Александр Афанасьев - У кладезя бездны. Псы господни Страница 20

Тамплиеры считали своим библейским образцом каменщиков Зоровавеля, которые работали с мечом в одной руке и лопаткой каменщика в другой. Поскольку меч и лопатка были их знаками в последующий период, они объявили себя Масонским Братством, то есть Братством Каменщиков.

Считается, что европейское масонство (Братство Каменщиков), принесшее на континент столько зла, ставшее причиной падения Франции, появилось как бы просто так, на ровном месте, прямо со всеми его сложными ритуалами, со сложной системой званий и чествований. Но, по словам отца Марка, явно знавшего, о чем он говорит, масонство появилось на месте разгромленного ордена тамплиеров, которому удалось эвакуировать и часть членов, и большую часть своих богатств в две страны – в Великобританию и в Италию. Именно отсюда берет свои корни и ненависть, издревле испытываемая британскими элитами к элитам континентальным, и практика заговоров и подкупов, политических убийств, вошедшая в обычай как Великобритании, так и Италии, и революционная теория, которую британцы, как слишком смелый врач, опробовали сначала на себе, а потом щедрой рукой сеятеля стали разбрасывать по миру. И даже содомия, в Европе распространенная только в Великобритании и в Италии[17]. Все это идет из практик ордена тамплиеров[18]. А практики ордена тамплиеров берут свое начало из дохристианских еврейских практик, сохранившихся на Святой земле. Евреи, потерявшие государство, ставшие народом без своей земли, щедро поделились теорией и практикой заговоров, шпионажа, убийств, ростовщичества с рыцарями-храмовниками, и они принесли все это в Европу.

Осенью, двадцать второго сентября одна тысяча триста седьмого года Королевский совет Франции на секретном заседании принял решение об аресте всех тамплиеров Франции. Сделать это было не так-то просто – Филипп Красивый шел против людей папы, против организации, в которую входили не менее пятнадцати тысяч человек, в которой имелись хорошо вооруженные отряды наемников и которая уже полвека управляла королевской казной. Король не мог предполагать, кто из его верных рыцарей мог быть должником храмовников, а ведь для прощения долга тому достаточно было лишь прийти в ближайшее командорство ордена или ближайший монастырь и донести. Секретность готовящейся операции была столь велика, что приказы на арест выдавались королевским слугам в запечатанном личной королевской печатью конверте с приказом вскрыть его только в строго определенный день.

Аресты начались тринадцатого октября одна тысяча триста седьмого года, причем проводились они не именем короля, а именем Святой инквизиции. Основным обвинением была не государственная измена, а богохульство. Стандартный набор обвинений гласил, что рыцари-храмовники плевали на крест, богохульствовали, сожительствовали друг с другом и целовали друг друга непристойным образом в общественных местах, поклонялись Бафомету[19], кремировали усопших братьев, а пепел подмешивали в трапезу. Считается, что папа был против арестов, однако он не только не препятствовал им, но и издал буллу «Pastoralis praeeminentiae», предписывающую начать следствие по делам ордена.

Следствие и суды продолжались четыре года, с триста седьмого по триста одиннадцатый. Храмовники то отказывались от первоначальных показаний, то признавали их. Наконец папская булла «Vox in excelso», изданная двадцать второго марта одна тысяча триста двенадцатого года, означила роспуск ордена. По крайней мере на бумаге.

Двадцать третий магистр ордена тамплиеров Жак де Моле был сожжен на костре восемнадцатого марта одна тысяча триста четырнадцатого года. Пожираемый языками пламени, он выкрикнул страшное проклятие, которое, по мнению некоторых знающих, стало началом конца Франции.

Папа Климент! Рыцарь Гийом де Ногарэ! Король Филипп! Не пройдет и года, как я призову вас на Суд Божий, и воздастся вам справедливая кара! Проклятье! Проклятье на ваш род до тринадцатого колена! [20]

С этих пор Франция начала свой путь к гибели. Все три сына Филиппа Красивого правили, все трое погибли в течение четырнадцати лет при загадочных обстоятельствах. В народе их назвали «Проклятые короли». Династия Капетингов прервалась.

На время зарождения новой династии Валуа пришлась Столетняя война, в ходе которой были истреблены лучшие представители рыцарских, дворянских родов Франции. Один из Валуа погиб в плену у англичан, второй сошел с ума.

Династия Валуа также прервалась, на ее место стали Бурбоны. Последний законный ее представитель, Людовик Шестнадцатый, погиб на эшафоте, что ознаменовало начало самого страшного кровопролития в ходе народного мятежа в Европе. По воспоминаниям, когда голова короля покатилась с эшафота, какой-то мужчина прыгнул на эшафот, обмакнул руку в кровь короля и громко крикнул: «Жак де Моле, ты отмщен!»

