереница сакрального смысла

Воспылает в священных стихах,

То, что в камне и древе таится,

Донесут руны тётки для нас.

Вот и Мары секреты, как сестры разгадали,

Вот и Рода-отца руны ясны, как день.

Дожило наше племя, через жуткое бремя,

Сквозь года смуты тёмной и проклятий чужих.

Вереница сакрального смысла

Воспылает в священных стихах,

То, что в камне и древе таится,

Донесут руны тётки для нас.

Глава 1 — Зеркало -

Закружилась на поляне пыль, вздымая в небо земляной столп. Завертелась земля, выворачиваемая неведомой рукой и подбрасываемая в небо. Засветились её каменья и комья праха небесного, совершая акт творения по велению существа, находящегося за многие миллиарды световых лет от того места.

Две малые луны и одна большая, были свидетелями, как воспротивились сущности творению. Ибо команда была для одной, а попали под приказ две… Но воля творителя была сильнее.

Грязь земли и небесная пыль воспылали огнём. Свет творения пропитал прах звёзд и в огне его принялись чередоваться в исходном порядке структуры тел: скелет, мышцы, органы, мышцы, кожа, волосяной покров.

Матрица, сама информация одной из душ, сохранивших и перенёсших опыт прошлой жизни в полной мере, воссоздавала тело с идентичностью существующего мгновением назад.

Мгновением перед Прыжком.

Но вторая душа, оказавшаяся по неизвестному стечению обстоятельств рядом и не желающая уходить мир иной, зацепилась за Возможность и оба равносильных существа принялись бороться друг с другом. Жизнь обрела одна и другая душа вместе. Ибо ни один, ни другой дух не желал уступать. Воля их была крепка. И тот, шанс, что был дан одному во спасение, разделился на двух.

Единое существо перестало светиться огнём творения и упало на землю. Долго оно не могло прийти в себя — силы покинули новое тело. У мышц не было памяти подобной структуры.

Тот, кого перед Прыжком звали Семёном Егоровым, позже взявшим фамилию Корпионов, открыл глаза на секунду раньше. Тот, кого прозвали Леопардом, попытался поднять правую руку. Не удалось. Зато рука наткнулась на другую руку, оказавшуюся ниже предыдущей. И она не была левой. Она была той же правой, причем — ЕГО рукой! Ио слушалась его.

В недоумении Семён приподнял синхронно обе руки. Сперва показалось, что глаза двоились, но одна рука была дальше от глаз, чем другая. Такого раздвоения быть не могло. Вдобавок на каждой ладони было по шесть пальцев, что вообще не могло не удивлять.

Под ухом засопело. Сердце в страхе забилось. Не ожидал, что кто-то может оказаться так близко. Семён повернул голову налево и обомлел. Перед ним было ухо второй головы. И росли обе головы с одного тела!

— Что за хрень?! — Воскликнула тем временем вторая голова. И Сёма закашлялся. Закашлялась и вторая голова. Леопард хотел сказать что-то тоже, но не смог, так как говорила первая голова. А лёгкие, судя по всему, у них оказались одни.

Зато Сёма узнал голос человека, с которым меньше всего хотел сроститься. Рядом находилась голова… Саввы. Ученика и продолжателя дела Эмиссара Слабо.

— Что за дела? — Наконец удалось закричать Семёну и Савва не смог ответить, так как говорил его оппонент, а обширные легкие были на двоих. Зато Савелию удалось поднять обе руки, и он тут же попытался то ли ударить, то ли отстранить от себя неожиданного блондина. Ни того, ни другого не получилось. Зато грузное, большое тело завалилось на бок. Семён оказался виском на камне, матерясь, а голова Саввы повисла в воздухе, шея напряглась, стараясь удержать это положение и не завалиться на оппонента. Зато Савелию удалось рассмотреть большую, длинную ногу и гениталии. Ноги было две, а вот последнее приходилось так же делить на двоих.

— Не-е-е-ет! — закричали в один голос антиподы.

И быстро выдохлись. Лёгкие были большие, но их емкости при оре сразу из двух отверстий — коими были головы — надолго не хватило.

Закашлялись. Дышать приходилось синхронно. И говорить мог только один и то не постоянно. Даже если бы кто-то постоянно вдыхал, второй не мог бы постоянно говорить, так как выдыхать и вдыхать одни и те же лёгкие одновременно не могли.

— Какого черта? — первым обронил Семён, рывком обоих рук оттолкнувшись и снова вернув тело на спину.

— Проклятье. Меня подселили к гою. Худший ад. — Забормотал Савва, вдохнув, пока Сёма пытался выдохнуть.

Снова закашлялись.

— Арийцу! Долбанный ты богоизбранец. — Поправил блондин, щупая свои волосы и лицо. Голова и причёска была точно такой же, как перед Прыжком. Но вот тело существенно изменилось.

— А, это постоянная русская черта антисемитизма, — приметил Савелий, точно так же ощупывая обоими руками лицо и тело.

Выходило, что на шеях к позвоночнику крепились две головы. Видимо позвоночник раздваивался в какой то момент. Широкие плечи были своими. А именно у Семёна — своё, у Савелия своё. Выходило, что правое плечо более мускулистого Леопарда было больше, чем у ученика Эмиссара. То же дело касалось и верхних рук. На этом свои части тела, оставшиеся неизменными, закончились. Нижние руки, растущие из тела в районе рёбер, были чуть меньше верхних. К тому же крепились они весьма странным образом. Насколько удалось обоим нащупать, между рёбрами в районе сердца создались суставы, к которым присоединялись и руки.

Нижние руки высоко не поднимались. Максимум — коснуться противопоставленного плеча. Смысл их терялся. Скорее всего, решил Семён, они исполняли поддерживающую функцию для грузного тела. Савелий же решил, что держательную — хватка была у нижних рук великолепная, так как отсутствовал противопоставленный большой палец. Фактически нижние руки могла хватать, как руки шимпанзе или даже гориллы. А силы той были не в пример выше человеческих. Но оба догадками делиться не спешили.

— Русофоб! — Ответил на всякий случай Семён, продолжая осмотр.

— Иди к черту! — Парировал Савелий, занимаясь тем же. Перепалка волновала обоих не сильно.

Удлинённое из-за второй пары рук тело видимо расширило органы. По ощущениям, они были в целом, как человеческие. Разве что увеличенное сердце и вытянутые лёгкие, способные собирать и разгонять больше кислорода и питательных веществ для работы обоих голов, работало лучше. Два мозга поставили свои условия для жизнедеятельности.