Андрей Силенгинский - Курьер Страница 20

И все-таки я поверил. Уже поверил. Не знаю, наверное, просто потому, что хотел поверить. Мысль о том, что расставаться с жизнью в ближайшие минуты не придется, грела душу.

— Я готов привести аргументы, — Роберт повел плечами. — Скажите, Вадим, я правильно понял, что в этой комнате вы ремонт еще не делали, но собираетесь со дня на день?

Я кивнул растерянно, если не сказать ошалело.

Роберт вытянул руку и нацелился указательным пальцем на стену за моей спиной. Не поняв, на что он указывает, я начал поворачивать голову и только краем глаза успел заметить, как шевельнулись его губы. После чего...

Вы когда-нибудь видели молнию вблизи? Я имею в виду совсем вблизи. Я до сего момента не видел. И, пожалуй, не горю желанием увидеть когда-либо еще. Может, я преувеличиваю, называя бледно-голубой разряд, протянувшийся между указательным пальцем Роберта и стеной, молнией, но только совсем чуть- чуть. Разряд существовал какую-то долю секунды, но еще долго в глазах таял его отпечаток... А черное пятно в стене диаметром сантиметров десять исчезать не собиралось вовсе. Я сказал «в стене», а не «на стене» потому что пятно имело заметную глубину.

— Надеюсь, я не сильно вас испугал? — мягко спросил Роберт. — Демонстрация грубоватая, но я намеренно выбрал именно ее. Для наглядности. В этой искре почти семь тысяч вольт, измерено. Теперь у вас нет сомнений, что, поставь я перед собой задачу расправиться с вами, особых трудностей передо мной бы не возникло?

Я наконец выдохнул. Потом судорожно сглотнул.

— Аргумент принимается как косвенный, — сказал я, стараясь не дрожать голосом. — И не до конца убедительный. Возможно, вы хотели, чтобы моя смерть выглядела несчастным случаем. А после такого разряда о несчастном случае едва ли можно всерьез говорить.

— Да? — Роберт приподнял одну бровь — совсем как Яков Вениаминович. — А если бы ваше тело нашли, скажем, возле трансформаторной будки? Чем вам не нравится такой несчастный случай?

Не выдержав, я засмеялся. Правда, слегка истерически.

— Ну, хотя бы тем, что вы говорите про мое тело. Ладно, я вас понял, но... если у вас есть в арсенале еще аргументы, вываливайте их все. Только не такие сокрушительные, — поспешно добавил я.

— Перейду к моему мотиву, — не стал спорить Роберт. — Ваше заклинание, Вадим... Как бы помягче выразиться? Да нет, скажу как есть: оно ничего не стоит.

— Как? — вскинулся я. Мне стало обидно. Человек — существо нелогичное... — Что значит, ничего не стоит? Вы же сами специально приехали из Киева...

Роберт остановил мой поток слов коротким движением руки.

— Да, да, все так. Я приехал в Одессу за этой фразой... этим заклинанием. И я его получил. Только оно не работает.

— Не может такого быть! — убежденно сказал я. — Вы обвиняете меня в мошенничестве? Не думаю, что у вас есть на то основания. О моей репутации можете справиться у любого мага, с которым я сотрудничал, включая вашего отца. Я честно прошел Тоннель и получил от Белого шара требуемое.

Снова Роберт сделал виноватое лицо.

— Я ни в коем случае ни в чем вас не обвиняю. Вы выполнили свою работу как всегда честно. Я просто неудачно выразился. Заклинание работает, но оно оказалось бесполезно для меня.

Слегка остыв, я почесал в затылке.

— Можно поподробней?

— Конечно.

Роберт дотянулся рукой до стола и взял с него черную кожаную папку, на которую я до сего момента не обратил внимания. Расстегнул старомодную застежку-защелку, извлек из папки пижонскую шариковую ручку из стекла и золота и совсем простенький дешевый блокнотик, уже лишившийся примерно половины листов. Папку застегнул, но убирать не стал, оставил у себя на коленях.

Быстро начертал что-то на трех верхних листках блокнота, вырвал их с корнем и протянул мне.

— Смотрите, Вадим.

Я посмотрел. Даже при такой скорости и небрежности письма почерк у Роберта оказался каллиграфическим. Как у отличницы-пятиклассницы. Без всякого труда, зато с некоторым удивлением я прочитал на каждом из листков по одному короткому слову. «Мама», «мыла» и «раму».

Удержаться от фырканья я не смог. Нет, в тех учебниках, по которым я учился, этого хрестоматийного примера уже почему-то не было. Но не слышать о нем я не мог, разумеется.

