Кейт Лаумер - Машина времени шутит Страница 20

Из медальона, который все еще висел на шее Честера, послышалось жужжание:

— Недействительное не есть нереальное, — сказал мягкий женский голос. — Нереальное не есть недействительное. Реально ли нереальное…

— Что за чертовщина такая?

— Основные аксиомы рациональности. Вы переведете этот материал на уровень вашего подсознания, пока будете спать.

— Вы хотите сказать, что это будет продолжаться всю ночь?

— Всю. Но вы убедитесь, что это нисколько не помешает вам спать.

— Но что это значит: нереальное не есть недействительное?

— Это элементарное утверждение нетождественности символических эквивалентов.

— Гм-м-м… Вы имеете в виду, что карта местности — это еще не сама местность?

Куве кивнул: — Очевидная банальность. Но к рассвету вы уясните ее значение на уровне подсознания.

— Я не смогу даже сомкнуть глаз.

— Не сможете сегодня— сможете завтра, — сказал Куве как ни, в чем не бывало.

— Нереальное не есть невозможное, — мягко продолжал настаивать нежный голос.

— И всего-то осталось триста шестьдесят четыре дня, — проговорил, смыкая глаза, в забытьи Честер.

7

Первые серые проблески приближающейся зари не успели еще появиться на темном небе, а Честер нетвердой походкой уже входил в мягко освещенный спортивный зал. Куве, свежий и в безукоризненно белом одеянии, уже ждал его появления, сидя за маленьким столом посреди зала.

— С добрым утром, Честер. Как спали?

— Как убитый. Впрочем, я и сейчас не намного живее. Я просто зашел, чтобы сказать вам, что во всем моем теле нет живого места после всех этих вчерашних излишеств. Пригласите сюда врача. И вообще, я должен быть в постели, но…

Куве Жестом прервал его:

— Честер, вы, конечно, ожидаете, что я сейчас же начну вас жалеть, затею с вами душеспасительную беседу. Но, боюсь, у нас нет времени на эти душещипательные сантименты.

— Сантименты? Да я же насквозь болен!

— И тем не менее, вы встали в назначенное время и оделись для занятий. Ну, а поскольку вы здесь, взгляните вот на это.

Честер проковылял к столу. Под прозрачным стеклом мелькали, сменяя друг друга в непредсказуемой последовательности, красные, зеленые и янтарные огоньки.

— Я хочу, чтобы вы изучили эту модель. Когда вы будете готовы, нажмите пальцем вот здесь, вот эту кнопку, цвет которой соответствует тому цвету, который, по вашему мнению, должен загореться следующим.

Честер начал изучать световую панель. Зажегся и погас красный огонек, затем зеленый, еще один красный, затем еще один, потом зеленый…

Он нажал на янтарную кнопку. Панель погасла.

— Никогда не думайте, что первый уровень сложности может привести вас к решению проблемы, Честер. Постарайтесь заглянуть поглубже, найти более утонченную модель. Попробуйте еще раз.

Огоньки продолжали мигать в той же самой последовательности. Когда Честер нажал на кнопку в пятый раз, засветилось все табло. Честер удовлетворенно улыбнулся.

— Хорошо, — сказал Куве. — Когда вы получите три правильных решения подряд, мы перейдем к моделям более высокой степени сложности.

— Мне пришлось просчитывать на три огонька вперед, Куве. Создается такое впечатление, что модели изменяются, пока я на них смотрю.

— Да, в этом ряду применена усложняющаяся модель развития.

— У меня, скорее, поэтический склад ума. Я не электронный калькулятор.

— Не пройдет и года, как вы будете думать совершенно иначе. Применение в ходе этих упражнений в их продвинутых фазах воздействий такого типа, которые никогда не встречаются в повседневной практике, откроют доселе неиспользуемые вами корковые образования.

— Не думаю, что эта последняя часть доставит мне удовольствие, — сказал с сомнением Честер. — Что это значит? Куве показал рукой на дальнюю стену.

— Поглядите туда. Глядите, прямо перед собой, не отрывая и не отводя глаз. — Он поднял руку и приблизил ее к краю поля зрения Честера.

— Сколько пальцев я поднял вверх?

— Не знаю; все, что я могу точно сказать, это то, что там есть рука.

Куве пошевелил одним пальцем.

— Вы заметили это движение?

— Конечно.

Куве пошевелил вторым пальцем, оставляя первый неподвижным, затем третьим и наконец четвертым.

— Вы наблюдали движение каждый раз, — подытожил он, — что показывает, что все четыре пальца находятся в поле вашего зрения.