Все это довольно известные вещи, а вот вам и неизвестные. До сих пор большая часть сокровищ ордена так и не была найдена. По словам аббата Марка, Филиппу Красивому, по-видимому, не досталось ничего, иначе бы он не пытался так наполнить свою казну, что вызвал волнения в Париже. Все сокровища ордена были вывезены в три страны – в Великобританию, в Испанию и в Италию. В Испании орден был просто переименован в орден Христа и существовал еще несколько веков, под его флагом плавал Васко да Гама, а полученное золото потом удалось легализовать как золото, полученное из южноамериканских владений испанской короны. И в Великобританию, и в Италию попало намного меньше золота, но попали профессиональные финансисты, знающие, как вести дела. Это привело к тому, что в Италии через два века после разгрома храмовников появились первые легальные частные банки, а Великобритания стала одним из центров мировой финансовой системы и до поражения в Первой мировой была мировым гегемоном. В Британии орден частично легализовался под видом масонских лож.

В Италии же орден не только создал первую в мире банковскую систему, но ему удалось проникнуть в систему Римской католической церкви. Основным банком Римской католической церкви, основанном раньше всех известных банков, являлся Институт Религиозных Дел (Instituto per le Opere di Religione). Он был основан в одна тысяча девятьсот сорок втором году, но это ничего не значило – до этого оное учреждение называлось Администрация по религиозным делам. Ватиканское законодательство позволяло заниматься банковскими делами, не организуя при этом банк, что немыслимо для любой другой страны. Главным банком католической церкви в Италии был банк «Амброзиано». Считается, что этот банк был организован в одна тысяча восемьсот девяносто втором году, но это не так. Тот банк был национализирован по приказу Муссолини вместе с другими католическими банками – до тех, которые находились в других странах, например испанского «CajaSur», люди Муссолини не добрались. Этот же банк «Амброзиано» был основан в Люксембурге (чтобы невозможно было национализировать повторно) в одна тысяча девятьсот шестьдесят третьем году – в том году, в котором убили Муссолини.

Русская православная церковь никак не вмешивалась в дела Рима (тут я Аббату Марку отнюдь не поверил) до одна тысяча девятьсот семьдесят девятого года…

На торжества, посвященные интронизации Иоанна Павла Первого, прибыла русская делегация, впервые за многие сотни лет. Просто Иоанн Павел Первый был очень располагающим к себе человеком, и более того – не раз и не два он заявлял о необходимости покончить с расколом в христианстве. Делегацию возглавлял митрополит Никодим. Иоанн Павел Первый, узнав, что с интронизацией его прибыли поздравить священники из России, обрадовался и пригласил Никодима на чашку кофе. Выпив чашку кофе, Никодим побледнел как смерть, упал и через несколько минут умер. Вскрытие показало – сердечный приступ. До этого у Никодима уже был инфаркт, но, по воспоминаниям близких, он вполне оправился от него, был крепким и здоровым человеком. Отходную по нему читал сам папа. И через месяц умер с точно такими же симптомами и точно таким же диагнозом – внезапный инфаркт миокарда.

И с тех пор Русская Православная Церковь начала создавать систему слежения за Ватиканом и за тем, что там происходит. Десятки священников, несших слово Божие на Ближнем Востоке, воцерковлявшие даже террористов, бывшие сотрудники полиции, жандармерии, спецслужб, посвятившие остаток жизни замаливанию грехов, перебрасывались сюда, создавали тайные точки и агентурные сети. Первоначально под подозрением была британская разведка, основательно пустившая щупальца в Италии. Как потом оказалось, британская разведка сама была орудием в руках уцелевших храмовников. Потому что директором MI6 в том же семьдесят девятом году стал сэр Джеффри Ровен, бывший аналитик, бывший резидент британской разведки в Москве, кавалер ордена Бани. Именно он – единственный из известных – стал проводником интересов храмовников в Великобритании. Именно при нем была фактически блокирована нормальная работа по Ирландии, а отдельные группы ирландских католических фанатиков превратились в мощную организацию со связями в США. Взрыв в Эннискиллене, многочисленные убийства, взрыв съезда Консервативной партии, покушения на премьер-министра, на Ее Величество, на наследника, убийство первого графа Маунтбеттена Бирманского, дяди Ее Величества. Все это было настолько вызывающе, что сэра Джеффри попросили освободить свой пост по-хорошему, что он и сделал, отправившись простым католическим священником на Сицилию. Потом он вернулся – чтобы погибнуть через несколько лет от рук исламских фанатиков в САСШ в две тысячи втором, от рук тех, кому он помог раздобыть атомные бомбы. Кстати, если верить расшифровке катренов Нострадамуса, именно на две тысячи второй год он предсказывал войну, долженствующую стать прологом к концу света. Война состоялась лишь в две тысячи двенадцатом, девяносточасовая война, и концом света она не стала благодаря быстрому и основательному разгрому одной из сторон. Но я – один из немногих, кто знает, как близко мы тогда подошли к краю пропасти. Если бы атомная бомба взорвалась в Нью-Йорке, скорее всего это и стало бы прологом к концу света…