Роберт забрал у меня листочки и положил их на папку, по трем углам. Что-то прошептал — впрочем, на этот раз мне не составило труда догадаться, что шептал он именно то заклинание, которое я принес вчера вечером Якову Вениаминовичу.

Только секунду или две ничего не происходило, затем листочки дрогнули и медленно поползли друг к дружке, собираясь в ряд. Смотреть на это было довольно забавно. Одному из кусков бумаги пришлось даже развернуться на сто восемьдесят градусов, но вуаля! — когда движение прекратилось, заветная фраза оказалась составлена.

— А почему именно так? — с любопытством спросил я. — Почему «мама мыла раму»? Ведь слова здесь можно менять местами как угодно, предложение все равно получается осмысленным.

— Скорее всего потому, что именно в таком виде это предложение встречалось чаще всего, — ответил Роберт. — Не знаю уж, каким образом Белый шар проводит анализ, но... Я поэкспериментировал немного, результаты порой достаточно любопытные получаются. Возможно, папа найдет для этого коммерческое применение. Да что там, почти уверен, что найдет.

Роберт грустно вздохнул.

— Но я, к великому сожалению, не получил того, что хотел.

Не ожидая наводящих вопросов, он убрал в папку блокнот и ручку и достал два прямоугольника из плотной бумаги, с отпечатанным на них крупным компьютерным шрифтом коротким текстом. Совершенно бессмысленным.

Поняв, что это, я вздрогнул, но Роберт успокаивающе махнул рукой.

— Можете читать, не стесняйтесь. Это те самые «зонтик» и «подорожник». Никакой коммерческой тайны, эти заклинания едва ли не все маги знают. Но если вам так будет спокойней, я их потом у вас сотру.

Роберт положил карточки в разные углы папки, снова пошевелил губами... Ничего.

— Вот видите. — пожаловался Роберт и с укоризной посмотрел на непослушные бумажки. — Не знаю, почему, но с фразами Белого шара ничего не получается. А ведь как раз эти-то фразы точно объединяются между собой, проверено практикой, так сказать.

Я сочувственно поглядел на мага. Не то, чтобы я проникся его идеей связать все заклинания Белого шара в один текст... не очень верил в осуществимость этой затеи, а результата просто боялся, но увлеченные люди всегда вызывали у меня симпатию. Неудачный эксперимент, не подтвержденная гипотеза — это всегда обидно.

— А что если, — осторожно начал я. — основополагающая теория все-таки не верна? Нет никакого единого текста? В конце концов, единственное совпадение может быть просто причудливой игрой случая.

— Может. — спокойно сказал Роберт.

Я даже не сразу понял, что он выразил согласие, и собирался было развить свою мысль. Когда это оказалось ненужным, я долго не мог найти, что сказать.

— Ну вот видите. — я развел руками, — вы сами допускаете возможность...

— Я сказал, что одно совпадение вполне может быть игрой случая, — перебил меня Роберт. — Но видите ли в чем дело, это совпадение далеко не единственное.

Возможно, от длительного недосыпания я начал туго соображать, но и эти слова дошли до моего сознания не сразу. Зато когда дошли, ударили как следует.

— Как не единственное? Вы, значит...

— Да, Вадим. Папу расстраивать я не стал, но вы не состоите со мной в родстве, и не будете, надеюсь, чересчур волноваться за мое здоровье. Я экспериментировал очень много, приняв, разумеется, все возможные меры безопасности. Удачи крайне редки, но они есть. К слову, электрический разряд, свидетелем которого вы были совсем недавно, тоже одна из таких удач.

Я покачал головой. Представил себе эксперимент, нежданно закончившийся такой вот удачей... Так и поседеть можно. Седина на висках Роберта действительно была, но в количествах, вполне объяснимых его возрастом. Крепкие нервы, однако.

— Что вы все-таки хотите от меня? — спросил я.

Роберт улыбнулся.

— Давайте я для начала расскажу, что я хочу от Белого шара.

Глава одиннадцатая

— Что такое чудо, Вадим? — спросил Роберт.

И посмотрел так, словно ждал от меня в ответ на банальный вопрос какого-то откровения. Словно он и пришел ко мне. чтобы услышать этот ответ.

Я пожал плечами.

— Нечто сверхъестественное. Не подчиняющееся законам природы. — Я задумался. Очень хотелось сказать что-нибудь умное. — Не вписывающееся в картину мира.

Эх, надо было еще про систему бытия завернуть. Жаль, хорошая мысль поздно пришла. Но Роберт и так остался доволен. Закивал согласно, одобрительно.

— Это вы хорошо сказали. Правильно. Так вот, Вадим, моя позиция предельно проста — чудес не бывает. Он посмотрел на меня гордо и прямо, словно ожидая немедленных возражений.