Он вытянул два пальца.

— Сколько пальцев я поднял теперь?

— Я все еще не могу определить.

— Вы ведь видите пальцы. Честер, вы это доказали. И все же, вы буквально не можете сосчитать те пальцы, которые видите. Сигнал, посылаемый вашему мозгу посредством зрительного механизма, ответственного за периферийное зрение, направляется в неразвитый его сектор, в котором находится часть громадной массы обычно неиспользуемых клеток коры мозга. Уровень интеллектуального развития этой части вашего сознания можно примерно сравнить с интеллектом верной своему хозяину собаки, которая может распознать группу ребятишек, но неспособна сформулировать представление об их количестве. Куве опустил руку.

— Именно эту часть мозга мы с вами и начнем развивать. А теперь попробуем эту модель.

Честер стоял, облокотись на поручень, на верхушке двадцатипятиметровой вышки для ныряния, чувствуя плечами, как жарко печет солнце, и наблюдая за тем, как Куве внизу поправляет натянутые поперек бассейна веревки.

— Ну, вот и ваша цель, метр двадцать на метр двадцать, — послышался из крохотного, величиной с рисовое зернышко, устройства, вживленного в кость за левым ухом Честера, голос Куве. — Помните о сосудисто-мышечных моделях напряжения вашего организма. И ждите сигнала.

Что-то запикало в ухе у Честера — и он прыгнул головой вниз, прижав к груди подбородок, вытянув перед собой руки с выпрямленными пальцами и прямыми ногами, с оттянутыми носками, слыша, как ветер свистит у него в волосах. Он рыбкой вошел в воду, изогнулся, выпрыгнул над поверхностью воды, подплыл к краю бассейна и одним легким движением выбрался из него.

— Что ж, вы делаете неплохие успехи в течение этих двух недель, — похвалил Честера Куве, жестом руки приглашая того к столу, на котором его ждал небольшой бифштекс. — Вы исследовали диапазон ваших врожденных способностей; вы отдаете себе полный отчет в системе ценностей, которыми мы руководствуемся, и вы уже преодолели самое худшее из того, что несет в себе метаболическая инерция. У вашей мускулатуры хороший тонус, хотя вам предстоит еще очень многое сделать для развития ее объема и мощи. Теперь вы готовы к штурму таких более тонких дисциплин, как сохранение равновесия, координация движений, точность, выносливость и темп.

— Послушать вас, так я совершенно ничего еще и не сделал. А как насчет прыжков с вышки? Не так-то просто попасть в квадрат метр на метр с двадцатипятиметровой высоты.

— Это упражнение было предназначено для развития уверенности в себе. Сейчас же вы приступите к собственно предметной области занятий. Мы начнем с простых вещей, таких, как фехтование, верховая езда, хождение по канату, жонглирование, танцы и фокусы, а затем постепенно перейдем к более абстрактным ступеням.

— Вы меня к чему готовите — работать в цирке? Куве пропустил вопрос, мимо ушей.

— Академическая часть вашей программы предполагает овладение способностью к раздвоению внимания, самогипнозу, избирательной концентрации внимания, категориальному анализу, развитой мнемоникой и эйдетизмом, от которых мы перейдем к вегетатике, клеточной психологии, регенерации и….

— Давайте вернемся к фехтованию. По крайней мере, я знаю, что это такое.

— Мы приступим к нему сразу после обеда. А пока вы едите, объясните мне, что значит слово «сейчас».

— «Сейчас» изменяется, — сказал Честер, не переставая жевать. — Оно движется вместе со временем. Каждый момент в течение какого-то времени является этим «сейчас» и потом перестает им быть.

— «В течение какого-то времени». А как долго?

— Не очень долго. Мгновение.

— «Сейчас» является частью прошлого?

— Конечно, нет.

— А будущего?

— Нет, будущее пока еще не наступило. Прошлое же уже кончилось. «Сейчас» находится как раз между ними.

— А как вы определите точку. Честер?

— Пересечение двух линий, — тут же ответил Честер.

— Место пересечения, так будет точнее, — поправил его Куве. — «Линия» и «точка»— это термины, обозначающие положение вещей, а не сами вещи. Если лист бумаги разрезать пополам, каждая молекула первоначально целого литса останется либо в первой, либо во второй половине. Если срезы соединить, каждая частица будет все также находиться либо в одной, либо в другой половинке: и ни одна молекула не будет находиться между ними. Наблюдаемая нами при этом линия, разделяющая половинки, есть всего лишь положение предмета, а не сам материальный предмет.