Альфред Ван Вогт - Расхождения с руководством Страница 20

При первом же упоминании о предложении командира Гросвенф круто повернулся и уставился на него. У капитана Лича вновь был решительный и суровый вид.

— Я полагаю, вам следовало бы рискнуть, капитан, — громко произнес Гросвенф.

Командир ответил на его слова легким официальным кивком.

— Хорошо, я снимаю свою поправку.

Мортон этого не ожидал. Директор посмотрел на Гросвенфа, потом на капитана, потом снова на Гросвенфа. В его глазах появилось испуганное выражение. Он спустился по узким металлическим ступеням, приблизился к Гросвенфу и тихо сказал:

— Подумать только, я даже не представлял себе, что он имеет в виду. Очевидно, он предполагает, что в случае кризиса… — он замолчал и повернулся, чтобы взглянуть на капитана Лича.

Гросвенф успокаивающе посмотрел на директора.

— Думаю, теперь капитан понимает, что допустил ошибку.

Мортон нахмурил лоб и нехотя сказал:

— Я полагаю, что он прав. Инстинктивное желание выжить может затмить все остальное. И все же, — он снова нахмурился, — теперь лучше об этом не говорить. Я боюсь, ученые почувствуют себя обиженными, а на корабле и так хватает всяких дрязг. — Он обернулся, оглядывая группу. — Я полагаю, джентльмены, что план мистера Гросвенфа достаточно ясен. Все, кто поддерживает его, прошу поднять руки.

К великому огорчению Гросвенфа, поднялось лишь около пятидесяти рук. Поколебавшись, Мортон продолжил голосование.

— Поднимите руки все, кто против.

На этот раз было поднято немногим более дюжины рук. Мортон посмотрел на человека в первом ряду и осведомился:

— Вы не голосовали ни разу. В чем дело?

— Я соблюдал нейтралитет, так как не знаю, за я или против. Я недостаточно в этом разбираюсь.

— А вы? — спросил Мортон другого человека.

— Как насчет вторичной радиации? — ответил тот вопросом на вопрос. — Кто может нам это сказать?

На его вопрос ответил капитан Лич:

— Ее мы блокируем. Мы изолируем все зоны. — Он повернулся к Мортону. — Директор, я не понимаю, к чему все эти отсрочки. Голосование было пятьдесят на четырнадцать в пользу мистера Гросвенфа. Поскольку мои полномочия по отношению к ученым определены, я рассматриваю это голосование как решающее.

Как показалось присутствующим, Мортон был неприятно поражен.

— Но, — запротестовал он, — воздержались около половины находящихся здесь и даже больше.

Тон капитана Лича был строго официален.

— Это их право. От взрослых людей принято ожидать, что они знают, чего хотят. Сама идея демократии базируется на этом предположении. Учитывая все это, я приказываю начать операцию немедленно!

Поколебавшись, Мортон нерешительно проговорил:

— Хорошо! Джентльмены, я тоже даю свое согласие. Думаю, что нам пора вплотную перейти к делу. Установка атомных газометов займет некоторое время, так что давайте пока энергизируем седьмой и девятый этажи. Насколько я понимаю, мы можем успешно объединить оба плана и оставить потом любой из них в зависимости от того, как будут развиваться события.

— А вот это, — с явным облегчением заявил один из присутствующих, — имеет смысл.

Предложение, казалось, имело смысл для большинства. С лиц исчезло выражение напряженности. Кто-то рассмеялся, и все зашевелились и заговорили. Гросвенф повернулся к Мортону и улыбнулся:

— Это было гениальное завершение собрания. Ограниченность подобной энергизации весьма смущала меня, и я не подумал о возможном компромиссе.

Лицо Мортона оставалось серьезным.

— Я держал это в резерве, — признался он. — Имея дело с людьми, я заметил, что обычно речь идет не только о разрешении проблемы, но и о снятии напряженности среди тех, кто ее разрешает, — он пожал плечами. — Есть опасность, есть тяжелая работа — нужна разрядка в любой мыслимой форме. Что ж, молодой человек, желаю удачи. Надеюсь, вы выкарабкаетесь из этой опасной ситуации.

Они пожали друг другу руки, и Гросвенф поинтересовался:

— Сколько времени займет установка атомных пушек?

— Около часа, может, чуть больше. Тем временем мы установим дополнительные вибраторы для своей защиты…

Новое появление людей заставило икстля быстро подняться к седьмому уровню. В течение нескольких минут он находился в состоянии, которое позволяло ему проходить сквозь толщу стен и полов. Дважды его замечали и направляли на него пистолеты, отличавшиеся по своему воздействию от тех, с которыми он познакомился ранее. Пучок лучей задел его ногу. Горячая волна, вызванная вибрацией молекулярного смещения, заставила его споткнуться. Нога вернулась в нормальное состояние менее чем за секунду, но он понял, что и его тело чувствительно к воздействию этих мощных переносных установок.

И все же это его не насторожило. Быстрота, хитрость, осторожность, использование любой возможности появиться и исчезнуть — все это сведет на нет эффективность нового оружия. Основной вопрос заключается в следующем — что делают люди? Вероятно, закрывшись в аппаратной, они обдумали некий план и теперь решительно воплощали его в жизнь. Блестящими немигающими глазами икстль следил за тем, как план обретает конкретные очертания. Икстль видел многое…

В каждом коридоре люди трудились над приземистыми, похожими на очаги предметами из темного тусклого металла. Из отверстий в верхней части каждого очага бил ослепительно яркий свет. Икстль обнаружил, что люди наполовину ослеплены блеском огня. На них были скафандры, только на этот раз они были сделаны из светонепроницаемого материала. Однако ни один металлический панцирь не мог дать полной защиты от этого света. Из очагов вились длинные, тусклого цвета полоски материи. Как только полоска появлялась, она захватывалась машиной, подвергалась обработке для обретения соответствующих размеров и шлепалась на металлический пол. Каждый дюйм пола покрывался этими полосами, и икстль это сразу же отметил. В тот момент, когда горячий листок металла падал вниз, над ним нависал массивный охладитель.

Спорая работа продолжалась без перерывов. Вначале сознание икстля отказывалось верить результатам наблюдений. Его мозг упорствовал в поисках более глубоких целей, более хитрого поворота и трудно различимых извивов мысли. Наконец, он решил, что все обстоит именно так, как он видит. Люди пытались насытить энергией два этажа под системой контроля. Позже, осознав, что их ловушка неэффективна, они, возможно, попробуют другие методы. Икстль не был уверен в том. что их защитная система ему неопасна. Но как только он посчитает ее опасной, ему не составит труда последовать примеру людей и ослабить их энергетические связи.

Икстль с презрением выкинул эту проблему из головы. Люди лишь играли ему на руку, облегчая добычу гуул, в которых он так нуждался. Он стал внимательно отбирать жертвы. На примере человека, которого он нечаянно убил, икстль обнаружил, что для его целей вполне подходят желудок и кишечный тракт. Поэтому в его список автоматически входили мужчины с большим животом. Произведя предварительный осмотр, он ринулся вперед. Прежде чем к нему успели повернуть луч вибратора, он исчез со скорчившимся, извивающимся телом. Было совсем просто перестроить его атомную структуру в момент, когда они проходили потолок, так, чтобы уменьшилась сила падения на пол нижнего этажа. Он быстро растворился и в этой преграде, а затем и в следующем перекрытии. Он полуупал, полуприземлился в громадном трюме корабля. Икстль торопился, но при этом соблюдал осторожность, чтобы не повредить человеческое тело.

Трюм был ему хорошо знаком, и он уверенно ступал по его полу своими длинными ступнями. Во время первого осмотра корабля он быстро, но тщательно изучил это место. И, похищая Ван Гроссена, он уже имел его на примете. Сейчас он уверенно ориентировался в полуосвещенном помещении, направляясь к дальней стене, где огромные закрытые ящики высились грудой до самого потолка. Пройдя сквозь них, или вокруг них, как его больше устраивало, он очутился в огромной трубе. Диаметр ее был достаточно большим, чтобы он мог в ней стоять. Это была часть тянувшейся на много миль системы кондиционирования воздуха.

Для обычного зрения его тайник явился бы светонепроницаемым, но для его инфракрасночувствительного зрения освещение было вполне достаточным. Он увидел тело Ван Гроссена и положил рядом с ним свою новую жертву. Потом, чрезвычайно осторожно, он запустил одну из проволокообразных рук в собственную грудь, вытащил драгоценное яйцо и поместил его в желудок человека.

Человек все еще сопротивлялся, но икстль спокойно ждал того, что должно было произойти дальше. Тело человека начало медленно отвердевать. Мускулы становились все более неподвижными. Человек в ужасе крикнул и дернулся, очевидно осознав, что его парализует, но ничего не мог поделать. Икстль безжалостно держал его распростертым до тех пор, пока не закончилась химическая реакция. Теперь человек лежал неподвижно, с окаменевшими мышцами. Глаза его были открыты и пристально глядели в одну точку, на лице блестели капельки пота.